Испить до дна - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Дубровина, Елена Ласкарева cтр.№ 46

— Это вопрос теоретический или практический?

— Ну, сдаюсь, сдаюсь, практический! Я согласна подкрепиться!

— Спасибо, синьора, вы очень любезны!

Наконец-то Алексей расхохотался. И тут же проворно вскочил, подтащил к столу второе кресло.

Алена даже присесть еще не успела по-настоящему, а уже схватила первую попавшуюся вилку, непонятно для какого блюда предназначенную, и полезла в первую попавшуюся кастрюльку.

— Обижаешь! Давай поухаживаю за тобой, — галантно предложил кавалер. — Чего тебе положить?

— Всего! — выдохнула дама. Аристократические гены в этот момент, видимо, прекратили свою жизнедеятельность. Тельцовская приверженность к изяществу — тоже. Какой там ритуал, насытиться бы!

В первые минуты она не подкреплялась, даже не ела, а жадно поглощала еду. Чавкала, как маленький розовый поросенок, заглатывала недожеванное.

И только затем началось гурманство. Тогда она разобралась наконец в предназначении разных вилочек и ножичков — бабушка в свое время преподала ей эту науку.

Но и Никитин не придерживался правил этикета: отодвинул тарелку, откинулся на спинку кресла и глядел на Алену с такой же жадностью, с какой она поглощала деликатесы.

— Уставился мне в рот, — буркнула она, но не остановилась. — Вообще-то я не всегда такая обжора.

— А мне нравятся обжоры. Люблю, когда хорошо едят. Зато ты не рискуешь превратиться в принцессу Диану.

Алена с набитым ртом умудрилась спросить:

— Разве плохо быть принцессой?

— У Дианы, во всяком случае, развилась так называемая болезнь аристократок.

Лена Петрова, отпрыск одновременно и крестьянского, и старинного дворянского рода, насторожилась:

— А что, аристократки болеют чем-то особенным?

— Диана так долго морила себя голодом, чтоб сохранить фигуру, что в конце концов пища совсем перестала у нее усваиваться. Как у блокадников.

— Это мне не грозит, — успокоилась Алена и налегла на омаров, хотя они и были приготовлены якобы не совсем правильно.

— А вино? Может, мы все-таки немного выпьем?

— Опять кьянти?

— Ну что ты! К морским дарам полагается белое.

— Я бы сейчас лучше молочка. Или сливочек, — мечтательно протянула она.

— Правда? Почему-то я так и знал! — И тут же в его руках появился пузатый молочник. — Официант очень удивился, молоко не вписывается в раскладку такого меню.

— Ты что, сам повар?

— Любитель. Это мое хобби. А к молоку — давно обещанный сюрприз.

Он выдержал интригующую паузу:

— Ну как, можно переходить к десерту или еще рановато?

— Пора! А то никакой сюрприз в меня уже не влезет.

— Этот — влезет. Закрой глаза!

Она послушалась.

— Готово! — объявил Алексей.

— Ох... — только и смогла проговорить она.

Перед ней горкой лежали кругляшки пышного розового зефира. Но не на серебряной тарелке.

На блюдечке с голубой каемочкой.

Детские желания исполняются не только во сне...

И краны не гудели, как в захудалом отеле «Лаура», и ярчайшие полотенца были почти такими же пушистыми, как ковер.

Алена полоскалась в резервуаре, который и ванной-то назвать язык бы не повернулся. Настоящий бассейн, только неглубокий. Можно было лечь на воду плашмя и свободно раскинуть руки.

И тогда увидишь свое отражение в зеркальном потолке.

Свое ли?!

Душистая воздушная пена обволакивала розовое, маленькое, но пышное тело. Румянец играл на щеках, голубые глаза сияли, как осколки венецианского неба.

Да это сама богиня красоты и любви взирала на Аленушку свысока! Был бы жив сладострастный Боттичелли — именно так скомпоновал бы «Рождение Венеры». И уже не итальянка Симонетта Веспуччи позировала бы ему...

В общем, это было не мытье, даже не купание, а омовение. Очищение от всего лишнего и чуждого.

Возможно, освобождение от прошлого.

Да и какое может быть прошлое, если Венера только рождается!

Полная безмятежность. Блаженство.

И лишь слегка тревожило ожидание того, что ждет ее по окончании этого водного сеанса, за дверями ванной.

Ведь что-то ждет? И кто-то ждет. Да не просто «кто-то», а единственный мужчина, вблизи которого она впервые за много лет испытывает трепет.

Как это произойдет? Не разочаруют ли они друг друга?

Было немного страшно. А с каждой минутой становилось еще страшнее. Алена ненавидела это чувство, знала, что оно разрушительно и беспощадно, как серый липкий спрут.

«Нет уж! Не дам этой твари-боязни разрастись и загубить мое счастье!»

Лучше не ждать. Лучше — сразу.

— Алеша! — позвала она. — Иди сюда!

Дверь распахнулась, и он шагнул на мраморный пол, деликатно отворачиваясь. Но зеркала были не только на потолке, они были повсюду.

— Тебе нужно что-то еще? — Не то голос его звучал хрипло, не то тут акустика такая.

«Мне нужен ты!» — мысленно отозвалась она. Вслух же сказала иное:

— Тону! Спаси меня!

И с головой погрузилась в ворох радужных пузырьков.

Эти руки... эти сильные ласковые руки. Они спасают ее уже вторично. На этот раз — от одиночества, от тоски, от будничной обыденности, от случайных романов, лишенных любви... И от всех прошлых и будущих неудач...

...«Я сейчас как акушер, — смятенно думал Алексей. — Принимаю роды богини из пены... Недаром я всегда так любил воду, теперь извлекаю из воды драгоценнейшее из всех сокровищ мира...»

...Так и не разобрал постель, пока Алена купалась. Не хотел ни на что намекать и ничего навязывать. А вдруг она пожелает одеться и уйти восвояси?

Теперь он осторожно положил ее, мокрую, нагую, горячую, прямо на атласное покрывало.

Стал осторожно, почти не дыша, ладонью снимать с ее тела оставшиеся сугробики тающих и с тихим шуршанием лопающихся мыльных пузырьков. Из впадинки у основания шеи, с нежной ложбинки на груди, со слегка выпуклого животика, с округлых гладких бедер...

Он даже не прикасался к ней, но Алена чувствовала исходящий от него жар. Вот его палец случайно и почти неощутимо задел ее темно-розовый сосок, и она еле сдержалась, чтобы не застонать...

Наслаждение было столь сильным, что казалось — дальше ничего уже не может происходить. Во всяком случае, она за всю свою жизнь большего наслаждения не испытывала.