Я была Алисой - читать онлайн книгу. Автор: Мелани Бенджамин cтр.№ 14

— Не сейчас. Я уже начал. В следующий раз — обещаю.

— А где мое платье? Давайте я переоденусь?

— Под тентом напротив. Переодевайтесь, но постарайтесь, пожалуйста, быть с ним поаккуратнее.

— Хорошо!

Я обошла навес и нашла накинутый на угол тента кусок выцветшей тряпки. Я не сразу сообразила, что это платье. Смотреть тут, в общем, было не на что. Ничего похожего на мои обычные многослойные платья с оборками — да одни рукава моего платья состояли из трех слоев!

Держа в руках эту тряпочку — ибо именно так для меня выглядела предложенная одежда, — я почувствовала, как сильнее забилось сердце. Я не сомневалась, что маме не понравится, если я в нее оденусь, тем более перед джентльменом, пусть даже это и мистер Доджсон. На мою ночную сорочку пошло больше материи, чем на такое вот платье.

— А… нижние юбки оставить? — Мой голос меня не слушался — он вибрировал трелями, как соловьиная песня. Шею сзади щекотало какое-то насекомое, и я прихлопнула его рукой. Здесь, когда я пряталась в дальнем углу сада, под тентом, сжимая в руках странное девичье платье, у меня возникло странное ощущение. Мне казалось, будто я не у себя в саду, а где-то в другом месте. С таким же успехом я могла бы сейчас быть в Африке — идея, в обычное время вызвавшая бы у меня восторг. Однако в тот момент эта мысль у меня едва возникла.

— О нет. Разве цыганские девочки носят нижние юбки? — донесся до меня приглушенный голос мистера Доджсона. Я слышала плеск воды в корытце, ощущала резкий запах кислоты.

— Наверное, нет. А нижнюю сорочку? — Я представила, что стою в одной сорочке, и по моему телу пробежал озноб.

— Я не… ваша нижняя сорочка? Даже не знаю… вряд ли у цыганских девочек много одежды, помимо платья. Так что наденьте одно платье, пожалуйста.

— О! — Я взяла платье, подняла его в руках, затем бросила на землю. Сомкнув руки на собственной юбке, я сжала жесткое знакомое кружево. И тут поняла кое-что важное.

Я поняла, что никогда прежде не раздевалась сама.

Все это делала за меня Фиби или одна из Мэри Энн. Все пуговицы были на спине. Каждый вечер я покорно поворачивалась спиной к кому-нибудь из них, чтобы мне расстегнули все мои одежды и помогли выбраться из вздымающейся горы ткани. Каждый вечер кто-то мне помогал раздеваться.

Тем не менее подвести мистера Доджсона я не могла, а потому решила все сделать сама. Я завела руку за плечо, пытаясь нащупать верхнюю пуговицу. Я шарила и шарила рукой, но найти ее не могла. Затекшее плечо заболело, а спина покрылась испариной. Я расслабилась, сделала глубокий вдох и попробовала еще раз.

Наконец нащупав верхнюю пуговицу, холодную и твердую, я смогла протолкнуть ее в петлю. Но их было еще столько! Мои глаза наполнились слезами: я не знала, что делать, но беспокоить мистера Доджсона мне не хотелось. Господи, а что же делают цыганские девочки, когда им нужно раздеться? Мне вдруг стал понятен смысл тонкого однослойного платья. По крайней мере девочки-цыганки зависели от взрослых в меньшей степени. Раньше я и не подозревала, до чего я беспомощна — не лучше новорожденной.

Часто моргая, я всеми силами сдерживала слезы, поскольку знала, что если заплачу, мой нос покраснеет и снимок не выйдет. Я попыталась еще раз. Дотянувшись до середины спины, я все пыталась и пыталась ухватиться за пуговицу, пока не послышался красноречивый звук разрываемой материи. Я в панике опустила руку. Как я объясню разорванное платье маме?

