Прелюдия к убийству. Смерть в баре - читать онлайн книгу. Автор: Найо Марш cтр.№ 91

– Я вас обожаю.

– Очень может быть. Но не любите. И я вас тоже не люблю. Да, год назад я испытывала по отношению к вам довольно сильные чувства, и вы отлично знаете, что тогда произошло. Я, если так можно выразиться, была вами увлечена, и сейчас, по зрелом размышлении, готова признать это. Как и то обстоятельство, что, когда мы расстались, я на протяжении двух месяцев ждала вашего письма. Можно сказать, очень ждала. А потом в один прекрасный день перестала ждать, и наваждение исчезло. Растаяло словно само собой. Так что ни о каком возвращении к прошлому не может быть и речи. Я не хочу этого. И давайте поставим на этом точку.

– Боже, какая вы серьезная, – пробормотал Уочмен. – И умная. И образованная. И какая же еще юная.

– Мои слова и впрямь могут показаться вам слишком серьезными, – сказала Децима. – Но не льстите себе – в них нет ни капли сожаления. Просто рано или поздно через что-то подобное надо пройти. И поставить на этом точку. Так что не пытайтесь раздуть погасший костер, ибо рискуете запорошить глаза частичками пепла.

– А вот мне представляется, что костер еще далеко не погас, и раздуть его не составит большого труда, особенно если мы будем раздувать его вместе.

– Что ж, все может быть…

– Ага! Вы признаете это, признаете!

– Положим. Но делать этого не хочу.

– Почему? Из-за Помроя?

– Именно.

– Так, значит, вы все-таки собираетесь выйти за него замуж?

– Не знаю. У него, видите ли, классовый подход к сексу и браку, и кое в чем он совершенный невежда и варвар. Так что, повторюсь, я ничего пока не решила. Но уверена, если он узнает о нашей прошлогодней интрижке, то воспримет это очень тяжело. Я же, не рассказав предварительно ему об этом, никогда не выйду за него замуж.

– Только, – неожиданно сказал Уочмен, – не ждите от меня рыцарских поступков и проявлений благородства. Как-то плохо это вяжется с такими понятиями, как секс и свободная любовь. Не глупите, Децима. Ведь в глубине души вы отлично знаете, что свобода, если только для вас это не пустое слово, позволяет получать от жизни бездну удовольствия.

С этими словами он привлек ее к себе.

– Не надо, я не хочу, – пробормотала Децима, и в следующее мгновение между ними началась тихая, но яростная схватка, в результате которой Уочмену удалось притиснуть ее лопатки к зеленому покрову из дерна. Но когда Уочмен наклонился к ней, чтобы поцеловать, девушка, неожиданно высвободила руку из его хватки, неуклюже, но со злобой и довольно сильно ударила его кулаком по губам.

– Ах ты…

Воспользовавшись секундным замешательством Люка, она вскочила на ноги и посмотрела на него сверху вниз.

– Боже, как бы мне хотелось, – процедила она прерывающимся от ярости голосом, – чтобы вы никогда сюда больше не приезжали!

Потом наступило мгновение тишины, показавшееся им обоим чуть ли не вечностью.

Уочмен тоже поднялся на ноги и в следующий момент отработанным механическим движением, в котором было что-то от движения робота, хотя он все еще содрогался от обуревавших его эмоций, крепко схватил девушку за плечи, притиснул к себе и с силой поцеловал в губы. Затем молча отпустил ее и даже отступил на шаг или два.

– Знаете что, – сказала Децима неожиданно ровным и спокойным голосом. – Для всех будет лучше, если вы сейчас уйдете. Потому что мне очень хочется вас убить. Честно.

Секундой позже они услышали звуки шагов и увидели взбиравшихся по тропинке на холм Нормана Кьюбитта и Себастьяна Пэриша.

I

Уочмен, Кьюбитт и Пэриш сидели в баре для почетных гостей и полдничали. Мисс Дарра в баре так и не появилась. Последний раз Кьюбитт и Пэриш видели ее у моря, где она, посасывая кисточку, не без самодовольства рассматривала свой ужасный этюд.

Похоже, она все еще работала, когда приятели, отправившись после утреннего сеанса на прогулку, столкнулись на холме с Уочменом и Децимой. Поэтому за ланчем Уочмену пришлось рассказать им слепленную на скорую руку фальшивую историю о неожиданной встрече с Децимой, а также о том, как они поругались, заспорив о перспективах развития левого движения Кумби.

Кьюбитт и Пэриш делали вид, что верят каждому его слову. Особенно в этом смысле преуспел Пэриш, с готовностью кивавший всякий раз, когда его кузен заканчивал очередную фразу. Но из-за всего вышеупомянутого обстановка за ланчем сложилась, прямо скажем, довольно напряженная. Это не говоря уже о том, что приятелям почти одновременно пришла в голову одна и та же мысль: их отношения дали трещину. К примеру, Норман Кьюбитт, который особенно остро воспринимал такие вещи, думал о том, что их компания разваливается, и они с Пэришем, обсуждая и осуждая втайне поступки Уочмена, будто отгородились от того невидимым барьером. Все это Кьюбитту очень не нравилось, и он для поддержания разговора даже пытался задавать какие-то вопросы, но всякий раз делал это невпопад, отчего витавшая над столом атмосфера дискомфорта только усиливалась. Уочмен отвечал на редкие вопросы вежливо, но сдержанно, как если бы разговаривал с малознакомыми людьми, и тем самым, казалось, еще больше отдалялся от приятелей. Короче говоря, к тому времени, когда к столу подали кофе и сыр, в комнате окончательно установилось неловкое молчание.

После ланча они даже отказались от вошедших у них в привычку посиделок в курилке. Кьюбитт сослался на то, что ему необходимо вернуться на пристань, чтобы завершить начатый набросок, Пэриш сообщил, что устал и хочет немного поспать, а Уочмен вышел из комнаты, пробормотав нечто маловразумительное относительно недописанного письма.

Таким образом, они не видели друг друга до самого вечера, когда вновь собрались в баре, чтобы выпить по коктейлю перед обедом. К этому времени рыболовные лодки уже вернулись с промысла, и бар был почти полон. Три молодых человека присоединились к местной публике и с удовольствием поддерживали разговор с рыбаками, лишь бы не оказаться вновь в своей компании наедине с невеселыми мыслями. Они знали, что обедать им предстоит вместе в закутке перед камином, и подсознательно оттягивали этот момент. Когда же последний моряк из местных, выпив «на посошок», сказал, что на море начинается шторм, и отправился восвояси, молодые люди, вновь оставшись втроем, будто в унисон вздрогнули от стука захлопывающейся двери и некоторое время сидели в полном молчании. Пэриш попытался, правда, затеять общий разговор, но поддержки не получил, поскольку, как недавно выяснилось, им было нечего сказать друг другу. Так, почти не нарушая тишины, они съели обед, после чего Уочмен вынул из кармана трубку и начал набивать ее.

– Что это? – неожиданно произнес Пэриш. – Только послушайте!

– Наверное, прилив начался, – процедил Уочмен. – И волны перехлестывают через прибрежные скалы Кумби-рока.

– Нет. Не похоже. Вы прислушайтесь.

В это мгновение тишину комнаты нарушил отдаленный тяжелый рокот.