Русская Ницца - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Нечаев cтр.№ 20

Н. А. Тучкова-Огарева описывает дочерей А. И. Герцена так:

«Меньшая, смуглая девочка лет пяти, с правильными чертами лица, казалась живою и избалованною; старшая, лет одиннадцати, напоминала несколько мать темно-серыми глазами, формой крутого лба и густыми бровями и волосами, хотя цвет их был много светлее, чем цвет волос ее матери. В выражении лица было что-то несмелое, сиротское. Она не могла почти выражаться по-русски и потому стеснялась говорить».

Было у А. И. Герцена и трое детей от Натальи Тучковой-Огаревой. При этом все они (дочь Лиза, а также близнецы Елена и Алексей) официально считались детьми Н. П. Огарева.

Судьба этих детей сложилась трагически. Близнецы Елена и Алексей умерли от дифтерии: дочь — в ночь с 3 на 4 декабря, а сын — 11 декабря 1864 года. 16 марта 1865 года А. И. Герцен приехал в Париж, чтобы организовать перевозку останков детей с Монмартрского кладбища в Ниццу.

28 марта 1865 года он писал дочерям Тате и Ольге:

«Третьего дня в Ницце схоронили детей, и я в первый раз видел памятник. Он хорош, но жаль, что срубили деревья. Возле самого памятника положили два алых гробика, покрывши их цветами… Вас недоставало, Огарева недоставало — и тепла. Здесь тоже холодно — и это как-то дурно действует на нервы. До 15 апреля, вероятно, мы пробудем здесь, потом в Женеву. Очень досадно, что нет места вне Англии и Швейцарии, где бы можно постоянно жить, но следует покориться необходимости и делу».

Елена и Алексей, умершие в трехлетием возрасте, были похоронены в Ницце «возле самой Natalie». Памятник ей, который А. И. Герцен оценил как «очень хороший», был поставлен по проекту архитектора Я. В. Даля.

Н. А. Тучкова-Огарева вспоминает:

«Меня тянуло опять в Ниццу к свежим могилам. Герцен очень любил южную природу; вдобавок в Ницце у него было много дорогих воспоминаний и могила, которую он никогда не забывал».

Относительно того, чем занимался в Ницце А. И. Герцен, Н. А. Тучкова-Огарева рассказывает следующее:

«В Ницце он писал много, никто ему не мешал, ходил читать газеты к Висконти, после обеда любил гулять вдвоем с моей дочерью, а иногда брал ее в театр, забавлялся ее выходками, меткими замечаниями, умом. Тогда он писал для «Недели» статьи под названием «Скуки ради». Его тешило, что он пишет и печатает в России. Он любил читать написанное перед отправкой».

Вскоре А. И. Герцен был в очередной раз вызван в Женеву, а потом вновь вернулся в столь любимую им Ниццу, к столь дорогой для него могиле.

Здесь же, в этой могиле, кстати сказать, вскоре найдет покой и мятущаяся душа его дочери Лизы. Эта девушка покончит с собой во Флоренции, семнадцати лет от роду. В 1874 году она познакомится там с респектабельным (и счастливо женатым) французским профессором Шарлем Летурно. Экзальтированная русская барышня смертельно в него влюбится. Love story с автором сочинений с характерными названиями «Эволюция морали», «Эволюция брака и семьи», «Физиология страстей», и т. п. завершится трагически — через год Лиза Огарева-Герцен, разлученная с предметом своей страсти, отравится хлороформом.

* * *

Последние годы жизни самого А. И. Герцена прошли преимущественно в Женеве, однако в 1869 году он вновь наведался в Ниццу.

В это время Н. П. Огарев остался в Женеве, и они продолжили общение друг с другом языком XIX века — посредством писем.

Следует отметить, что с того момента, когда молодая Наталья Тучкова-Огарева влюбилась в А. И. Герцена, уже прошло двенадцать лет, но их отношения все еще скрывались от посторонних.

В это трудно поверить, но Н. П. Огарев проявил в отношении своей изменницы-жены поразительное великодушие. При этом А. И. Герцен с тревогой наблюдал, каких больших усилий стоили его другу перенесенные им волнения.

