Венеция. Прекрасный город - читать онлайн книгу. Автор: Питер Акройд cтр.№ 14

Какие животные населяли этот каменный город? Когда-то здесь паслись овцы и быки. Бродили лисы и даже волки. По улицам Венеции двигались кони и мулы. В 1177 году мул вез на себе Папу Александра III по улицам Венеции, а в 1361 году дож с одиннадцатью аристократами въехали в город верхом на лошадях. Венецианцы с давних времен славились искусством верховой езды и не оставили этого занятия по сей день. В 1310 году для подавления заговора против дожа на площади Святого Марка собрались восемьдесят всадников. На этой площади происходили спортивные состязания. Присутствовавший на одном из таких выступлений Петрарка заметил, что венецианцы своим искусством верховой езды и владением оружием могли бы сравняться «с самыми жестокими воинами мира». До запрета эдиктом 1359 года устраивались скачки по мосту Риальто. Одними из основных звуков в городе были стук копыт и лошадиное ржание. Однако это не продлилось долго.

В 1611 году английский путешественник Томас Кориат записывает, что во всем городе встретил только одну лошадь. В конце концов, вышел указ о запрете появления лошадей в городе. Там просто не хватало места, а распространение каменных мостов со ступеньками стало следующей помехой.

Лошади в Венеции были так редки, что в 1789 году миссис Трейл видела вереницу горожан, выстроившихся в очередь, чтобы посмотреть на чучело лошади. А к XVIII веку над венецианскими аристократами смеялись из-за того, что они умели кататься только в гондоле. Это показывает, что при отсутствии практики природное умение исчезает. В городе можно увидеть лишь лошадей, застывших в металле. Четыре бронзовых коня на фасаде Святого Марка, трофей войны из Константинополя, – символ города, где естественная жизнь заканчивается.

В Венеции были и остаются популярны кошки и собаки. Когда-то город был полон сторожевых и охотничьих собак, их использовали в лагуне. Но спустя столетия в Венеции остались относительно небольшие, комнатные собачки, вполне соответствующие городскому пространству. Собакам нравится, в частности, запах старого камня. У них явно выраженное ощущение территории, как и у венецианцев. Венецианские живописцы любили собак. Их присутствие на холсте нравилось Карпаччо. На одной из его самых известных картин, которая теперь находится в Сан-Джорджо дельи Скьявони, маленький терьер выжидательно смотрит на Святого Иеронима (или, возможно, Святого Августина), застывшего в молитвенном экстазе. Естественное ошеломленно смотрит на сверхъестественное. Карпаччо также рисовал собак на страже, собак спящих, собак на верандах и собак в гондолах. Собаки принадлежали не только аристократам. Почти в каждом номере местной газеты Gazetta Veneta в XVIII веке содержатся объявления о потерянных собаках. Венецианцы держали собак как один из символов большого мира природы, мира, которого они лишились в борьбе за выживание. В современных vaporetti собак перевозят в намордниках.

Котов в Венеции воспринимали как «маленьких львов». Они – часть этой территории. От природы они ленивы. Но и наблюдательны, и могут провести большую часть дня просто глядя вокруг. Но коты, в отличие от большинства пород собак, не любят воду. В разных районах города и по сей день встречаются группы одичавших кошек. Они наводняют Рыбный рынок. Их можно увидеть на карнизах, на ступеньках, под мостами, на площадях. Особенно много кошек на campo Сан-Лоренцо. Разумеется, они полезны тем, что ловят крыс. Крысы – одно из проклятий Венеции, хотя они на удивление редко упоминаются в литературе об этом городе. В Венеции существует поговорка: «В каждом доме есть крыса», что означает примерно то же, что «В семье не без урода». Но поговорку можно воспринимать и буквально.

