Загадать желание - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Кай cтр.№ 75

– Езжайте, куда хотите, – он развернулся, сделал несколько шагов, потом передумал и, повернувшись, крикнул: – Эй, Горыныч, так и будешь молчать и делать вид, что не слышишь?

Тот не обратил внимания.

– Лучше не трогай его, – посоветовала я серьезно, но Макс не послушал.

– Слышишь, Горыныч! Мне твое загадочное молчание уже во где! На дуэль тебя, что ли, вызвать? Или… как это?.. на поединок?

Горыныч таки обернулся. Смерил Максима взглядом и посоветовал:

– Проспись сначала.

Макс засмеялся.

– Пока я просплюсь, ты уже далеко будешь! Давай сейчас. На чем тебе удобнее? На мечах или на палках? А?

Воевода что-то сказал Арису – негромко, весело, – хлопнул по плечу. Словно подбивал принять вызов. Но Горынычу явно не хотелось сейчас тратить время на подобные глупости.

– Вы идете, или мне все-таки подойти? – спросил он.

Решив, что для здоровья Максима лучше будет, если мы поторопимся, я и Алина торопливо попрощались. Леон пожал Максу руку напоследок.

– Удачи вам! – сказал Максим. И остался у калитки. Когда на выходе из села я обернулась, он все так же смотрел нам вслед. Махнул мне рукой и медленно побрел вдоль по улице.

Высокий Берег быстро скрылся за лесом. Шли молча. Алинка забралась в седло и ехала – медленно, Леон держал уздечку. В чистом небе что-то сверкнуло, словно самолет летел. Я вглядывалась, потом решила, что это просто какая-то паутинка блеснула на солнце.

– Надо было тебе все-таки подойти, – сказал вдруг воевода. Усмехнулся в усы. – Ну приложил бы дурака пару раз об забор – глядишь, и полегчало бы.

– Ну да, – отозвался Арис, хмуро глядя под ноги. – А кому-то потом забор перекрашивать.

– Просто Максиму обидно, что Арис ему не доверяет, а почему – не говорит, – Алина рассеянно погладила светлую гриву лошади. Посмотрела вперед. – Там развилка!

Одна дорога через лес уходила вправо, к Лещанам. На нее воевода и свернул.

– Пусть у вас все получится, – сказал он на прощанье и пришпорил коня.

А мы пошли по дороге куда более узкой. На лошадь я залезать не спешила, пешком идти нравилось больше. Только пить хотелось. Алина вытащила из прикрепленной к седлу сумки флягу, протянула мне, но я успела лишь откупорить ее и поднести ко рту. В широком кармане моих полотняных штанов что-то шевельнулось, и я, вскрикнув, вылила воду на рубашку.

Все остановились, уставились на меня.

Вернув Алинке флягу, я вынула из кармана маленький сверток.

– Это мне жена старосты дала.

– Василина? – переспросил Арис. – Что там?

– Не знаю. Не успела посмотреть.

– Дай сюда.

Арис взял сверток, осторожно отвернул ткань, усмехнулся и вернул мне.

На белом тонком полотенце лежала кукла – в темно-синем платьице с серыми манжетами и воротничком, в сером платочке. Нарисованное черной краской лицо могло бы показаться даже симпатичным, но в застывшей улыбке мне почудилось ехидство. Что ж, по крайней мере, это не какой-нибудь симпатичный шарфик-удавчик. Вот только…

– Она тоже живая?

– А ты попроси ее что-нибудь сделать, – подсказала Алинка.

Я пожала плечами и осторожно сказала:

– Встань, пожалуйста.

Кукла встала.

Я закричала, швырнула ее на землю вместе с полотенцем и отскочила назад.

Тряпичная барышня взмахнула руками и поднялась. Стояла на дороге и смотрела на меня. Или вообще куда-то – разве по этим глазам поймешь?

– И что с ней теперь делать?

– В сумку спрячь, – ответил Арис.

Представив, как буду брать в руки это тряпичное тельце, я вздрогнула.

– А… может, оставим ее тут? Пусть домой возвращается.

Горыныч покачал головой. Наклонился, сам поднял куклу, оглядел и, снова завернув в полотенце, спрятал в свою сумку. И в этот миг у моих ног что-то стукнуло: открытая фляга упала на дорогу, вода с негромким бульканьем выливалась на землю.

Моя подруга лежала на спине лошади, свесив руки. Пряди светлых волос почти закрыли лицо, но не мешали рассмотреть спокойную улыбку.

Не знаю, сколько всего успел подумать Леон, пока укладывал Алину на траву у обочины, прислушивался к дыханию, считал удары сердца… А потом неуверенно произнес:

– Кажется, она просто спит.

Горыныча же куда больше занимала фляга. Он ее зачем-то нюхал, пробовал остатки воды, потом закрутил крышку и спрятал пустую емкость в сумку.

– Снотворное, – сообщил он, присаживаясь рядом на корточки. – Видно, кто-то из нас им живьем нужен, иначе попросту отравили бы.

Что бы случилось, окажись во фляжке яд – представлялось очень хорошо. Я вздрогнула, как от холода.

– Наверное тот… наемник подсыпал, – предположила.

– Он тут ни при чем, – отозвался Горыныч. – Я утром сам воду менял.

– Ты? Я видела, как Леон менял.

– Я? – удивился сын воеводы. – Нет, я знал, что Арис поменяет.

Я растерянно уставилась на него:

– Но я же видела…

– Максим ваш в него превратился и поменял, – пробормотал Горыныч. А Леон вдруг вскочил.

– Отец!

Было вполне вероятно, что воевода тоже повез отравленную воду.

* * *

К счастью, от развилки мы уехали недалеко. Леон, обняв спящую Алинку, забрался на спину серой кобылки, мы с Арисом как-то уместились на гнедой: он впереди, я – позади. Дорога на Лещаны была шире, солнце поднималось и слепило глаза, но люди – ни пешие, ни конные – пока не встречались. Леон, щурясь, смотрел вперед, Арис – по сторонам. Оглядывался постоянно, словно ждал чего-то.

– За нами кто-то едет? – я изо всех сил держалась за Горыныча, опасаясь скатиться с лошадиного крупа, и не рискнула оглянуться.

– Возможно. Засада будет.

– Думаешь? – Леон поудобней перехватил Алинку, прижал крепче. – А вообще ты прав. Иначе зачем бы нас усыпить пытались?

Неспешно бредущего по дороге вороного мы заметили издалека. Его всадник медленно сползал вниз, чудом не вываливаясь из седла. Конь остановился, принялся щипать траву на обочине. Наши лошадки тоже сбавили шаг и никуда не спешили.

– Вперед! – скомандовал Леон.

– Стой! – одновременно с ним крикнул Арис. Сын воеводы послушал, натянул поводья.

Горыныч спрыгнул на землю первым и, сказав нам пока не приближаться, подошел к вороному, заглянул в лицо всадника. Хмыкнул.

– Да, вовремя ты заснул, Алексей Леопольдович.

Выломав из кустов палку, прочертил борозду на земле, потом эту самую палку воткнул прямо посреди дороги.