Я была Алисой - читать онлайн книгу. Автор: Мелани Бенджамин cтр.№ 40

Закрыв глаза, я прижала холодную и тяжелую фотографию к груди и оказалась во власти воспоминаний, от которых комната вокруг меня закружилась в бешеном темпе. В отличие от снимка, который так очаровал Лео, эта фотография вдруг заставила меня отчетливо вспомнить каждую деталь того прохладного осеннего дня. Я вспомнила, как на глазах у мистера Доджсона, но скрытая от посторонних глаз, переодевалась за тентом, снова ощутила его обнаженную руку у себя на плече, на моей талии, вспомнила, как нежную кожу между пальцев ласкала мягкая трава. Кажется, это было так давно! Как мало я тогда знала о жизни, и, глядя в эти блестящие темные глаза — так непохожие на те, что каждое утро устало взирают на меня из зеркала, — видела сейчас, насколько тогда была самонадеянна, считая, будто знаю очень много. О мужчинах, о женщинах, о грезах и желаниях. О будущем.

Мне вспомнились его письма — письма, что он писал мне потом: Помните ли Вы, как Вы валялись в траве, а я наблюдал за Вами? — непрошеные обрывки мыслей, снов.

Давно уж нет и этих снов, и этих писем. Я сама видела, как они горели в камине детской. Мама, в ярости разорвав письма на клочки, все подталкивала их зажатой в руке кочергой, при этом бранясь и рыдая, однако запрещая плакать мне.

Но снимок «цыганки» сохранился как реальное напоминание о прошлом. Раньше я так жаждала его увидеть. Но так и не смогла заставить себя спросить мистера Доджсона о нем. Будучи по-детски наивной, я верила, что он никому не отдаст ту фотографию — ведь создание этого образа было чем-то очень интимным. Мне не хотелось, чтобы посторонние — тем более мистер Рескин! — видели его.

Я мечтала навсегда остаться цыганочкой, я хотела остаться маленькой девочкой, стремительно летящей вниз, в кроличью нору. Но возможно, благодаря этим двум желаниям я так и не получила пропуска в будущее и оказалась закована в цепи, крепко-накрепко связавшие меня с прошлым.

— Да, это вы, — сказал мистер Рескин.

— Я узнала… просто испытала потрясение, увидев это через… через столько лет.

— Прелестно, не правда ли? Фотография покорила меня сразу, как только я ее увидел.

— Когда это было?

— О, давно, много лет назад. Вскоре после того, как фотография была сделана, если не ошибаюсь.

— Он… мистер Доджсон… ее подарил вам?

— Он напечатал много копий. Среди почитателей фотоискусства вы весьма известная личность, дорогая моя.

— Так ее видели и другие? — Я в тревоге подняла на него глаза, борясь с желанием прикрыться, словно не семилетняя девочка, а я сейчас, в свои двадцать три, оказалась вдруг полуодетой и оттого уязвимой.

— Отчего вы так удивлены? — Склонив лицо со своим аристократическим носом, мистер Рескин, взглянув на меня, улыбнулся. Улыбка получилась недоброй. Такая могла быть у кота, загнавшего в угол мышь и еще не решившего, что с ней делать — поиграть или съесть.

— Не знаю, наверное, это нелепо… Но, конечно, я должна была бы понять, что он покажет ее другим.

— Не сердитесь, Алиса. — Странно, но мистер Рескин как будто обиделся на мои слова. Недовольно надувшись, он склонил голову и с мольбой посмотрел на меня. Его театральные приемы, очевидно, не ограничивались залом лектория. — Мне и в голову не приходило, что вас это огорчит. Если б знал, никогда бы не принял сию фотографию. Но вы с мистером Доджсоном такие добрые друзья… или, может, прошедшее время здесь уместнее?