Именно успехи кошек в борьбе с этой напастью скорее всего породили венецианское суеверие: тот, кто убьет кошку, в течение года умрет, а с тем, кто покалечит кошку, произойдет несчастье. Это не останавливало закоренелых ненавистников кошек. В республике бывали внезапные таинственные вспышки отравлений и существовал странный ритуал, в котором кошку, привязанную к доске, венецианская толпа убивала, «бодая» головой.

Тем не менее в республике всегда воспевали животных и птиц. Живопись позднего Средневековья и раннего Возрождения полна изображений животных. Карпаччо и Кривелли, Тинторетто, Веронезе, Беллини рисовали котов и собак, соколов, оленей и фазанов. Тициан изображал белых кроликов. В любом случае, существовало желание постичь мир природы, который в действительности был недосягаем, и чем он был неуловимее, тем горячее его любили.

По всей Венеции можно было увидеть вольеры и клетки с поющими птицами, еще одно напоминание о существовании где-то в других местах природной жизни. Любимцами были ярко окрашенные птицы – попугаи, канарейки и зяблики. Всех этих птиц, разумеется, привозили. В XVI и XVII веках на Мерчерии аптекари для рекламы своей профессии держали клетки с соловьями. Джон Ивлин в XVII веке писал, что «закрыв глаза, можно представить себе, что ты за городом, в то время как на самом деле находишься посреди моря». Погоня за природой была для венецианцев способом забыть о неестественном и рискованном положении, в котором им приходится жить.

Роберту Браунингу нравились в Венеции XIX века чайки. Эти птицы редко упоминаются в хрониках города, хотя чаек, наряду с серыми журавлями и дикими утками, следует считать коренными птицами лагуны. Они тоже были частью мифа города, ведь именно полет птиц привел первых поселенцев к островам лагуны. Существует легенда, согласно которой голуби с площади Святого Марка – прямые потомки тех, кто был в стае, за которой следовали изгнанники из города Одерцо, убегая от варваров. Ласточки дарят совсем другое благо. Они появляются летом и истребляют москитов – бедствие стоячих вод.

Приезжающие в Венецию непременно видят голубей. Те, что живут на площади Святого Марка, – самые избалованные и самые охраняемые птицы в мире, они неприкосновенны. Во время морозов или сильных ливней они буквально сбиваются в кучу, налезают друг на друга, создавая и удерживая тепло. Они знают, что им не грозит опасность со стороны хищников и что их никто не побеспокоит. У них выработалась единственная в своем роде форма поведения, характерная для животных на уединенных островах в далеком море.

Голуби защищены древней традицией, священной в Венеции. Рассказывают, что некогда в Вербное воскресенье голубей выпустили из базилики Святого Марка, привязав к лапкам небольшой груз. Стесненные в движениях, они стали легкой добычей для обеденного стола венецианцев. Но часть птиц каким-то образом избежала гибели и нашла убежище в нишах и на уступах собора. Так они получили защиту благодаря вмешательству самого святого. После этого голуби стали культовой птицей. История продолжается. Дневную норму корма им предоставляют из государственного зернохранилища (подобный обычай существовал в Персии и на юге России), а побеспокоить их или ранить каким-либо образом считается правонарушением.

Сейчас в городе сорок тысяч «голубей Святого Марка». Зерном для них торгуют девятнадцать венецианских семей. Этой божественной раздачей пищи наслаждаются птицы, к которым Элизабет Барретт Браунинг обращалась как к «священным голубям». В течение последних лет было предпринято несколько попыток ограничить их число, так как они представляют собой угрозу здоровью горожан, а их помет разъедает драгоценные камни города. Их травили, ставили ловушки, даже применяли противозачаточные средства. Все попытки провалились. Голуби на площади Святого Марка с тех пор, как она была создана. Почему они должны покинуть ее сейчас? А если их удалят, станет ли площадь благороднее или безопаснее? Вопрос спорный. Трафальгарская площадь в Лондоне теперь, когда ее голуби изгнаны, кажется оголенным и даже пустынным пространством. Птицы – часть души места. Они – оживший серый камень, ставший мягким на ощупь.