Труба и другие лабиринты - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Хазин cтр.№ 3

Так говорили пришедшие Мусе [12] , а он только хмурился. И отправил всех по домам, пообещав подумать.

А вскоре, наверное, раздобыл где-то ключи, потому что никто не видел, как он спустился в подвал, и никто не знает, сколько пробыл там. В тот вечер прислали в дом бригаду лучших электриков Вольгинска: все волновались по-соседски – поглядывая, как плавают в гулкой темноте огни их фонариков, вслушиваясь в негромкий мастеровитый матерок. И когда вспыхнули, наконец, в лестничных пролетах новые лампы, кое-кто из жильцов загулял на радостях, а кто и попросту забыл про Мусу.

Он же, ближе к ночи, вернувшись из подвала к себе, долго мылся в ванной, а потом, не сказав никому ни слова, поднялся на седьмой этаж к приятелю, соседу Застрахову.

Застрахов был не коренной житель Вольгинска, но все-таки волжанин: переехал из Саратова еще во времена Империи, надеясь получить место на гордо возводимой городом атомной станции, поскольку считался классным специалистом по газо– и теплоснабжению. Но строительство станции остановили экологи [13] , Империя распалась, работы не стало, возврата не было – и Застрахов осел в Вольгинске, осунулся, и теперь преподавал за гроши в строительном институте, давал частные уроки физики и химии да подрабатывал дворником на придворовой территории собственного дома номер девять.

Застрахова звали всяко: кто – Бориской, кто – Славиком, потому что полное имя его – Борислав Вячеславович [14] – никто не мог выговорить сразу даже на спор. Жена же его, Лидия, которую он взял в юности и привез с собой из страны с головокружительным названием Монтенегро, или Черногория, звала его, всегда улыбаясь и как бы лаская каждый слог своим мягким языком, – Славоня. Темноокая Лидия и встретила Мусу на пороге в тот вечер.

Муса попросил ее вызвать мужа, спешно вывел того за дверь, так что Лидия не успела и слова молвить Застрахову, а лишь увидела проблеск его лысины: там, в тени, за углом, Муса переговорил с ним о чем-то в торопливом перекуре, после чего Застрахов вернулся, натянул шерстяные носки и сапоги, надел телогрейку, захватил сумку с инструментами, – и оба направились вниз.

Лидии показалось, что она ждала мужа всю ночь, а на самом деле они вернулись через час и молча прошли в кухню. Застрахов достал бутылку, стаканы, хлеб. Разлили и выпили: Муса – задумчиво, Застрахов – жадно.

За стеной, в темноте спальни, мерцали бессонные глаза Лидии, но слышать мужской шепот мешало ей собственное дыхание.

«Если так, – сказал Муса, – надо идти на девятый этаж».

«Зачем?» – спросил Застрахов.

«К Шафирову», – отвечал Муса.

«К еврею?» – удивился Застрахов.

Муса помолчал. Глухо подвинул табурет. Потом проговорил еще что-то, будто жуя и глотая.

«Да, – сказал он, – К еврею. На то есть семь причин. Во-первых, – сказал он, – какая разница?»

«Во-вторых, – сказал Муса, – никто не любит евреев, но для дела придется потерпеть».

«В-третьих, – сказал Муса, – был Шафиров [15] советником мэров и губернаторов, и знает судей, а его уважают и первые лица города, и выдающиеся члены самых важных собраний, клубов и диаспор».

«Четвертая причина, – сказал Муса. – У нас у обоих, гляди, уж и руки дрожат, и сердце скачет, и мозги всмятку. И, значит, не обойтись нам с тобой без головы Шафирова, если хотим понять, что к чему.