Капли великой реки - читать онлайн книгу. Автор: Хироюки Ицуки cтр.№ 42

Если бы Рэннё жил теперь, он, я думаю, всем сердцем и всеми силами восстал бы против навязывания авторитетов, и прежде всего восстал бы против секты Аум Синрикё. Ведь против культа какой бы то ни было личности он боролся наиболее страстно. Он и на телевидение пришёл бы, чтобы об этом поведать, и в самые разные средства массовой информации рассылал бы статьи. Ну а Синран? Про него не знаю. Вот бы узнать!

Во времена Рэннё уже несколько веков прошло после того, как жил Синран. Это была эпоха, когда учение синсю, которое проповедовал Синран, было искажено, измазано в грязи, почти что низвергнуто. Искажённое учение проповедовалось, и повсеместно процветали культы живого Будды, когда люди поклонялись своему религиозному лидеру, а также практиковалось выманивание пожертвований, когда людей уверяли, что чем больше золота они отдадут, тем вернее им гарантировано возрождение в Чистой земле. Были и такие религиозные группы, которые картинами ада раздували непомерный страх, чтобы привести людей к вере. Религия в целом пребывала в упадке, и в эпоху тщеты и непостоянства направляемые ложными учениями люди тщетно метались в поисках выхода.

Рэннё был тот человек, кто не смог смотреть на такое положение и принялся за дело. Я не сомневаюсь в том, что его жёг гнев, подобный бушующему пламени. Он даже исторг из уст жестокие слова, не подобающие религиозному деятелю, мол, шайку распространителей ложного учения следует порвать в клочья — и то будет мало.

Таких, как теперь, средств массовой информации в то время не было, и Рэннё писал письма, так называемые офуми, в них рассказывая людям об истинной вере. Когда люди обращались с просьбой его послушать, то, сколько бы их ни было, много или мало, как бы глубоко в горы ни пришлось забираться, он ночью шёл к ним.

Как проповедник учения Синрана в его истинном виде, Рэннё с позиций «праведности» противостоял и старым сложившимся религиозным группам, тяготевшим к застою, и новым культам. Рэннё старался помочь народу, измаявшемуся и истомившемуся в мире тщеты. Чтобы залечить душевные раны людей, он говорил с ними и протягивал им руку.

Залечить людские раны могут два рода слов. Первые — это слова ободрения, вторые — слова утешения.

Если у человека ещё остались силы и воля, чтобы подняться, ободрение поможет ему вновь двинуться вперёд.

Однако человеку, который уже не сможет встать, который знает, что для него всё кончено, слова ободрения будут казаться пустым звуком. Слово «гамбарэ», что значит «держись!», — это слово времён войны и послевоенных лет. Вот уже полвека нам твердят: «Держись! Держись!» Но ведь бывают ситуации, когда чем больше тебя подбадривают, тем тяжелее.

Что нужно нам в такие минуты? Не ободрение, но — утешение. Иначе говоря, «жалеть и горевать» — есть такое буддийское выражение.

Сам термин «горевать» пришёл из санскрита, там он звучит как «каруна» и означает вздох, стон. Хотя мы можем почувствовать чужую боль как свою, исцелить человека мы не в силах. Страдать вместо него мы тоже не в силах. Это так тяжело, что из глубины сердца невольно вырывается стон. Вот этот стон и есть «каруна». В Китае слово перевели как «горевать» и подобрали иероглиф «горе».

Молчать, не говорить ни слова, лишь плакать и вздыхать… Кто-то может подумать, что это совершенно бессмысленно и ничему не поможет, но на самом деле бывают случаи, когда это имеет огромное значение.

Одинокую печаль или муку невозможно исцелить подбадриванием. Что же можно сделать? Может быть, достаточно просто молча быть рядом? Положить руку на руку страждущего, пролить слёзы. Пусть даже только это. Пусть даже только глубоко вздохнуть. Хоть и не действует здесь закон передачи тепла, но всё же с теплом руки другому человеку может передаться затаённая грусть, а боль может раствориться.

Вообразим, что произошло нечто подобное инциденту с сектой Аум Синрикё и в этом замешан ваш сын, он понесёт наказание.

Исполненный сострадания отец, наверное, постарается ободрить сына: «Держись! Ты заплатишь за свои грехи и снова вернёшься в общество. Мы всегда будем ждать тебя. Рука об руку, мы все вместе пойдём навстречу твоему новому будущему».

Ну а что скажет думающая по старинке мать? Конечно же, она не станет вопрошать: «Как же это вышло? Что же теперь будет?» Наверное, она молча сядет рядом, будет всматриваться в лицо сына и плакать. Может быть, опустит голову и возьмёт сына за руку, думая про себя: «Даже если ты попадёшь в ад, я последую за тобой».

По правде говоря, такая реакция самая проникновенная, трогает до глубины души. Человеку в безнадёжном состоянии, находящемуся на самом краю, можно сколько угодно говорить: «Крепись!» — этим его не спасёшь. Ведь здесь надо только «горевать».

Рэннё был от рождения человеком, щедрым на сострадание и умевшим «горевать». Некоторые люди говорят, что проповеднические письма Рэннё, которые ещё называют «Письма белых костей», — это сентиментальная риторика, не более. Однако я думаю, что найдётся очень много людей, которые скажут, что, услышав содержание этих писем, они ощутили в груди наплыв самых разных эмоций и глаза их наполнились слезами. На то, как проникновенно рассказывает о «Письмах белых костей» в своём замечательном романе «Чёрный дождь» романист Ибусэ Масудзи, указал исследователь религии Ямаори Тэцуо. [63]

Если воспринимать тексты Рэннё только глазами, они могут показаться неинтересными. Слова все самые обычные, много повторов. Встречаются и расхожие фразы. На первый взгляд — весьма банально, избито.

Но если попробовать прочесть это вслух, музыкальность и полифоническое построение текста исподволь заставят его засверкать и ваша душа завибрирует в ответ. Я хочу сказать, что этот текст оживает, лишь когда его читают вслух хором или когда слушают в исполнении живого голоса.

Это не такой текст, который сохраняет свой блеск всегда. В обычном виде он спит. Он захватывает неожиданно и мощно, словно вы впервые встретились с человеком, когда он находился в состоянии полного душевного упадка, а потом он вдруг изменился до неузнаваемости.

Рэннё был не из тех, кто равнодушен к сильным и горячим человеческим чувствам, к горю и слезам. Он хорошо понимал, как велика сила людских эмоций. Но я думаю, что боль, которую носил в себе сам Рэннё, была сильнее в десятки раз.

Он и сам жил страдая. Поэтому не мог пройти мимо чужих страданий, не мог не вздохнуть невольно о чужом горе и не выплеснуть свои чувства в молитве — так я это себе представляю.

Я думаю, что, может быть, именно в наше время необходима философия, обозначаемая словом «горевать», я подразумеваю под этим словом попытку исцеления людских душ.

Горевать — это значит, издавая стоны, вновь оплакать своё бессилие: «Почему я ничего не могу сделать для этого человека? Неужели я оставлю его, зная, что он уходит навсегда? Почему в разгар войны в сердцах я не властен остановить кровопролитие?» Люди должны дорожить своей способностью так горевать.