Однако деликатный уход Н. П. Огарева из любовного треугольника не принес добрых плодов. С каждым прожитым вместе с А. И. Герценом годом требовательность Натальи Алексеевны росла, а вместе с этим росли раздражительность и неудовлетворенность. Александр Иванович понял, что жестоко ошибся, приняв свой порыв за любовь (сама Н. А. Тучкова-Огарева весьма точно назвала его чувство «вспышкой усталого сердца»), но было уже поздно что-либо изменить. Короче говоря, их союз не принес радости ни А. И. Герцену, ни самой Тучковой-Огаревой.

Н. П. Огарев с печалью и ужасом наблюдал за тем, как двое близких ему людей ранят и мучат друг друга.

Трое детей А. И. Герцена от первой жены находились с мачехой в разладе. Они относились к ней не просто недружелюбно, но иногда и откровенно враждебно. Они не желали понимать чувства отца и считали, что он дурно поступил в отношении своего друга Огарева. Положение только усложнял невыдержанный, эгоистический и резкий характер Натальи Алексеевны.

В 1869 году А. И. Герцен просил старшую дочь объяснить сестре то, что произошло. Он писал:

«Скажи ей, что никогда, ни одного дня не было лжи в отношении Огарева. Совсем напротив, ни одного обмана, ни одного объяснения не было с ним».

Поверить в это было невозможно, и сложившаяся ситуация выглядела насквозь ложной. От этого страдали все, больше всех — сама Наталья Алексеевна. Она просила А. И. Герцена узаконить их отношения, по крайней мере перестать скрывать происходящее от близких. Но тот все боялся дать «козырь» своим многочисленным врагам, которые не преминули бы поиздеваться над тем, что у издателей «Колокола» — «общая жена».

* * *

Итак, в 1869 году А. И. Герцен и Наталья Тучкова-Огарева перебрались в Ниццу. Вместе с ними там тогда находилась их дочь Лиза (тогда она еще была жива), которая все еще носила фамилию Огарева, но называла Александра Ивановича папой.

2 февраля 1869 года А. И. Герцен написал Н. П. Огареву:

«Обрывается все на мне. Что впереди — я издали не знаю и иду с завязанными глазами. Жизнь частная погублена, с этими элементами и не мне чета мастер ничего не слепит. Время идет, силы истощаются, пошлая старость у дверей».

Николай Платонович в это время уже увлекся «погибшим, но милым созданием» — англичанкой Мэри Сезерлэнд. Она была почти неграмотной. Вплоть до его смерти она вела хозяйство, ухаживала за ним, больным (он продолжал пить, участились эпилептические припадки), была его нянькой, возлюбленной, подругой. Н. П. Огарев к ее сыну Генри относился по-отцовски, и у них воспитывался незаконный сын Саши Герцена — первый внук А. И. Герцена — по прозвищу Туте.

Н. А. Тучкова-Огарева характеризует этого ребенка так:

«Маленький Туте был хорошо одарен, но упрям и капризен до невероятности».

Мальчик этот был сыном А. А. Герцена и Шарлотты Гетсон, которая в начале июня 1867 года покончила с собой, бросившись в воды Женевского озера.

Н. А. Тучкова-Огарева излагает эту историю следующим образом:

«Наташа взяла на воспитание старшего сына своего брата, его звали Туте; это тот самый ребенок, о котором говорится иногда в письмах Герцена к Огареву и которого мать так трагически кончила свой недолгий век, бросившись в реку в том самом месте, где сливаются воды темно-синей Роны и белой Арвье. Это очень странное зрелище: эти реки долго текут рядом, сохраняя каждая свой цвет, и только позже сливаются совершенно. В Роне есть глубокие пещеры, туда прибило тело несчастной Шарлотты. Когда она приехала из Англии с маленьким Тутсом, ее поместили у Огарева в доме, но скоро Мэри стала ревновать ее к Огареву и к своему сыну Генри. Шарлотта любила Огарева, как отца; когда она услышала непонятные упреки от Огарева, она поняла, что ее очернила Мэри передним; она горько плакала в последний день, просила водки у Мэри, та дала, а вечером Шарлотта исчезла, это дало повод добродетельной Мэри распускать слух, что Шарлотта бросила ребенка на ее попечение и бежала с новым любовником, но Рона отомстила Мэри и оправдала несчастную жертву; через четыре года она выбросила из пещеры на поверхность вод тело Шарлотты, полиция вспомнила исчезновение молодой англичанки и пригласила Мэри посмотреть на свою жертву: на одной ноге была еще ботинка и в кармане связка ключей. Мэри признала ключи и останки покойницы. Неужели сердце ее не содрогнулось от недостойной клеветы».