Сестры Марч - читать онлайн книгу. Автор: Луиза Мэй Олкотт cтр.№ 15

Эми была совсем иной. Если бы кому-нибудь вздумалось узнать, что ее огорчает больше всего на свете, она, ни секунды не задумываясь, уверенно ответила бы: «Мой нос».

Когда она была совсем маленькой, Джо нечаянно уронила ее в ведерко для угля, и, по мнению Эми, это происшествие изуродовало ей нос. Он не был ни большим, ни красным, но он был приплюснутым, и, сколько Эми ни терзала его, аристократической утонченности так и не возникало. Впрочем, никого, кроме нее самой, это совершенно не шокировало. Кроме того, нос, по мере того как Эми росла, принимал вполне нормальную форму. Но Эми это не удовлетворяло. Она мечтала, чтобы у нее был греческий профиль и в качестве некоторой компенсации постоянно рисовала носы излюбленной формы.

Сестры прозвали Эми «маленьким Рафаэлем». И правда: у девочки были несомненные способности к живописи. Она увлеченно писала и с натуры (больше всего она любила писать натюрморты с цветами), и различные фантастические сюжеты, где фигурировали причудливые персонажи сказок. Учителя в школе жаловались на Эми: часто, вместо того чтобы записать условия задачи, она увлеченно рисовала на грифельной доске животных. Чистые листы в географическом атласе, которые другие ученики использовали для копирования карт, Эми пускала на те же цели, и из атласа часто вылетали листочки, на которых красовались потешные карикатуры. Несмотря на это, Эми умудрялась кое-как учиться, и, благодаря смирному нраву, в школе терпели ее страсть к рисованию.

Одноклассницы любили ее: у Эми был хороший характер и прекрасные манеры, которые давались ей без всякого труда. Ее такт и светские обороты речи вызывали настоящее восхищение. Впрочем, соученицы восхищались и способностями Эми, ведь кроме способностей к рисованию и живописи она могла наиграть на фортепиано двенадцать мелодий или прочесть текст по-французски, делая ошибки только в половине слов. Часто она подкупающе-жалобным тоном говорила: «Когда папа был богатый, мы…» Дальше шел перечень разного рода заманчивых развлечений и удовольствий, которые ныне Марчи или вообще не могли себе позволить, или позволяли в самых редких случаях.

Любила Эми щегольнуть и каким-нибудь сложным, длинным словом, которое подруги находили потрясающе элегантным.

Все любили ее, потакали ее прихотям и странностям. Положение всеобщей любимицы ей очень нравилось, и незаметно эгоизм и тщеславие все больше одерживали над ней верх. Лишь одно обстоятельство несколько умеряло ее гордыню: ей приходилось донашивать одежду после двоюродной сестры. Эми очень страдала от этого. Дело не в том, что не слишком приятно донашивать чужие вещи. Главное, что у матери Флоренс (так звали двоюродную сестру) был очень плохой вкус, и Эми страдала от варварских, по ее мнению, фасонов и сочетаний цветов.

Словом, эти еще вполне добротные вещи были плохи тем, что шли вразрез с художественным вкусом Эми. Например, вместо голубой шляпки ей приходилось довольствоваться каким-нибудь ярко-красным капором или надевать платье, которое ей совершенно не шло. Нынешняя зима в этом плане представлялась Эми особенно тягостной: ей приходилось ходить в школу в платье из блекло-лиловой ткани в желтый горошек. Будь у Эми более сварливый нрав, она умерла бы с тоски от убогости платья, лишенного даже отделки.

– Одно меня утешает, – сказала она по этому поводу Мег. – Даже когда я плохо себя веду, мама не имеет привычки укорачивать мои платья. А вот мать Мери Парк, стоит ей набедокурить, укорачивает платье до колен. Бедная Мери в такие дни не ходит в школу. Когда я думаю о такой дегерадации (так Эми произносила понравившееся ей «умное» слово «деградация»), мне становится легче.

