Марко Поло - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Нечаев cтр.№ 32

А еще у Хубилай-хана была целая армия пеших гонцов, и исполняли они свою службу так: у них были большие пояса с колокольчиками, чтобы издали было слышно, что они бегут. Каждому нужно было бежать около пяти километров, а потом его ждала смена. Издали было слышно, что гонец приближается, и к его смене заранее готовились. По словам Марко Поло, Хубилай таким вот образом в одни сутки получал вести из-за десяти дней пути, и податей с гонцов он не брал; наоборот, он щедро одаривал их из своей казны.

По свидетельству венецианца, важные вести доставлялись с удивительной скоростью: на лошадях гонцы великого хана могли скакать по 300 километров в день, а иной раз и по 400. Европейцам в те времена система, налаженная монголами, могла казаться чем-то невероятным.

Безусловно, заметки Марко Поло о китайских обычаях выглядят беспорядочно и неполно. За долгие годы он много где побывал. Например, некоторые его «командировки» длились по несколько месяцев, и он всегда внимательно приглядывался ко всему, что попадалось ему на глаза по дороге туда и обратно. Но увидеть всё, заметить всё и рассказать обо всём — это было просто невозможно. К тому же он не знал китайских иероглифов и не мог почерпнуть информацию из китайских источников.

Так в бесконечных поездках по стране он провел на службе у великого хана 17 лет. К сожалению, по каким точно делам ездил Марко Поло и по каким точно маршрутам, мы не знаем. В его книге каждому рассказу о том или ином месте дан заголовок, в котором это место называется, но нигде нет ни слова о том, откуда взят материал для рассказа. Понятно, что у читателя возникает масса вопросов, но при этом не нужно забывать, что Марко Поло описывал лишь то, что ему казалось важным, и у него — сына XIII века — были свой взгляд на вещи и свои интересы.

В любом случае он оставил человечеству драгоценный материал об Азии и о народах, ее населяющих. Как отмечает его биограф Генри Харт, «читая книгу Марко, мы постоянно дивимся зоркости его глаза, остроте его ума, точности его описаний — а ведь это был человек Средневековья, человек, не прошедший никакой специальной школы!» {306}.

Он рассказывает о древнем обычае пользоваться вместо денег раковинами моллюсков каури, о крокодилах и способах их ловли, о лошадях без хвостов, о странном обычае юньнаньцев убивать своих гостей, чтобы их души поселились в доме и принесли в него счастье, о татуировках бирманцев и о многом-многом другом.

Тот факт, что Марко писал о Китае в основном по своим собственным наблюдениям, подтверждается его признанием, что из девяти провинций Манзи (то есть Южного Китая) он описал лишь три.

У Хубилай-хана была страсть к завоеваниям, а у Марко Поло — к путешествиям. Они нашли и прекрасно дополняли друг друга. Во всяком случае, рассказы венецианца были очень нужны великому хану для того, чтобы понимать, что творится в самых отдаленных уголках его империи. А Марко были очень нужны все эти «командировки», ведь он имел возможность утолять свою страсть за государственный счет.

Безусловно, Хубилай-хан привязался к молодому венецианцу. Впрочем, молодому ли? Ведь молодым он был, когда только приехал в Ханбалык. А теперь он повзрослел и сильно изменился. Постарел и великий хан, а старики во все времена и во всех странах не любят изменения.

Постарел и отец Марко Поло. Постарел и его дядя. Кстати, о том, что всё это время делали они, мы практически ничего не знаем. Наверное, они скучали на чужбине и очень хотели вернуться домой. И, наверное, в этом их взгляды на происходящее существенно отличались от того, что думал Марко. Ведь последнего никто не ждал в Венеции, и был он там никем. И наверняка, будь его воля, он так и жил бы себе при дворе Хубилай-хана, наслаждаясь полным соответствием своих желаний и своих возможностей.

У Генри Харта читаем: «Разъезды Марко по стране, выполняемые им правительственные поручения, его странствования в связи со своими собственными делами — всё это происходило теперь с гораздо большим размахом, чем в те дни, когда Марко только начинал свою службу у хана» {307}.

Но годы шли, и двадцатилетний молодой человек давно уже превратился в крепкого мужчину — сильного физически, умного, уверенного в себе и многоопытного. «С тех пор как венецианцы приехали в Китай, минуло уже семнадцать лет, и они затосковали по родине. В конце концов, они были здесь все-таки чужеземцами, и при мысли, что им никогда больше не увидеть родной земли, в сердца их закрадывался страх. Всё чаще им снилась Венеция, и какие бы почести и богатства ни приносила им жизнь в Китае, Поло начали обдумывать планы возвращения в Италию» {308}.

Впрочем, были и другие причины, которые заставляли венецианцев думать об отъезде из Китая, и они были куда более серьезными. На самом деле ностальгия — это всего лишь попытка сравнить наихудшее из настоящего с наилучшим из прошлого. И это вполне можно пережить. А вот то, что они пользовались покровительством и великими милостями Хубилай-хана и это просто не могло не вызывать по отношению к ним зависть и ненависть других приближенных Хубилая, это уже было гораздо важнее. И опаснее. Никколо и Маттео Поло прекрасно видели, как стареет и теряет силы великий Хубилай. Он родился в 1215 году, и теперь ему было «под восемьдесят». По тем временам это был весьма преклонный возраст, и венецианцы не могли не бояться того дня, когда великий объединитель Китая умрет. «Стоило их могущественному покровителю “вознестись вверх” на драконе, как они оказались бы перед лицом врагов безоружными, а их богатства почти неизбежно обрекли бы их на гибель» {309}.

Подобные опасения были небезосновательны, ведь во все времена после смерти одного государя и до провозглашения нового начиналась междоусобная борьба за власть среди наследников. А как говорится, паны дерутся, а у холопов чубы трещат…

В случае с венецианцами это значило бы лишь одно: «…если бы Хубилай-хан умер, пайцзы — защита их жизни — перестали бы что-либо стоить» {310}. Таким образом, «своевременное увольнение со службы у хана было вопросом жизни и смерти» {311}. К сожалению, как совершенно справедливо отмечает Генри Харт, «покинуть китайский двор было гораздо труднее, чем приехать туда» {312}.

Однажды Никколо Поло, заметив, что Хубилай пребывает в добром расположении духа, воспользовался случаем и попросил у него разрешения уехать. Он просил не только за себя, но и за своего сына с братом.

Оливье Жермен-Тома в связи с этим замечает: «Можно предположить, что желание уехать было более сильным у отца и дяди. Можно даже дойти до представления о том, что просьба Никколо, адресованная императору, не разделялась Марко. <…> Он вполне мог кончить свои дни в Китае» {313}.