Запретные страсти великих князей - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Пазин cтр.№ 17

Весной 1797 года состоялась коронация Павла I. На коронационные торжества поехали и Константин Павлович с женой. Ей опять нездоровилось, и причиной тому опять был ее взбалмошный муж. Накануне он решил похвастаться выправкой своих гвардейцев и рано утром, когда Анна Федоровна еще спала, ввел в ее опочивальню барабанщиков, которые по его сигналу громко забили побудку. Великая княгиня проснулась в полном ужасе. Она так испугалась, что ей показалось, будто она умерла и слышит внеземной грохот небесных сфер. Этот испуг еще долго сказывался на ее здоровье.

Однако Анна Федоровна была еще молода; взрослея, она расцвела и стала привлекательной женщиной. Ее называли «вечерней звездой». И вот в эту звезду влюбился старший брат Александр! Константин тут же начал устраивать ей сцены. Анну возмущали эти подозрения – вокруг находилось множество придворных; если бы она повела себя недостойно, это сразу же было замечено. Но Константин не желал ничего слушать: он запрещал жене покидать свои комнаты и в знак неуважения к ней заваливался на ее кровать в сапогах. Нет чтобы с братом по-мужски разобраться! Увы, он предпочел третировать бедную женщину. Современники писали: «Анне Федоровне жилось очень тяжело от невозможного характера Константина Павловича, которого никто не мог обуздать. Его грубые выходки, отсутствие всякого такта превращали супружескую жизнь в настоящую каторгу…»

Что было делать бедняжке? Она молода и хороша собой. Как тут не влюбиться? И она променяла несносного Константина Романова на Константина Чарторыжского. Нам уже знаком по предыдущей главе князь Адам Чарторыжский, предполагаемый любовник жены Александра I Елизаветы Алексеевны. Так вот, это был его младший брат. (Заметим, что братья Чарторыжские недурно устроились – оба крутили романы с женами царственных братьев Романовых.) Видимо, это была взаимная симпатия. В атмосфере подозрительности, которой отличался двор Павла I, было трудно что-то скрыть, и влюбленные стали переписываться. И вот как-то Анна Федоровна заметила, что в ее шкатулке кто-то рылся – пропали деньги, а также письма молодого человека. Через некоторое время чудесным образом письма вернулись на прежнее место. Анне стало ясно, что ее перепиской с Константином Чарторыжским кто-то интересуется. Осторожно, через третьих лиц, Анна Федоровна постаралась узнать, кто же вор. Однако тогда найти его не удалось. Только сорок лет спустя французский камердинер Анны на смертном одре признался, что это он похитил деньги и скопировал письма. Дальнейшего развития эта история не получила – в 1798 году оба брата Чарторыжских были высланы Павлом I за границу. В частности, и за то, что слишком уж приблизились к спальням его сыновей. К счастью, Константин Павлович ничего об этом эпистолярном романе не узнал, а то бы со свету сжил бедняжку.

Он продолжал не только скверно обращаться с ней, но еще изменял направо и налево. В своих апартаментах он устраивал ужины с актрисами и офицерами; заставлял присутствовать на этих пирушках Анну Федоровну и в присутствии гостей громко обсуждал ее женские прелести. От этого у Анны опять пошатнулось здоровье. Созвали консилиум врачей, которые нашли у нее физическое и нервное истощение и рекомендовали лечиться в Карлсбаде водами. Когда Константин Павлович узнал о диагнозе, он вдруг смягчился и стал сожалеть о своем скверном поведении. Однако Анна Федоровна, зная его непостоянный характер, не верила ни единому слову и уже тогда задумала развестись с мужем. Впрочем, это было легче сказать, чем сделать. Во-первых, Константин ни за что бы ей развода не дал, а во-вторых, это был бы скандал на всю Европу – никогда еще великие княгини, урожденные германские принцессы, не покидали русских великих князей. Повод представился только в 1799 году – Константин Павлович пожелал участвовать в войне. Как раз начинался легендарный Итальянский поход А. В. Суворова, и великий князь отправился в ставку полководца добровольцем. Анна Федоровна решила: теперь – или никогда. Задумка была такая – вырваться из России под предлогом встречи со своими родителями, заручиться их поддержкой, а потом объявить о своем нежелании возвращаться к мужу-деспоту. Но как получить разрешение на отъезд Павла I? Анна Федоровна решила схитрить – императору она заявила, что очень огорчена отъездом Константина на войну и хотела бы это время провести в кругу своей семьи. Расчувствовавшийся Павел I дал добро, и Анна Федоровна уехала из России на следующей же день после отъезда мужа.

