Терпение дьявола - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Соколов cтр.№ 24

– В какой валюте?

– Ни в какой, – ответил зэк. – Я не про деньги говорю, а про единицу с шестью нулями. Миллион.

– Глупый у тебя какой-то вопрос, – сказал Сапсан. – Просто миллион – это просто миллион. Миллион тонн чугуна – это много, миллион песчинок – мало, а миллион человек – ну тут смотря каких человек.

– Начал хорошо. – Колода вновь задымил самокруткой. – Пусть будет миллион песчинок. Вот ты говоришь, что это мало. Но какого-нибудь таракашку этими песчинками засыплет так, что он под ними окочурится. Получается, для него-то этих песчинок много будет, а?

– Слушай, старче, – Сапсан недовольно поморщился, – ты меня за дурачка не держи. Миллион рублей или гривен для дворника будет много, а для какого-нибудь нефтяного магната миллион долларов или евро тьфу и растереть. Для меня миллион патронов это, можно сказать, неограниченный запас, а для армии – разок в небольшой войнушке поучаствовать. Я прекрасно понимаю, что все относительно и нельзя просто так сказать, что этого вот много, а того вот мало. Ты к чему эту тему завел?

– К тому, что относительно все, – сказал Колода. – Вообще все. Если я украл у тебя мешок картошки, то кто я?

– Вор, конечно.

– А если ты потом обратно его у меня украл, то кто ты?

– Я справедливость восстановил, мешок ведь мой.

– Это ты знаешь, что он твой, а судья может и не поверить. Мешок ведь не подписан, а я тебя в своем погребе на горячем застукал. И тогда ты будешь вором, Игорек. Относительно закона и по всей его строгости. Можно усложнить задачу и ввернуть, что сначала этот мешок ты тоже у кого-то умыкнул. Потом я у тебя, потом ты обратно. Как тогда?

– Тогда мы оба воры. – Сапсан рассмеялся и добавил: – Если тот бедняга докажет, что мешок его.

– А он не докажет, – Колода выбросил окурок в костер, – он уже умер. От голода. И мешок я украл, чтобы ему возвратить, но не успел. Получается, что это я справедливость восстанавливал? А ты, получается, вообще убийца, Игорек?

– Ну, – задумчиво протянул сталкер, – в таком случае получается, что убийца…

– Но ведь ты его пальцем не тронул. Ты только совершил тайное хищение чужого имущества. Моего имущества – так считает судья, который о покойничке и слыхом не слыхивал. Для судьи ты обычный воришка, а для вдовы и детей – гад распоследний. Еще один момент – покойничек этот клятый мешок тоже украл, чтоб с голоду не помереть…

– Тормозни-ка, – оборвал его Сапсан. – Ты сейчас всю деревню в воры и убийцы запишешь. Что в итоге-то получается? Кто есть кто?

– А это, Игорек, совсем неважно. У тебя характеристики хорошие, судимость первая. Пообещаешь больше так не делать и получишь за мелкое крадунство пару лет условно. Жмурику теперь все равно, а его семье я буду по возможности грев загонять.

Отправив в костер еще одну деревяшку, сталкер встал и прошелся по комнате, разминая затекшие ноги. Потом снова сел к огню и сказал:

– Если так рассуждать, то половину преступлений оправдать можно.

– Не половину, – поправил его Колода, – а все. Но и обвинить тоже можно каждого. Поэтому существуют Уголовный кодекс и судебная система. Они и решают, кто виновен, кто терпила, а кто мимо проходил. Все остальное решает совесть человеческая, но и она у всех разная. У маньяка-насильника одна, у честного вора другая.

– Ишь ты, как повернул. – Сапсан хмыкнул. – Честного вора. Ты еще скажи, что все краденое сиротам отдавал.

– Не скажу, – ответил зэк. Он повернулся на бок и пристально посмотрел на сталкера. – Потому что не отдавал даже половины. Но есть планка, Игорек, которая людское от нелюдского отделяет. И я всегда понимал, у кого можно закрома проредить, а у кого нет. Поэтому сейчас и сплю спокойно в обнимку с совестью.

Сапсан зевнул. Конечно, интересно рассуждает Колода. Где-нибудь в теплом углу за кружкой горячего чая можно было бы подискутировать. Но сейчас обстоятельства к мыслительному процессу не располагают. К тому же отдыхать надо, для следующего дежурства силы накапливать.

– Да ты философ, старче. – Он снова зевнул и поежился. – Может, потом как-нибудь и обкашляем про людей-нелюдей. А сейчас бери-ка свою совесть и закутывайся, чтоб во сне не продуло.

– Я не философ, – ответил Колода, ложась на спину и устало закрывая глаза. – Я вор.

Проснулся Сапсан от яростного потряхивания за плечо и шепота:

– Вставай, епа! Твоя очередь.

Разом вскочив, сталкер при тусклом свете догорающих углей разглядел плечистый силуэт Питона. Нащупав обрез, спросил, позевывая:

– Час ночи уже?

– Полвторого, – тихо ответил спортсмен, передавая ему свои часы. – Я там, пока на стреме стоял, прикемарил слегка. Так что меня тоже на полчаса позже разбудишь.

– Ты охренел, что ли? – разминая ноги, прошипел Сапсан. – На посту дрыхнет, а потом еще и выеживается! В четыре подниму, как договаривались. Впредь наука будет. Да не шуми ты, слоняра.

– Попробуй подними. – Питон уже устраивался возле костра, со стуком отбросив в сторону пустые консервные банки из-под гречки, которой они поужинали. – Нашелся тут дневальный.

Сталкер проигнорировал это хамское замечание, решив отложить разборку с наглецом до утра. Сейчас его больше волновало тяжелое и прерывистое дыхание Колоды.

Потрогав его горячий лоб, Сапсан пришел к неутешительному выводу – без нормального лечения второй такой ночи старик может не выдержать. А тащить его на закорках – куда? К Болотному знахарю? Так до него отсюда чесать не меньше трех дней. Вот угораздило же тебя, старче, так не к месту начать ласты склеивать. Конечно, любая болезнь приходит не вовремя, но тут как-то уж совсем-совсем. Ладно, до утра потерпим, а там посмотрим.

Стараясь не наступить на ноги засыпающего Питона, Сапсан направился в другую комнату, где занял огневую позицию у выбитого окна. Будь он неопытней, обязательно устроился бы у самого входа в дом или вовсе на крыльце, мотивируя это тем, что угол обзора больше и есть место для маневра. Многие так думали, пока не попадались на глаза какому-нибудь праздношатающемуся мутанту, вдруг решившему погулять под ночным небом.

Конечно, заберись они в Зону глубже, пришлось бы задуматься о наведении более серьезной линии обороны. Но сейчас наводить эту линию нечем. «Хеклер» с одним магазином да обрез с девятью зарядами – курам на смех. С таким боекомплектом в Припяти делать нечего. Питон зарекомендовал себя в бою относительно неплохо, поэтому, если Колода все же не совсем на тот свет собрался, придется решать более актуальный вопрос – оружие. Впрочем, решать тут нечего. Надо к жильцам идти.

Жильцы. Сапсан, как и другие бродяги, не раз встречал на сталкерских тропах этих странных людей, многие из которых переходили Периметр только единожды – когда впервые пробирались в Зону, после чего оставались в ней навсегда, выбрав опасные земли своим постоянным местом обитания.