Эльфиния. Зачарованный город - читать онлайн книгу. Автор: Дорофея Ларичева cтр.№ 25

– За день до нашего знакомства, – поняв, что от неё не отстанут, призналась Элька. – Помнишь, у меня коленка тогда была в зелёнке. Это я от них убегала. Тётка меня в машину хотела запихнуть. Её и водителя я хорошо запомнила и пока не встречала.

– Им изменить внешность – что тебе семечек погрызть, – «успокоил» её защитник.

– Выходит, любой из встреченных нами может быть… – она с опаской оглянулась назад.

– Я пока плохо разбираюсь в местной обстановке. Но могу сказать – если вас назначили арбитрами, значит, стоит опасаться всех – и городских, и лесных, – продолжал нас «радовать» Флейтист.

– Когда разберёшься, предупреди. Я зубы получше почищу и кофту поярче подберу, чтобы было в чём отметить столь знаменательное событие, – съязвила Элька.

– Дети! – Валентин принялся отстёгивать с ремня скейт. – Подумайте на досуге, кем были ваши обожаемые герои сказок, пока не появились люди? Туманом над болотами – бесформенным и бессловесным.

– Как говорит тётя Даша – «ни рожей, ни кожей не вышли», – встряла Анютка.

– Именно, – согласился защитник. – С появлением людей у них появился и облик, и искусство, и архитектура. Они держатся только за счёт магии и вас, дорогие люди. Исчезни вы, они тоже расползутся, расплывутся туманом, лишившись формы и силы. Городские кричат, что именно они «двигают» ваш прогресс. Глупости, я прошелся по всем научным учреждениям города. Вклад эльфов минимален. Они слишком много о себе думают.

– Но Валентин, – начал я, вспоминая вдохновенную речь Славика.

– Поехали! – Флейтист не захотел продолжать разговор. – Раз, два – мини-троллейбус отправляется. Кто не успел – тот пешком.

Мы не стали спорить, помчались домой. Помчались, чтобы на подоконнике обнаружить предписание прибыть на площадь Победы, в строение 44-в к 11 утра 21 сентября. Нас официально назначили арбитрами городских. Всех четверых.

Ночью мне снились странные, беспокойные сны – яркие до невозможности и пугающие своей реальностью. Я был один в незнакомом лесу – молчаливом, чахлом и больном, пропахшем гниющими листьями. Покорёженные, изуродованные неведомой хворью ели покрывала свалявшаяся пыльная паутина. Некогда белые стволы берёзок заросли древесным грибом, а трепещущие желтеющие листья оказались изъедены до состояния кружева, на скорую руку сплетённого неумелой мастерицей.

Небо… Неба не было. Вместо него над верхушками деревьев катились волны. Такая же картина получается, если нырнуть поглубже и посмотреть из воды наверх. Солнце просвечивало сквозь колеблющуюся плёнку яркими пятнами, но свет его недотягивался до земли, рассеивался в воздухе. Мне порой казалось – он сам светится.

Я шел по лесу в пижаме – той самой, какую родители подарили мне по случаю первого класса. Тогда я ждал настоящего праздника, а мама преподнесла пакет с ужасной девчоночье-розовой пижамой, разрисованной пузатыми медвежатами. До сих пор помню, КАК я тогда обиделся. И вот сейчас треклятая пижама явилась во сне, растянувшись до моих нынешних размеров.

Итак, я шел в пижаме, сбивая носком ботинка малоаппетитные поганки и мухоморы, и отлично осознавал – это сон. Сон, в котором я обязан отыскать нечто. Я взбирался на деревья – заглядывал в дупла. Я разрывал руками мягкую землю у корней неохватных дубов и шарил там, в глубине, без надежды на успех. Но находил припрятанные белками желуди и орехи, полусгнившие, рассыпающиеся грязной трухой.

Нечто… Я отыскал уже под утро, когда сквозь истончившееся полотно сна можно было расслышать, как вставшая раньше всех мама возится на кухне. Я вдруг вышел на широкую поляну, прочерченную наискосок глубоким оврагом. Говорят, так выглядят окопы, оставшиеся со времён Великой Отечественной. Ребята из Анюткиной группы летом помогали поисковому отряду находить останки погибших солдат, потом приносили похожие фото с места раскопок.

Я осторожно подошел к краю. Глубоко. Два моих роста. На дне скопилась вода, торчал остов орудия. Я ничего не понимаю в оружии. Пулемёт? Чтобы рассмотреть получше, я присел на корточки, нагнулся. И некто неведомый бесшумно подкрался сзади, обдал волной страха и холода, дохнул болотом и столкнул меня вниз. Я не успел обернуться.

Перекувырнувшись в воздухе, я пересчитал рёбрами камешки и торчащие корни, собрал на себя прошлогоднюю хвою и иссохшую до хруста листву и плюхнулся прямиком в воду. Пропитавшая пижаму грязная жижа была ледяной. Под моими цепляющимися за траву пальцами даже раскрошилась тонюсенькая корочка льда.

Быстро, как только мог, я поднялся на колени, задрал вверх голову. Никого. На губах остался горьковатый привкус воды. Я сплюнул, пошатываясь, встал в полный рост. Отряхиваться бесполезно, в волосы набралось иголок – хоть игрушки новогодние вешай.

Далеко-далеко, словно на другом континенте, гремела посудой на кухне мама. А я… Я склонился над проржавевшим пулемётом, едва ли не пританцовывая от радости. Оно! Это именно то, что я искал! Не пулемёт, нет. А то, что под ним.

Обдирая кожу с рук и ломая ногти, я принялся рыть, выгребать землю. Ямка тут же наполнялась водой, одновременно помогая и мешая работе. Наконец пальцы сжались на чём-то твёрдом, неметаллическом. Я потянул его на себя…

Футляр – маленький, облепленный желтоватой глиной, наверняка кожаный. Открывать его здесь опасно – понял я. Поэтому запихнул находку за пазуху и принялся карабкаться наверх.

Стоило выбраться из оврага, как дверь комнаты отворилась, и мама громко произнесла:

– Женя, вставай. Сам вчера просил разбудить пораньше – физику учить.

Я распахнул глаза и сел на кровати. Под футболкой скользнуло нечто… Даже угадывать не стоит – я прихватил из необычного сонного путешествия таинственную находку.

Рассматривать её я не стал. Мало ли… Вот придёт Валентин. Он всё-таки чародей…

Я спрятал подальше таинственный футляр и уселся разбирать задачки по физике. Идти на кухню завтракать, пока не ушли родители всё равно не стоит. Достанут замечаниями и расспросами – как в школе, с кем общался, что тебе говорят твои товарищи и как ты им отвечаешь… Любопытней их только бабушка. Но у той, к счастью, хватает городских приятельниц. Их сплетни ей гораздо интересней.

Пятница. Четыре урока, последние из которых музыка и физкультура. Но не подумайте, что по пятницам 9 «А» обречён бездельничать. Физика с историей заменяют собой целых десять уроков. Я даже любимой биологией столько не занимался, когда к олимпиадам готовился.

В школу я заявился пораньше в надежде застать Славика. Увы, информатик предпочитал в методический день заниматься своими делами, и по заверениям всезнающей бабы Оли «нос на работу не казал, обормот».

Под лестницей о чём-то шушукались первоклашки донельзя серьёзные и гордые своей новой жизнью. Яркие красные в жёлтую клеточку форменные платьица им очень нравились. Огромные банты над головами парили точно воздушные шарики. Неужели я был когда-то таким же – восторженным и наивным?