Механическое сердце. Черный принц - читать онлайн книгу. Автор: Карина Демина cтр.№ 105

Ступени.

Пламя, по ним растекшееся. Оно приседает в издевательском полупоклоне, чтобы в следующий миг расправить рыжие крылья. Искры вьются оброненными перьями.

Гаснут.

У порога, закрепленное в чугунном треножнике, высится зимнее дерево, оно блестит, облитое маслом, и обындевевшие ленты ловят снежных мух.

– Княгиня. – Брокк держит ее руку крепко. И Кэри, цепляясь за него, вновь отвечает:

– Князь.

…с ним легко шагнуть в огонь, который покоряется, отползает, освобождая ступень за ступенью. До самого дерева, и запах ароматного масла становится вовсе невыносим.

…в прошлом году все было иначе: долина и дом все-таки чужой, необжитый, непривычный к ритуалам, которые по ту сторону гор казались нелепыми. Здесь же в крови бушевало истинное пламя.

Как не сойти с ума?

Удержаться на краю, цепляясь за протянутую руку, железную и… надежную.

– У тебя глаза рыжие…

…а ресницы белые почти, ледяные.

– И у тебя.

Пальцы переплетаются с пальцами. И невесомое прикосновение к губам.

– Снежинка…

– Уже пора, да? – Она не способна взгляд отвести, и Брокк кивает.

Пора.

Пламя в лодочке ладоней, обвивает запястья, раскаляя браслеты. И золото тянется к золоту, сливаются змеи янтарных жил особым узором, и два оленя, отраженные в огне, летят, спасаются от охотников-псов. Полыхают рубины.

И ветер играет на колокольчиках в косе.

Еще мгновение.

Две руки, которые становятся одной, и она, наполненная огнем, пытается удержать его. Вдох и выдох. Темнота вокруг. И грохот материнской жилы, такой вдруг близкой, достаточно потянуться, и она…

– Нет, – шепчет Брокк.

И пламя пробирается сквозь сплетенные пальцы, падает капля за каплей на ленты, на широкие лапы зимнего дерева. Оно гаснет, впитываясь в масло, и кажется, что темнота – уже навсегда.

…до следующего удара сердца.

Сосна вспыхивает сразу, опаляя жаром, заставляя покачнуться.

Не отступить.

Позволить огню коснуться лица, вдохнуть раскаленный, гудящий воздух.

– Все хорошо. – Брокк рядом и держит.

Хорошо.

Зимнее дерево полыхает, и столб живого дикого огня тянется к небу. Тотчас, отзываясь на голос его, вспыхивают костры в саду, и тяжелые широкогорлые вазы, и бумажные фонарики, и поминальные свечи. Пламя тянется к пламени, свиваясь причудливыми узорами.

Пляшут искры.

И запах горелого масла перешибает все прочие.

Дымно.

Шумно. Кто-то ударяет в медный гонг, и на звук этот откликаются часы в холле. Удар за ударом, и каждый причиняет боль…

…почти.

– Моя княгиня. – Брокк ведет по выжженным ступеням. И гудящее пламя опадает. Кружится пепел, а снег становится дождем.

Запах угля.

Дыма.

…не оборачиваться, пусть и слышатся за спиной шаги, словно крадется кто-то, ступая осторожно, подбираясь близко-близко, дышит в волосы. И безотчетный страх гонит.

Быстро.

И еще быстрее.

Оглянуться, оттолкнуть то, что тянется по ее же следам.

Удержаться.

…плохая примета – оборачиваться на пороге. И не приведи жила, руку выпустить. Впрочем, Брокк не позволит, удержит один за двоих.

Дышится легче.

И Кэри глядит перед собой.

Темно.

Вдруг и сразу. Пылающий мир вдруг гаснет, словно бы навсегда.

– Княгиня? – Брокк толкает дверь и вдруг подхватывает Кэри на руки, прижимает к себе, шепчет: – Не бойся, я тебя не отпущу, не потеряю. Веришь?

Верит и цепляется за ледяные звенья ожерелья, они же впиваются в ладонь сточенными зубами драгоценных камней. А за дверью живет темнота. Она выбралась из зеркальных ворот, расплескалась, обжила дом. Она переходила от камина к камину, мягкими лапами сминая догоревшие угли, сминала свечи, затягивала окна морозными оковами.

Темнота была непроглядной.

Плюшевой.

И Кэри скорее почувствовала, чем увидела белую свечу на ритуальном столике.

– Стоишь?

Брокк опустил ее бережно и придержал, точно не до конца доверяя ее способности держаться на ногах. И вновь рука к руке, браслет к браслету, и металл холодно царапает металл, звенят, ободряя, колокольчики в косе.

– Все получится, – шелест-шепот.

И теплое дыхание гасит холод височных колец. А на кончиках пальцев появляется пламя. Оно проступает сквозь розоватую истончившуюся кожу рыжей кровью.

…живым железом, выплавленным из тела.

Оно скатывается по сплетенным пальцам, падает на свечу, опаляя воск. И медленно распускается на острие фитиля цветок.

– Княгиня моя…

Огонек отражается в мертвых глазах зеркал, знаменуя возвращение сожженного мира.

Вдох.

И выдох. Улыбка, пойманная во взгляде ее князя, – полуночный, переломный титул. Полупоклон. И стол под черной скатертью. Сладкий аромат зимнего пирога. Нож с длинной рукоятью, слишком неудобной для одной Кэри, но если вдвоем… и рука Брокка накрывает ее ладонь.

– В детстве это было самой любимой частью ритуала, – мягкий шепот, ласковый голос. – Я не мог дождаться, когда начнут пирог резать. И боялся, что мама отрежет маленький кусок…

Клинок разломил корку из холодного шоколада.

– А мне, – также шепотом ответила Кэри, – всегда наверх приносили…

…леди Эдганг и в переломную ночь не желала видеть бастарда. Но воспоминания эти больше не причиняли боли.

Слуги подходили один за другим, принимая на свечу обновленное пламя и свой кусок «черного хлеба», который давно уже перестал быть хлебом.

– Хочешь облизать? – Брокк протянул нож, к клинку которого прилипли кусочки шоколада, и, наклонившись, на самое ухо произнес: – Этот шоколад самый вкусный. Поверь мне, я знаю.

…он же снимает с губ шоколадную крошку и смеется.

А призраки, подобравшиеся к зеркалам, следят. Молчат.

Благословляют ли?

– И что дальше?

…этой ночью нельзя спать.

– Что-нибудь…

И камин вспыхивает за камином, возвращая в дом тепло.

– Будешь?

Темное тягучее вино, больше похожее на деготь. Оно холодно, и все-таки согревает, оставляя на языке вкус зимы.

Для двоих.

На двоих. Бутыль. И стол. Ваза с жареным миндалем. Остатки зимнего пирога, из которого Брокк целеустремленно выковыривает изюм.