— Думаю, вы знаете ответ на свой вопрос. — Мне не хотелось играть в его игры. Я подавила эмоции и холодно и спокойно поставила фотографию на место. Теперь я превратилась в обычную скромную девушку. Но Ина пришла бы в восторг, знай она, насколько я была близка к обмороку.

Возвращая фотографию, я заметила рядом на столике еще одно маленькое изображение — портрет молоденькой девушки с выгнутыми дугой бровями, бледно-голубыми глазами и рыжевато-золотистыми волосами. Ее бледное, какое-то бесплотное лицо производило впечатление почти неземного. Мне оно показалось знакомым. В Оксфорде этот секрет был известен всем.

У мистера Рескина имелся свой скелет в шкафу, своя собственная скандальная любовная история. Ее обстоятельства были ужасающи: молодая женщина, детский портрет которой я сейчас созерцала, недавно скончалась, лишившись рассудка. Поговаривали, будто она являлась религиозной фанатичкой и отвергла мистера Рескина ради Господа. Однако я отчего-то не могла найти в своем сердце ни капли жалости к мистеру Рескину. Мне никак не удавалось убедить себя в искренности его чувств. Слишком уж с большой готовностью он всегда обращался к любой стороне своей жизни — не важно, насколько она была трагичной, — как к средству подогреть к себе интерес.

— Присаживайтесь, Алиса, и сделайте одолжение, выслушайте меня. — Заняв свое место, он наблюдал за тем, как я устраиваюсь в кресле.

— С удовольствием. — Я взяла чайник и разлила по чашкам чай, добавив в чашку мистера Рескина, по его просьбе, лимон.

— Ну вот, — проговорил он, погружаясь в кресло с высокой спинкой. Оно было таким глубоким, что человек мог запросто в нем исчезнуть. — Разве не уютно?

— Уютно. — Я размешала свой чай и сделала глоток. Чай был отличный, чуть пряный и бодрящий. В радушии мистеру Рескину нельзя было отказать. Он, безусловно, умел подготовить сцену, расставить декорации.

— Мы с вами старые друзья, не так ли?

— Раз вы так считаете.

— Я так считаю? Алиса, отчего вы стремитесь быть какой-то загадочной? Впрочем, это часть вашего очарования. И все же я порой задаюсь вопросом: нравлюсь ли вам хотя бы чуть-чуть?

— Ну, такому известному и влиятельному человеку, как вы, незачем подвергать сомнению преданность кого-то вроде меня.

— Вот, вы снова увиливаете от ответа! — Он с восторгом ударил ладонью по колену. Я сдержанно улыбнулась, глядя в свою чашку, теперь уже уверенная в том, что он в моей власти. — Алиса, не скрою, вы мне нравитесь, и я считаю своим долгом сказать, что вас на вашем нынешнем пути подстерегает множество опасностей. Ну вот, наконец-то откровенная реакция! Я вижу в ваших глазах сомнение. Желаете, чтобы я продолжил?

Я поставила чашку и сложила руки на коленях. Уставившись на завораживающее пламя в камине, исполняющее некий гипнотический танец заклинаемой змеи, я задумалась над вопросом мистера Рескина. Хотелось ли мне, чтобы он продолжил? Нет, решительно не хотелось. Однако я ему нравилась — мне это было известно еще с детства, — а потому, если я откажусь его слушать, он может повести себя, как отвергнутый воздыхатель. И потом, следовало учитывать его большое влияние, причем не только здесь, в университете, но и в королевской семье. Некоторые из ее членов являлись покровителями новой школы рисунка, которая была учреждена мистером Рескиным. Сам Лео входил в ее совет попечителей.

Я взглянула на мистера Рескина, так мило устроившегося в кресле. Ходили слухи, множество слухов о моей дружбе с мистером Доджсоном — что послужило причиной разрыва между ним и нашей семьей. Слухи эти пока не достигли ни ушей Лео, ни ушей его придворных. Вчерашний вечер тому подтверждение. А кто был источником большей части слухов, гулявших по священным коридорам университета?