Владимир Красное Солнышко - читать онлайн книгу. Автор: Борис Васильев cтр.№ 3

— На Днепровские волоки. Смоленский князь Преслав обещал помощь. Отобьемся.

4

Долго, невыносимо долго плыли из стольного Киева в Господин Великий Новгород по Великому торговому пути из варяг в греки. Очень долго и очень медленно, но новгородский князь Владимир не уходил со второй палубы в сырые трюмы. Верхняя палуба чуть нависала над нею, никакая стрела не могла залететь сюда, и он понял, почему Яромир для отдыха выбрал именно вторую палубу.

Ветерка здесь хватало, и Добрыня перестал ворчать. Дремал рядом с друзьями-богатырями, изредка из-под прищуренных век поглядывая на Владимира и Ладимира.

Ночи были теплыми, звездными и ласковыми, и перед Владимиром медленно, как древний свиток, разворачивалась огромная земля Великого Киевского княжения. Бесконечные реки и речки, протоки и ручейки, озера и болота, непроходимые мрачные леса и веселые березовые рощи, полные радостного птичьего гомона, пугающе темных зарослей и неожиданного света. Распахнутые навстречу солнцу прибрежные луга, по которым бродили косули и олени, а порою виднелись и редкие селища из нескольких почерневших бревенчатых изб под соломенными крышами с обязательными погостами поодаль. Ни людей, ни скотины подле них почти не было видно, но Владимир не удивлялся этому. Он знал, сколь тяжко добывается хлеб на этой скудной земле, знал, что все, вплоть до самых малых детей, трудятся на ней от зари до зари, а домашняя скотина дорога. Ему все разъяснил Будислав, да и бабушка, великая княгиня.

Она много чего рассказывала. Много и о многом, но более всего о том, что все, все мироздание, вся красота земная сотворены Единым Сыном Господа Бога Иисусом Христом, и поэтому Владимир по ночам так любил рассматривать звездный небосвод, точно усыпанный зажженными светильниками. Его поражал порядок, царивший в небе и царивший на земле, где каждая тварь имела пищу и питье, где барс убивал косулю не ради удовольствия, а ради пропитания себе и своим детям. Все было продумано и все предусмотрено, и Владимир поражался, почему одни только люди нарушают этот порядок, убивая друг друга. Бабушка объясняла ему, что люди осуждены за первородный грех, за яблоко, которое Ева протянула Адаму в раю, но как раз в это он так и не смог поверить до конца. Он тогда согласился с ней, но сомнения упорно продолжали копошиться в его душе, продолжали скрести ее своими неутомимыми коготками.

Ведь протянув Адаму яблоко, Ева пробудила в нем любовь. А любовь всегда прекрасна. Он читал греческие мифы и знал, почему Елена протянула яблоко Парису, из-за чего и началась Троянская война. И здесь что-то не сходилось, что-то налезало друг на друга, и он никак не мог понять, то ли бабушка пересказывала ему миф о яблоке Елены Прекрасной, то ли Елена Прекрасная и есть библейская Ева, а Парис суть Адам, но тогда получалось, что все христианское учение основано на греческих мифах. А коли так, то оно не есть Слово Божие, а всего лишь пересказ древнегреческого мифа. А любовь не есть грех, а есть блаженство, ниспосланное людям.

Обсудив это с Ладимиром, Владимир рассказал о своих сомнениях бабушке. Великая княгиня очень тогда рассердилась, но привычно подавила гнев в душе своей. Хмуро помолчав, твердо сказала:

— Бог един.

— Но не у славян, — возразил Владимир. — У славян в каждом племени свои боги, нам Будислав рассказывал.

И опять великая княгиня подавила гнев ради любимого внука. Ответила, снова помолчав:

— Племенные боги славян розно несут Русь. Объединяет народы только единая для всех религия. Только единая, общая для всех вера.

— Единая? Тогда какая единая? Славянская или византийская?

Не ответила тогда великая бабка его. Ни слова. Только нахмурилась и вздохнула. И сразу же ушла в свои покои.

Ушла королева русов. А Владимир, глядя ночью в настежь распахнутое, щедро усыпанное сочными гроздьями звезд бархатное летнее небо, остался наедине с ее последними словами:

— Объединяет народы только единая религия. Общая для всего народа.

— Славянская или византийская?

Не ответила бабка. Молча ушла в свои покои.

Впрочем, ее последние слова его не тревожили. Улеглись где-то в пока еще гибких складках души, убаюкались. Но никуда не делись. Просто он отложил их на время, потому что был очень молод и еще не растерял способности бездумно смотреть в глубину неба.

Спали гребцы с помощниками, дремали дружинники, кроме их всегда бессонного командира. Спали богатыри, друзья детства и гридни-мечники. Спали все на бесконечно медленном пути из стольного Киева в Господин Великий Новгород. Не спал, кажется, один новгородский князь.

И Добрыня. Родной брат его матери Малфриды, переименованной в Малушу, дочери Люта Свенельдыча. Он всегда зорко приглядывал за княжичем. В лукавые щелочки глаз.

А Владимир надолго потерял сон с того мгновения, когда впервые разглядел, что мир людской населен разными существами. Мужчинами и женщинами, которые во всем отличались от мужчин. Ростом, голосом, смехом, волосами, походкой и… покроем самого тела. То было открытие, не только потрясшее душу, но и сотрясшее его тело. И это сотрясение лишило его сна. Он просто утратил способность спать.

Тогда ему казалось: он понял, почему это произошло и что вдруг засветилось в нем, вспыхнув, как звездочка на бархатном небосводе.

Владимир по-мальчишески наивно считал, что в нем проснулся его отец, великий князь Святослав, могучий и неукротимый. Ему приятно было думать, что именно он, Владимир, оказался единственным сыном, зачатым по горячей любви. Что отец именно в него перелил всю свою неукротимую и еще не растраченную в сражениях бешеную энергию. И что будущим законным сыновьям этого наследства не достанется. Потому что Святослав, конечно же, не любил, да и не мог любить свою законную жену, хотя она была какой-то там европейской принцессой. А раз не любил, то с великой досадой исполнял свой мужний долг. Всего-навсего с великой досадой исполнял долг, отдав всю свою любовь Малуше. И Малуша в любви и согласии родила ему старшего сына Владимира.

Как уютно мечтается в уходящем навсегда детстве. И с какой азартной радостью разбрасываются игрушки этого светлого возраста навсегда покидающего человека…

Медленно плывет насада против течения. И так же медленно поворачиваются звезды в небе. И ведь не сталкиваются друг с другом, хотя иногда и падают на землю. Бабушка говорила, что больше всего их падает в августе. Тогда начинается звездопад. Звездный праздник.

А праздники очень нужны людям. Самым обыкновенным, черни людской. Тогда эти люди забывают о своей черноте, весело смеются, весело, наравне со всем народом пьют брагу и пиво, и в каждом просыпается человек, готовый ответить на любое оскорбление, на пустяшную шутку, на косой взгляд. Он уже ощущает себя воином, он готов идти в бой, готов умереть — вот почему все площадные пиры и заканчиваются драками. Веселие на Руси рождает воинов.

Ох, как же медленно тащится насада против течения! То и дело застревает на песчаных косах, потому что на веслах сидят не гребцы, а воины, привыкшие к рукояти меча куда больше, чем к скользкому от воды веслу. Тогда вся команда и дружинники спускаются в воду и с криками стаскивают застрявшее судно. А как-то, когда насада ткнулась носом в песок, Добрыня один бросился в воду и один стащил насаду в Днепр.