Венеция. Прекрасный город - читать онлайн книгу. Автор: Питер Акройд cтр.№ 62

В XVI веке венецианскому диалекту снова предпочли другой язык, на этот раз литературный тосканский, сформировавшийся примерно за три века до этого. Язык Данте – и Флоренции – сделался языком классической литературы. На венецианском создавались только популистские пьесы и популярные песни. Героические и исторические эпопеи появлялись исключительно на тосканском. Эталонами классического повествования служили Петрарка и Боккаччо, что еще больше утверждало превосходство чужого, архаичного языка над живостью и гибкостью местного диалекта. Это не так уж неожиданно, как может показаться. Бывало, что и в других культурах в высшей степени стилизованный или богослужебный язык превалировал над обиходным; письменный англо-саксонский очень отличался от разговорного английского.

Венецианский диалект, однако, довольно широко использовался для общественных нужд. Это был официальный язык городских властей и суда. Сами законы также составлялись и публиковались на венецианском. И, разумеется, этот диалект употреблялся – и употребляется до сих пор – жителями города. Он немного разнится в разных районах, но вместе с тем венецианский диалект постепенно стандартизируется и выравнивается, подобно остальным европейским языкам.

Все же язык это или диалект? Специалисты расходятся во мнениях. Но бесспорно, что разговорный венецианский имеет весьма древние корни. По сути, он представляет собой местный вариант поздней латыни, широко распространенной в первые века римского владычества. Местное население каждого района лагуны использовало этот общий язык на свой манер, поэтому фонетический строй венецианского диалекта несомненно был позаимствован у древних венетов, язык которых, конечно, намного старше итальянского.

Фонетический рисунок венецианского диалекта своеобразен. Считается, что морские туманы и северные ветра повлияли на тембр голосов венецианцев, так что они звучат теперь жестче и грубее, чем голоса жителей остальной Италии. К примеру, звук тосканского языка в XVI веке был описан одним из венецианцев как «более сладостный и приятный слуху, более живой и плавный». С другой стороны, венецианский язык, служивший для выражения меркантильных устремлений меркантильного общества, был более энергичным и выразительным. Он мог звучать довольно громко – считалось, что у венецианцев самые громкие голоса во всей Италии. Он мог быть хриплым – в XIV веке Данте свидетельствовал, что голос некоей венецианской женщины звучал совсем как мужской. Он обладает своеобразной напевностью или певучестью, известной как cantilena.

Собственно фонетика венецианского также отличается от «стандартного» итальянского языка. Madre превращается в mare, signore становится sior, figlio – fio. Фразы и отдельные слова часто сливаются, так что название церкви Сан-Джованни Кризостомо звучит как Дзангризостомо. Многие венецианцы привычно проглатывали последний слог имен собственных; аристократическая фамилия Фальеро (представляющая собой преобразованное Фалетрус или Фаледро) звучала как Фальер. Santo превращалось в San. Bello звучит как beo, casa – как ca’. Это, в свою очередь, способствует мелодическому сочетанию слов, к примеру sotto il portico звучит как sottoportego. Язык становится более быстрым и, возможно, более живым, чем остальные итальянские диалекты; ко всему прочему, венецианский весьма богат словами и выражениями, характерными для разговорной речи.

Экономия звуков в устной речи имеет еще один эффект. Многие наблюдатели отмечали некую инфантильность, детскость венецианского языка. Байрон характеризовал его как наивный, а Жорж Санд утверждала, что венецианский диалект создан будто для младенцев. Вместо превосходной степени в нем используется повтор прилагательных – так часто поступают дети, выкрикивая: Bella bella! – когда речь идет о чем-то очень красивом. Существительные во множественном числе согласуются с глаголом в единственном, что можно перевести примерно как «мальчики делает это», «девочки часто плачет» и т. д. Так что грамматика в венецианском диалекте не слишком строгая. Звонкие согласные оглушаются, fagioli превращается в fasioi. Звук g обычно чередуется с z, doge звучит как doze, а zorno означает giorno. Во многих отношениях это довольно простой язык, которому не хватает утонченности, но это не делает его менее красивым.

Ее называли Venecia la bella (Прекрасной Венецией), несравненным соединением искусства и жизни. Византийский историк XV века сравнивал ее со скульптурой самых изысканных пропорций. Этот стоящий на воде город с самого начала был словно создан для того, чтобы его изображали на картинах и гравюрах. Некоторые утверждали, будто на холсте и на бумаге Венеция выглядит даже лучше, чем в действительности. На рисунках и полотнах, изображающих жизнь в Венеции – начиная с работ Якопо Беллини, созданных в середине XV столетия, и вплоть до Франческо Гварди, творившего в конце века XVIII, – окружение и архитектура города явно превалируют над его жителями. Физическое пространство и каменные фасады играют в городских пейзажах центральные роли. Кто помнит человеческие фигуры на картинах Каналетто? Даже на картинах, изображающих разного рода события, их участники и зрители являются деталями архитектурного ландшафта, зато дома и фасады будто выражают гармонию и настроение людей. Камень как строительный материал является памятником человеческой созидательной воле, однако в процессе работы он сам порой оказывается объектом поклонения.

Обилие камня – стен, лестниц, балконов и ниш – особенно бросается в глаза на венецианских картинах.

Сам город выглядит так, словно его создавал художник, тщательно работавший над симметрией и контрастом, соизмерявший вертикальные и горизонтальные размеры и соединявший формы и цвета в гармоничное целое. Латинские элементы уравновешиваются греческими, готика сочетается с византийским, символизируя влияние различных империй и эпох. Оптические линии выглядят безупречно прямыми, словно на театральной или оперной сцене, перспектива слегка уменьшена, детали и украшения тщательно подобраны. Общественные здания расставлены в соответствии с популярной в эпоху Возрождения теорией чисел, так что аллеи и улицы приобретают мистическое, почти магическое очарование. Архитектура Венеции была еще одним проявлением могущества.

Городские картины Гварди известны под названием vedute (виды), подчеркивая важность того, что главенствующую роль в Венеции играет зрение. Здесь все выставлено напоказ. Первый альбом венецианских видов, представлявших собой серию сравнительно недорогих эстампов, был издан в 1703 году. Многие поколения путешественников отмечали, что благодаря отсутствию в городе пыли древние церкви и большие дома выглядят относительно свежими и чистыми. Одной из причин обилия в Венеции балконов и террас была необходимость в наблюдательных пунктах, откуда можно было любоваться городскими пейзажами. Порой нелегко бывает понять, картины ли изображали окружающую действительность или, напротив, архитектура вдохновлялась живописными полотнами. На картине Тинторетто «Рай» (1579–1592), выставленной в Дворце дожей, фигуры Святых Теодора и Марка, а также Моисея и Христа расположены относительно друг друга в том же порядке, что и соответствующие городские храмы. Так гражданская эстетика обретает бессмертие в живописи. Публичное пространство становится художественным.