На пороге чудес - читать онлайн книгу. Автор: Энн Пэтчетт cтр.№ 3

«Андерс умер».

— Она будет рада твоему приходу, — сказал мистер Фокс.

— Слово «рада» едва ли уместно в такой ситуации, — возразила Марина.

Она искренне хотела помочь мистеру Фоксу и почтить память своего умершего коллеги и друга, но у нее не было иллюзий насчет того, что именно она сумеет деликатнее всего сообщить Карен Экман печальное известие. Да, верно, она знала Карен, но только как незамужняя женщина знает жену-домохозяйку своего коллеги, как бездетная сорокадвухлетняя женщина может знать сорокатрехлетнюю мать троих детей. Марина понимала, что Карен всегда старалась узнать о ней побольше, хотя и не имела осознанных поводов для ревности. Когда Марина брала трубку в лаборатории, Карен вовлекала ее в обстоятельную беседу. Она приглашала ее на семейные праздники — на Рождество и на барбекю в честь Четвертого июля, Дня независимости. Она угощала Марину чаем и задавала ей глубокомысленные вопросы насчет протеинов; она хвалила ее желтые туфли — довольно экзотичную пару атласных туфель «флэтс» на плоской подошве. Их прислала Марине из Калькутты ее кузина.

Марина и сама любила эти туфли и берегла их для особых случаев.

В свою очередь, Марина расспрашивала ее о мальчиках, об их школе, интересовалась, собираются ли они летом в поездку по стране. Карен отвечала на ее вопросы скупо, не вдаваясь в детали. Она была не из тех мамаш, которые засыпают вежливую коллегу своего мужа бесчисленными подробностями о встречах скаутов. Марина знала, что Карен не видит в ней соперницу. Ведь Марина, слишком рослая и ширококостная, с густыми черными волосами и непроницаемым взглядом, совсем не соответствовала шведским стандартам семьи Экманов. Однако Карен не хотела, чтобы Марина забывала о них.

И Марина не забывала, но нечто важное в их отношениях было спрятано так глубоко, что у нее не было никаких шансов защититься от того, в чем она никогда не обвинялась и не была виновна.

Марина была не из тех, кто способен крутить роман с чужим мужем. Для нее это было так же немыслимо, как залезть ночью в чужой дом и украсть обручальное кольцо старой бабушки, ноутбук или ребенка. Вообще-то, в последнее Рождество, после двух бокалов ромового пунша, ей очень хотелось обнять на кухне Карен Экман за худенькие плечи и прижаться лбом к ее лбу. Хотелось прошептать ей на ухо, что она любит мистера Фокса — просто для того, чтобы увидеть, как округлятся от радости голубые глаза Карен. Ей хотелось напиться до такой степени, чтобы у нее развязался язык и она сумела бы произнести такое признание.

Сделай она это — и Марина Сингх и Карен Экман стали бы добрыми подругами.

Снег падал мокрыми хлопьями и успел укрыть белым ковром всю молодую траву.

Застыли от холода крокусы, раскрывшие на фоне бурой земли свои желтые и фиолетовые розетки. Изнемогали под тяжестью снега крошечные розоватые цветки церсиса канадского.

Мистер Фокс и Марина шли рядом, не думая о том, что за все время они впервые появились вместе на улице. Так они одолели четверть мили от южного угла кампуса Фогель до парковки. Поздний снегопад застал Марину врасплох. Утром, когда она вышла из дома, ничто не предвещало непогоду, и сейчас она шагала по снежной каше, с сожалением поглядывая на свои легкие туфли.

— Я больше тебе скажу, — произнес мистер Фокс, когда они сели в его машину и он включил дефростер, обдувающий лобовое стекло теплым воздухом. — Я и не предполагал, что он застрянет там. Перед отъездом я сказал ему, чтобы он не торопился и внимательно ознакомился с обстановкой. Но тогда я думал, что речь пойдет о неделе, ну, от силы о паре недель. Не более того.

— Ему не сразу удалось ее отыскать. Поэтому его график нарушился с самого начала. Андерс уехал на следующий день после Рождества.

Начальство торопило его с отъездом, но для Экманов празднование Рождества было превыше всего. Марина показала мистеру Фоксу те несколько писем, которые она получила от Андерса. В них он описывал Манаус и свои вылазки с гидом в джунгли, где он наблюдал за птицами. У нее сложилось впечатление, что Андерс писал в основном о дожде. Марина была уверена, что мистер Фокс тоже получал от него письма. Однако он не обмолвился о них ни словом.

— В общем, речь шла максимум о двух неделях. Не о трех месяцах. Я собирался его вызвать…

— Но не смогли установить с ним связь.

— Абсолютно верно. — Мистер Фокс обвел взглядом побелевшие окрестности, искаженные потеками талого снега на стеклах. — Надо было сказать ему с самого начала, чтобы он немедленно возвращался — с доктором Свенсон или без нее. Что цель его поездки — передать ей приказ о возвращении.

— Все равно это ничего бы не дало, — пробормотала Марина, скорее сама себе, чем ему.

Никто всерьез и не рассчитывал, что доктор Свенсон, получив приказ, сразу упакует в ящики свою лабораторию и вернется в Миннесоту, — ни Андерс, ни мистер Фокс, ни Марина.

По правде говоря, дело было даже не в ее возвращении.

Если бы исследовательница установила постоянную связь с головной компанией и подтвердила, что работа над ее новым препаратом близится к завершению, если бы она позволила компании прислать к ней своих экспертов, компания «Фогель» оставила бы ее в покое и продлила финансирование проекта еще на годы. Но теперь Андерс мертв, а надежда на успех упала до нулевой отметки.

Уже при одной мысли о докторе Свенсон сердце Марины сжималось от ужаса.

Перед ее внутренним взором вставала картина пятнадцатилетней давности, когда она училась в знаменитом Университете Джона Хопкинса: она сидит в аудитории, а перед подиумом расхаживает доктор Свенсон и рассказывает о шейке матки с такой неистовой страстью, граничащей с яростью, что никто из сотни студентов не смеет даже взглянуть на часы, а уж тем более заикнуться о том, что время лекции давно истекло и все слушатели уже опаздывают на другие занятия…

Марина была всего лишь второкурсницей, но пришла на лекцию для третьего курса, так как доктор Свенсон ясно дала понять своим студентам, что они должны посещать все ее лекции. Впрочем, Марина и не собиралась пропускать такие лекции или ловить на них ворон. Все ее внимание было приковано к словам лектора; слайд-шоу атипичных клеток мелькало перед глазами так быстро, что они казались чуть ли не живыми.

Доктор Свенсон знала все, что интересовало Марину; она отвечала на вопросы, которые еще только зрели в голове Марины.

Крошечная женщина приковывала к себе сотни пар глаз слушателей одним лишь голосом, ни разу не повышая его до крика. Студенты боялись ее и боялись пропустить что-либо из ее слов, поэтому оставались на своих местах столько, сколько она считала нужным. Марина не сомневалась, что и вся аудитория испытывала то же, что и она, — смесь ужаса и восторга, и эта смесь заставляла мозг работать с особой интенсивностью. Ее рука записывала страницу за страницей каждое слово, произнесенное лектором. На лекциях доктора Свенсон она научилась делать записи с быстротой судебного репортера, и такое умение помогало ей потом не раз.