Тень Роксоланы - читать онлайн книгу. Автор: Айрат Севийорум cтр.№ 47

– Янычары – это еще недостаточно, – нахмурился Баязид. – Ты сам говоришь, что они любили моего покойного брата. Но это ему не помогло.

– Да, но ваш брат выступил против самого повелителя, а не против своего брата, – заметил Лала. – Ваш брат Селим не может похвастать ни любовью войска, ни такой любовью народа, какая есть у вас. Все именитые граждане Амасьи жаждут видеть вас на престоле.

Баязид довольно кивнул, но затем лицо его вновь исказилось. Мустафа-паша внимательно вглядывался. Смущение? Печаль? Стыд! Маазаллах! Аллах, спаси и помилуй нас! Если шахзаде Баязид испытывает чувство стыда, остальным впору бежать без оглядки.

– До меня дошла весть, что мою валиде хотят отравить, – неохотно произнес Баязид. – Будто бы подкуплен кто-то из ее слуг.

– Невероятно! – воскликнул Мустафа-паша. – Ведь ваша валиде очень осторожна. Много лет при ней состоит невольница, которая пробует все блюда, которые подают Хюррем Султан. О! Хюррем Султан мудра, она знает, что ее враги обладают силой и властью, что они повсюду. Она и кусочка не съест, чтобы рабыня не попробовала.

– И тем не менее тот человек, который прислал мне весть, утверждает, что мою валиде отравят в ближайшем времени, – упрямо повторил Баязид. – Будто бы это делается по приказу Селима, ты же знаешь, что мой брат – человек без принципов и совести. Ему мешает валиде. Пока она жива, он не может убить меня.

– А ты не можешь убить его, – пробормотал в бороду Мустафа-паша.

– Что ты сказал? – взметнулся Баязид.

– Я говорю, что вы совершенно правы, есть повод для беспокойства, – громко сказал Лала Мустафа. – Надо предупредить Хюррем Султан. Я пошлю ей весть.

– Лала… – Баязид заговорил с нажимом, выделяя каждое слово. – Мне написали, что ее непременно отравят. Непременно!

– Не волнуйтесь, шахзаде. С вашей валиде все будет в порядке. – Мустафа-паша поклонился и быстро вышел из покоев.

* * *

Великий визирь Османской империи Соколлу Мехмед-паша получил письмо из Амасьи. Лала Мустафа-паша был как всегда точен, писал без излишней эмоциональности, и его сведениям можно было доверять. Соколлу перечитал письмо несколько раз и сжег его. Задумавшись, он прошелся несколько раз по покоям, потрогал золотые подсвечники, забросил в рот несколько гранатовых зернышек и вдруг расхохотался. Смех его был столь громок и неудержим, что стражники у дверей покрепче перехватили рукояти мечей – великий визирь не отличался смешливостью, обычно был суров и хмур.

Соколлу еще немного побродил по покоям, то поправляя тяжелые занавеси, то переставляя на столике вазы с фруктами и сладостями, затем позвал стражника.

– Пусть придет Беркан-ага, – приказал он.

Стражник поклонился и вышел, не задавая вопросов. Как только за ним закрылись двери, великий визирь вновь расхохотался, да так, что у него закололо сердце.

* * *

Гюльфем Хатун жила одиноко в небольших покоях во дворце Топкапы. У нее были служанки, а как же иначе, ведь когда-то она была женой самого султана Сулеймана и даже матерью его сына. Но счастье оказалось недолгим, и вскоре ребенок ее умер, а султан обратил свой взор на другую женщину. Гюльфем Хатун остались лишь воспоминания, которые с каждым годом становились все горше и горше. Особенно обидно было смотреть на любовь Сулеймана к Хюррем, не проходящую с годами. Гюльфем могла смириться почти со всем, но это было выше ее сил. Когда Сулейман покинул ее саму ради Махидевран, это было правильно – империи нужны наследники, и на ложе повелителя восходят многие женщины. Когда он покинул Махидевран ради Хюррем – это тоже было правильно. Но Хюррем он не покинул никогда! И это было больно и горько. Значит, то, что она, Гюльфем, далекие годы назад считала любовью, было всего лишь животным порывом, назначение которого – рождение ребенка. Вот она, любовь, настоящая любовь – то, что случилось у Сулеймана с Хюррем. А она, Гюльфем, была лишь сосудом, который однажды наполнился, а затем опустел навсегда.

С седыми волосами к Гюльфем Хатун пришло безумие, и она получала удовольствие, пугая служанок странными и страшными рассказами о делах, творившихся во дворце. Она рассказывала о колдунье Хюррем, о злобной, коварной Хюррем, которая очаровала султана с помощью черной магии, сгубила шахзаде Мустафу, и даже горб ее младшего сына Джихангира – тоже ее вина. Служанки слушали безумицу и верили ей, разносили слухи из дворца по всему Стамбулу. А Гюльфем все жила и жила, ожидая сама не зная чего.

В один день ее ожидание закончилось. Беркан-ага постучал в двери покоев бывшей султанши. Он передал ей подарок Соколлу Мехмеда, и сердце Гюльфем Хатун возрадовалось. Крошечный стеклянный флакон с корковой пробкой показался ей дверьми в рай. Скоро, очень скоро Хюррем Султан ответит за все свои прегрешения, за свою любовь к Сулейману!

* * *

Соколлу Мехмед-паша перебирал бумаги, которыми всегда был полон его стол. Должность визиря тяжела, ответственность велика, а опасностей подстерегает множество – тому свидетелями его предшественники. Но вот что веселило великого визиря: оба сына Хюррем Султан дружно желали ей смерти. Они мечтали о том времени, когда их мать умрет и братья смогут сцепиться друг с другом в последнем противостоянии, в борьбе за османское наследие.

Соколлу поставил на Селима – такой султан гораздо лучше, чем взбалмошный и неуправляемый Баязид.

* * *

Хюррем Султан восседала среди подушек, выпрямив спину так, что та казалась деревянной. Подбородок великой султанши был приподнят, тонкие губы крепко сжаты. Всем своим видом она демонстрировала уверенную в себе властность, надменность величия и безупречность настоящей Хасеки Султан. Она знала, как должна выглядеть законная жена правителя Вселенной, которому подвластно все.

На низком столике, украшенном майоликой, стоял высокий кубок с соком. Хюррем Султан взглянула на яркую ароматную смесь и позволила себе крошечную улыбку воспоминания. Такой сок – яблоко, морковь и свекла – частенько пила ее мать, когда роскошная осень женственности сменилась первыми признаками зимы. Мать говорила, что этот сок возвращает здоровье, а иногда даже позволяет почувствовать на увядающем лице нежное дыхание весны. Хюррем Султан не чувствовала весеннего ветерка, но сок был приятен на вкус, взбадривал и облегчал головные боли, которые все чаще и чаще мучили султаншу. Что ж, в жизни каждого человека рано или поздно наступает зима, и роскошную рыжину волос должен был когда-нибудь припорошить иней. Хюррем Султан почти смирилась с этим, вот только головные боли досаждали.

Она взяла кубок, полюбовалась гладкой полированной поверхностью серебра и сделала крошечный глоток. Сегодня ей не хотелось сока. Ей вообще ничего не хотелось. Мысли мучили ее, а сок отдавал неприятной горечью, казалось, что в нем плавают хлопья плесени.

Хюррем Султан скользнула взглядом по рабыне, в чью обязанность входило пробовать всю пищу, вкушаемую султаншей, и вновь уставилась в кубок. Сероватая пена уродовала гладкую поверхность жидкости. Хюррем Султан прикрыла глаза.