В Кобурге Анна рассказала о своих планах родным, но, увы, поддержки не нашла. Они в первую очередь думали о репутации семьи, о том, что в случае развода лишатся финансовой поддержки из Петербурга. Расстроенная Анна Федоровна уехала лечиться на воды. Вскоре о ее намерении узнал Павел I. Его гневу не было предела, и он приказал невестке немедленно возвращаться в Россию. Деваться бедняжке было некуда – родители предали ее; у нее больше не было дома…

В этом месте позволим себе маленькое отступление. Молодые люди, вступая во взрослую жизнь, должны знать, что уезжают ли они, женясь или выходя замуж, в другие города или страны, у них всегда есть крепкий тыл – родительский дом. В жизни всякое может случиться. И ты в любой момент можешь туда вернуться. Там тебя накормят, обогреют, погладят по головке, посочувствуют; ты сможешь поплакаться на груди отца или матери. Ведь для родителей ты до конца жизни будешь оставаться ребенком, найдешь в них сочувствие и понимание. Родительский дом, будь то жалкая хибара или роскошный дворец (неважно), крепок именно своими семейными узами. А у Анны Федоровны, как оказалось, такого дома и не было – забота о репутации и финансах перевесили заботу о благополучии дочери. Было в то время Аннушке всего 18 лет. Ей было страшно сознавать, что родители не сумели понять, как ей тяжело живется с мужем. Через семь месяцев Анна вернулась в ненавистную ей Северную Пальмиру.

А Константин Павлович, проделав вместе с Суворовым Итальянский, а затем и тяжелейший Швейцарский походы, вернулся на родину победителем. Этому способствовала отличная аттестация, данная ему генералиссимусом. Правда, у Константина было одно прегрешение. Однажды он вмешался в управление отдельным отрядом русских войск, и они вынуждены были принять бой на невыгодных для себя условиях. Не менее сумасбродный, чем сам Константин, А. В. Суворов вызвал того к себе и с глазу на глаз выразил свое неудовольствие и даже пригрозил ему военным судом и Сибирью. После этой взбучки Константин вышел от Суворова заплаканным и до конца кампании вел себя вполне достойно. Он лично водил в атаку войска, не кланялся пулям, свистевшим над головой, грамотно распоряжался артиллерией. Константин в бою вел себя мужественно и храбро. Чувствовалось, что война – это настоящее его призвание, несмотря на пристрастие к вахтпарадам и шагистике на плацу. Он нес наравне с солдатами все тяготы службы, совершал тяжелые переходы пешком и вообще показал себя образцом доблести и геройства.

Александр Васильевич поступил как настоящий командир – отругал его за конкретный проступок; посмотрел: дальше великий князь исправился – так зачем же выносить сор из избы? И дал ему отличную характеристику. Напомним, что Константину Павловичу во время этих походов, принесших мировую славу русскому оружию, было всего-навсего 20 лет. Император Павел I обрадовался успехам сына (вот она, «военная косточка!»), наградил его алмазным Мальтийским крестом и назначил командиром лейб-гвардии Конного полка. Более того, считая, что невероятные победы в швейцарских Альпах – это прежде всего заслуга Константина, присвоил ему титул цесаревича. Хотя, по правде говоря, цесаревичем (то есть наследником престола) был Александр, его старший сын. Это было нелогично, но что возьмешь с сумасбродного императора?