Сокровище господина Исаковица - читать онлайн книгу. Автор: Данни Ваттин cтр.№ 39

Усадив нас в свою черную "вольво", Лукаш на бешеной скорости мчится обратно в город. Он очень приятный и значительно моложе, чем я ожидал, – ему где‑то около тридцати. По пути мы беседуем на смеси ломаного английского и немецкого, уровня старших классов школы. Я говорю о том, как мы рады встрече с ним, а он – как приятно увидеться с потомками Исаковица. Больше мы почти ничего не успеваем сказать, прежде чем Лукаш сворачивает с главной дороги, заезжает вглубь жилого района и паркуется в большом внутреннем дворе.

Мы выходим из машины и следуем за нашим хозяином к нему в квартиру. В дверях нас встречают его жена и двое детей – мальчик чуть помладше Лео и малышка, которой едва ли исполнился год. Лукаш приглашает нас садиться в гостиной и выходит на кухню, чтобы поговорить с женой. Обратно он возвращается с целой горой сладостей. Увидев, как перед ним выставляют разные пирожные, печенья и конфеты, Лео прямо не верит своим глазам, но быстро адаптируется к ситуации и принимается есть. Поначалу осторожно, а затем со все более впечатляющей скоростью.

Пока мы пьем кофе, Лукаш рассказывает о своем увлечении историей города и о том, как уже в детстве ходил по заброшенным участкам, разыскивая старые вещи. Это хобби с годами все больше засасывало его и вылилось в обширную коллекцию предметов и знание истории Мариенвердера, названное моим знакомым из Варшавы "золотой жилой". В настоящее время бóльшая часть коллекции хранится в доме его родителей, но он планирует открыть музей и сделать экспонаты доступными для всех.

Освободив стол, Лукаш вытаскивает две кипы старых фотографий и начинает показывать мне. Многие из них сняты в той части города, где располагался магазин моего прадеда, и складывается впечатление, что в то время это было очень достойное место. На снимках видны красиво одетые дамы и господа, прогуливающиеся по мощенной булыжником площади среди магазинов и конных экипажей. У меня сразу возникает ассоциация со Старым городом в Стокгольме или районом вокруг Домского собора в Упсале.

— Фотографий магазина Исаковица не так уж много, – говорит Лукаш, – поскольку снимать мешала ратуша, да и вид в противоположную сторону был лучше. Но несколько штук у меня есть.

Подойдя к компьютеру, он начинает перебирать файлы, и вскоре на экране появляются три фотографии. Первая снята в магазине прадеда, и на ней видны восемь женщин, которые режут ткань и шьют, а также трое хорошо одетых мужчин, стоящих за прилавком. Я подозреваю, что один из них, судя по внешности и жестам, дедушка Эрвин в молодости.

Вторая фотография сделана с улицы – на ней видно, как маленький мальчик, по всей видимости Георг, выглядывает из окна третьего этажа.

Но самый интересный снимок – третий. На нем два господина позируют перед магазином, заложив руки за спину. Вид у них очень элегантный. Оба при стильных усах и в костюмах с жилетами. Мужчина справа, должно быть, Герман Исаковиц, поскольку что‑то в его облике кажется мне необычайно знакомым, правда, я даже не могу сказать, что именно.

Пока я стою, изучая фотографию этих двух господ, в комнату входит жена Лукаша. Взглянув на компьютер, а затем на меня, она начинает смеяться.

– It is you [33] , – говорит она.

Я снова смотрю на экран и на мужчину, гордо позирующего перед витриной магазина Konfektionshaus HERZ [34] .

– He looks like you [35] , – повторяет жена Лукаша.

– Yes? [36] – удивляюсь я.

– And like that actor [37] …

– Yes, – снова говорю я.

– …Edward Norton.

Я приглядываюсь к фотографии. Хотя Герман Исаковиц явно одевался с бóльшим вкусом, чем я, и обладал гораздо более аккуратными усами, жена Лукаша права. Будь я постарше и живи я в маленьком немецком городке в начале XX века, это вполне мог бы быть я. Черт, до чего же мы похожи: он, я и Эдвард Нортон.

Пока я стою, погрузившись в размышления, ко мне подходит Лукаш с какой‑то бумагой в руке.

— Некоторое время назад мне позвонил приятель и сказал, что у него есть старая карта, и я сразу же ее купил, – говорит он. – Это копия, оригинал висит у моих родителей.

Карта представляет собой обзорный план квартала вокруг площади, причем гораздо более подробный, чем те, что я видел раньше, поскольку он показывает не только расположение домов, но и где находились их внутренние дворы и сады.

— Герман Исаковиц владел двумя домами, – рассказывает Лукаш. – Он начал свою деятельность в одном из них, а потом, в начале двадцатых годов, купил еще один.

Он указывает на здания, помеченные как Маркт–платц, 1 и Марктплатц, 11, и тем самым загадка с магазином прадеда оказывается решенной: он располагался не в том или другом доме, а в обоих.

Мы наливаем себе еще кофе, и я рассказываю о том, что поведал дедушка Эрвин своим детям. Лукаш молча изучает разложенную на столе карту, а затем ставит палец на внутренний двор дома номер 1.

— Вот, – говорит он. – В таком случае Герман Исаковиц зарыл сокровище здесь.

* * *

Немного погодя мы выходим к машине и едем дальше. По дороге Лукаш рассказывает нам о местах, которые мы проезжаем. О сожженной синагоге, об улицах, где раньше располагались еврейские дома, и о парке, бывшем когда‑то еврейским кладбищем, где похоронена прабабушка Доротея. Та, что дала бесплатно одежду бедным рабочим и умерла в тот день, когда ее младший сын получил разрешение ехать в Аргентину. По большому счету это единственное, что нам о ней известно: она была хорошей матерью и человеком, способным сочувствовать другим. Тем, кого мы, евреи, называем mensch [38] . Идеалом, столь же вожделенным для нас, как равноправие для шведов, и не менее труднодостижимым.

Мы ненадолго останавливаемся в ее парке, который теперь, похоже, в основном используется для выгула собак, а затем едем к старой площади возле собора. Я выхожу из машины первым и решительно направляюсь к месту раскопок, но на полпути меня останавливает Лукаш.

— Это не здесь, – говорит он.

— Нет?

— Вон там.

Он указывает на угловое здание в цепочке новых трехэтажных домов, расположенное на одной стороне площади с собором. Это здание не имеет ничего общего со старыми домами, которые я всего час назад видел в компьютере Лукаша.

— Они построены в другом стиле, – поясняет он, – но стоят на том же месте.