Для Эми не было большего авторитета, чем Мег, к Мег обращалась она за советом и поддержкой. А у Бет самые доверительные отношения сложились с Джо, хотя и по характеру, и по склонностям Джо была полной противоположностью Бет. Только Джо робкая, застенчивая Бет поверяла самое сокровенное и, что удивительно, оказывала немалое влияние на свою безалаберную сестру. Конечно, Мег и Джо и друг для друга немало значили, но каждая пестовала свою младшую сестру. Это было что-то вроде неосознанной игры в дочки-матери, с той только разницей, что место давно заброшенных кукол теперь заняли для Джо – Бет, а для Мег – Эми.

– Расскажите мне что-нибудь, – попросила Мег, когда вечером все уселись за шитье, – у меня был такой унылый день.

– Тетушка сегодня выкинула забавный фортель. Все окончилось прекрасно, и теперь я могу рассказать вам об этом, – начала Джо, обожавшая всякие смешные истории. – Я читала ей этого зануду Белшема, читала монотонно – так тетушка быстрее засыпает. Тогда я достаю свою книжку и читаю как сумасшедшая, пока она не проснется. Но сегодня и меня вдруг стало клонить в сон. Я так громко зевнула, что тетушка спросила, не собираюсь ли я проглотить книжку. Я за словом в карман не полезла и ответила, что могла бы, знай наверняка, что избавлюсь от нее навсегда. Тогда тетушка начала читать мне длиннейшую нотацию и перечислила все мои грехи. Эта нотация вконец ее измотала, и она сказала, что немного помолчит, а я пока должна обдумать ее слова. Я обещала, и она успокоилась. Должна вам заметить, старушенция моя если засыпает, то всерьез и надолго. Ее и пушками не разбудишь. И вот когда я увидела, что тетушкин чепец склонился вниз, – ну просто георгин на стебле, и только! – я вытащила из кармана «Векфилдского священника» и стала читать, одним глазом поглядывая на тетю. Но тут попалось очень смешное место, помните, где все шлепнулись в воду. Я не выдержала, захохотала, и тетя проснулась. После сна она сильно подобрела и велела мне дочитать ей вслух «Векфилдского священника». Она объявила, что желает посмотреть, что за легкомысленное чтение я предпочитаю полезному и поучительному Белшему. Я старалась читать как можно лучше, и, знаете, ей так понравилось, что она сказала: «Что-то я, милая моя, не очень понимаю, о чем идет речь. Давай-ка начнем с самого начала». Я начала сначала и уж постаралась повыразительнее прочитать про семейство Примрозов. Кроме того, я решила схитрить. Остановилась на самом интересном месте и простодушно спросила: «Может, хватит? Вы, наверное, устали, тетушка?» Она снова взялась за вязанье, о котором совершенно позабыла, и, подняв на меня негодующий взор, ответила: «Потрудись дочитать до конца главы и не смей мне дерзить».

– Неужели призналась, что ей понравилось? – удивилась Мег.

– Конечно нет! Но зато оставила этого зануду Белшема.

А когда я вернулась в комнату за перчатками, тетушка сама читала «Векфилдского священника». И так увлеклась, что не услышала, как я от радости танцевала в передней. Теперь, надеюсь, моя жизнь переменится. А тетушка… Какую бы она могла вести приятную жизнь! Ей стоит только захотеть. Честно говоря, я не особенно ей завидую. Да, она богата, но, глядя на нее, я всегда думаю, что, наверное, у богатых людей неприятностей не меньше, чем у бедных, – добавила Джо.

– Ой, совсем забыла, – сказала Мег. – Мне ведь тоже есть что вам рассказать. Это не так забавно, как история Джо, но я много думала об этом по дороге домой. Сегодня у Кингов все были сами не свои. Оказывается, их старший брат провинился, и отец выгнал его из дома. Я слышала, как плакала миссис Кинг, а мистер Кинг что-то сердито ей выговаривал. Когда я увидела Грейс и Элен, они отвернулись, чтобы я не заметила, какие у них заплаканные лица. Я, естественно, ни о чем не спрашивала. Но мне стало их очень жалко. Я даже порадовалась, что у меня нет старших братьев. Как часто среди молодых людей встречаются такие, кто позорит семью.