— Постойте. Позвольте вам помочь, — раздался за моей спиной мягкий голос. Я не обернулась. Я плотно зажмурилась. Я дышала прерывисто и тяжело, но не плакала. И тут я почувствовала руки — руки мистера Доджсона — на своей спине. Сначала одна пуговица. Затем другая. Он аккуратно — и неловко — расстегнул их все сверху донизу, и лиф моего платья упал с моих плеч. Прохладный ветерок защекотал мне плечи, пробираясь вниз к талии. С ветерком смешивалось теплое, равномерное дыхание, и от этого сочетания по моему телу пробежала дрожь. — Вам холодно? — забеспокоился мистер Доджсон.

— Н-нет, — солгала я.

— Ничего, скоро окажетесь на солнце.

— Я знаю.

Мое платье было расстегнуто. Я начала вылезать из него, но запуталась в подоле. Положив руки мне на плечи, мистер Доджсон удержал меня. Его руки оказались теплыми и холодными одновременно. Они были не как всегда. Они…

Они были обнаженными. Он снял перчатки.

Во рту у меня вдруг отчего-то пересохло. Захотелось лимонада. Или чая.

— Постойте. Давайте снимем с вас все остальное, — мягко и терпеливо произнес мистер Доджсон.

Однако руки его нельзя было назвать мягкими и терпеливыми. Они дрожали. Когда он расстегивал мои нижние юбки, я обернулась и увидела, что кончики его пальцев испачканы черной краской. Я надеялась, что он не испачкает мои юбки.

— Вы поэтому всегда носите перчатки? — Я пыталась не обращать внимания на то, что меня беспокоило. Это было нечто слишком смутное, чтобы определить его словами. Однако я действительно хотела получить ответ на свой вопрос, хотя и сообразила — впрочем, слишком поздно, — что спрашивать об этом, наверное, не слишком вежливо.

— Н-нет, вообще-то нет. Пятна от химикатов, — пояснил он, поворачивая меня к себе лицом.

И теперь, когда я увидела его лицо, его доброе, грустное лицо с мягкими щеками и длинными ресницами, длинными, как у девочки, я забыла о беспокойстве, обосновавшемся в солнечном сплетении. Я с готовностью стала ему помогать. Мы быстро освободили меня от нижних юбок. Он, кажется, не оставил на них пятен. Я стянула с себя через голову нижнюю сорочку.

И тогда он отвел взгляд в сторону, закрыв глаза рукой, словно у него разболелась голова. Я быстро надела цыганское платье. Тонкое и изношенное, оно мягко ласкало кожу.

— Оно такое рваное! — Платье действительно свисало с моих плеч лоскутами. Моя рука была почти голой. К тому же платье оказалось очень коротким и едва доходило мне до колен.

— Давайте-ка немного поправим. — Мистер Доджсон потянул за ткань неловкими испачканными пальцами. И вдруг опустил руки, поднялся и велел мне — довольно резким тоном — заняться платьем самой. Затем он, обойдя навес, вернулся к месту, где стояла камера.

Я проследовала за ним, одергивая на себе платье, но что-то, казалось, все равно было не так. Может, разорвать платье посильнее? Испачкать его в грязи? Я чувствовала себя не такой неряшливой, как ожидала. Я все еще была собой. Алисой.

— О, мои туфли! — сообразила я и села на траву, в конто веки не боясь испачкаться. Холодная сырая земля коснулась моих голых бедер: платье было слишком тонким и не могло от нее защитить. Я сняла чулки с туфлями и отбросила их в сторону. Затем вскочила на ноги и почувствовала под ногами землю. Трава щекотала, твердые камешки врезались в пятки. Я пошевелила пальцами. — Здорово! — подняла я глаза на мистера Доджсона. Он стоял, склонившись к фотокамере, и пристально смотрел на меня со своей грустной и серьезной улыбкой. Я почувствовала, как моя кожа, моя голая, ничем не прикрытая кожа горит под его взглядом. — Как я смотрюсь?