Терпение дьявола - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Соколов cтр.№ 23

Оставив спортсмена решать проблему лжесобачьих похорон, сталкер пошел на розыски дров и оборудования для очага.

Безуспешно поискав среди обломков досок более-менее сухие куски, он наломал от одичавшей яблони тонких, покрытых слоистым серым мхом веток. Сойдет для затравки. Дальше в ход пойдет тумбочка, а потом можно заняться одной из дверей. На ночь хватит за глаза.

Подобрав с земли несколько крупных кирпичных осколков, он вернулся в дом и, проходя через кухню, поднял с пола замеченную ранее тяжелую крышку от сковороды. Широкая, для поддона самое то будет.

Колода, беспрестанно кашляя, сидел на перевернутой тумбочке и старался половчее закрепить концы болтающейся штанины. Кровь из его царапины уже почти не шла, поэтому Сапсан решил сначала заняться разведением огня. Положив крышку выпуклой стороной наверх, он обложил ее кусками кирпичей и занялся яблоневыми веточками.

Каждую из них сталкер энергично растирал ладонями, добиваясь, пока слетит вся мшистая поросль. Далее в дело вступала грубая ткань джинсов, самый верх которых, будучи прикрытым курткой, оставался сухим. В результате этих терпеливых манипуляций на крышке скоро лежала горсть мелких, аккуратно очищенных сучков, вполне годных для производства пламени. Еще столько же – на всякий случай – лежало рядом. Может, и бумага не понадобится. Ее экономить надо.

– А ну-ка слазьте, больной…

Отправив Колоду на край кровати, Сапсан ударом об стену превратил тумбочку в руины. Выпростав из внутреннего кармана зажигалку, осторожно подпалил отдельно заготовленную длинную и тонкую ветку и, орудуя ею, как каминной спичкой, поджег основную кучку мелкого хвороста, лежавшего на крышке. Маленький огонек весело скакнул и неторопливо стал пожирать древесное крошево.

Разогнав пламя до того состояния, когда ему уже не были страшны дуновения ветра, сталкер обернулся к зэку, который, кутаясь в фуфайку, молча взирал на эти приготовления.

– Ну что? – бодро сказал он. – Только успевай подбрасывать. Я тебе тут много дров наломал, прям как в той поговорке. Грейся, а я пойду. Надо еще с Питоном по поводу караула решить.

Тот, кто впервые ночует в Зоне, обычно готовится к самому худшему. Воображение новичка, особенно если его уже успели растравить дневные встречи с мутантами, рисует в голове картины разной степени ужасности, обязательно пестрящие исключительно кровавыми оттенками. Каждый по-своему относится к таким фантазиям. Кто-то, бравируя, посмеивается над своими страхами, уповая на авось и заряженный автомат. А кто-то истово начинает вспоминать всякие вечерние молитвы и бабушкины заговоры, попутно коря себя за то, что, дурак разэтакий, не верил в высшие силы, и уж теперь-то они зададут жару.

Сапсан уже не помнил, что он чувствовал перед тем, как впервые уснуть в Зоне. Да и к чему вспоминать глупые бредни. Сейчас, уже накопив солидный запас сталкерского опыта, он знал, что ночью такие места порой даже безопаснее, чем днем. По одной простой причине – большинство мутантов укладывается спать.

Взять, к примеру, псов-интуитов – поодиночке эти звери и днем-то трусоваты. А ночью они сбиваются в стаю и устраиваются на ночлег в каких-нибудь редких перелесках или оврагах, поочередно сменяя друг друга на обонятельном посту. Зрячие лжесобаки в стаи не сбиваются, предпочитая жить группами из двух-четырех голов. Но основное время их охоты – утренние или вечерние сумерки, а ночью лжесобаки, как приличные ребята, предпочитают заползать в свои логова. Кабаны и «плакуши» по своей сути не такие уж и хищники. Бояться, что какой-нибудь отмороженный хряк подкрадется к спящему человеку и острыми клыками пропорет ему брюхо, – это даже представить смешно. Ну а самые кошмарные порождения Зоны обитают в тех местах, где спать не будет ни один сталкер, рассчитывающий дожить до утра.

Но все-таки Сапсан, уже отдежуривший в комнате с дырявой крышей три первых послезакатных часа и передавший вахту Питону, понимал, что раскладыванием подобных логических цепочек старается заглушить одну, самую главную мысль – спать в Зоне страшно. Что бы ни подсказывал опыт и как бы убедительно ни звучали все натуралистические доводы – страшно!

Он хорошо помнил, как полгода назад три кровоглота ворвались на заброшенную лесопилку возле Рубежа, в которой готовились к отдыху восемь бродяг, и устроили там кровавую баню. Из той бойни только один выбрался живым, но и тот, набредя на внутренний патруль миротворцев, умер, едва успев рассказать о нападении. Казалось бы, откуда кровоглоты на Рубеже? Никогда не появлялись, а здесь взялись. Больше, правда, их даже близко не видели, но все равно – не дает Зона никаких гарантий. Никому и никогда…

Колода лежал у самого очага, на прогнившем, но достаточно сухом матрасе, снятом с останков кровати. Высокая температура, которую сталкер безрезультатно пытался сбить, обкладывая его голову мокрой травой, основательно подкосила старого зэка. Приступы кашля, часто прерывавшие тяжелое дыхание, не давали вору хотя бы задремать.

Прокашлявшись в очередной раз, Колода повернулся на бок и, слегка приоткрыв глаза, спросил:

– Ты не спишь, что ли, Игорек?

– Уснешь тут с твоими руладами, – ответил сталкер, скармливая огню очередной кусок тумбочки. – Сам-то как?

– Жив курилка, – слабо усмехнулся Колода. – Пока жив. Кстати, о курилке – сверну я, что ли, «козочку».

– Да лежи уж, – отмахнулся Сапсан. – Сам сварганю, уважу богатого старика. Где там у тебя все запчасти?

Взяв протянутые Колодой блокнот с пакетиком табака, он состряпал самокрутку, умудрившись не просыпать ни одной табачной крошки. Разглядывая получившуюся цигарку, зэк хмыкнул.

– Сам не куришь, а крутишь сноровисто.

– У меня дед курильщик был. Покупные не жаловал, любил, чтоб собственного производства. После инсульта совсем плохо стал пальцами двигать, а курить бросать отказывался. Я и помогал из жалости. Дурак, конечно. Собственными руками смерть ему лепил. И тебе вот леплю.

– Тоже из жалости?

– Нет, просто деда вдруг вспомнил. – Сапсан протянул Колоде тлеющую щепку. – Похож ты на него чем-то. Только он ветераном труда был, а ты вор.

Колода выпустил клуб дыма и, повернувшись на спину, сказал, глядя в потолок:

– Я думаю, твой дед, перед тем как почить, наверняка вспоминал, что заботливый внук старался ему последние дни скрасить. Как умел – так и старался. Думаешь, лучше бы ему было, стань ты от него табачину ныкать? Нет, не было бы. А что до вора…

Его слова снова перебил кашель. На прорезанном глубокими морщинами лбу выступили крупные капли и медленно скатились к седым вискам. Откашлявшись, зэк вытер пот рукавом и надолго закрыл глаза.

Самокрутка в его пальцах уже почти перестала тлеть, и Сапсан было решил, что старик, наконец, уснул. Но вдруг Колода спросил:

– Игорек, а миллион – это много?

– Ты о чем? – удивленно переспросил сталкер.

– Ну вот миллион, – повторил Колода. – Много это, как ты думаешь?