Двор красного монарха. История восхождения Сталина к власти - читать онлайн книгу. Автор: Саймон Себаг-Монтефиоре cтр.№ 85

Лаврентий Берия был хорошим работником, деловым и способным. Еще в начале 1932 года Сталин говорил Кагановичу, что у Берии «бычьи нервы» и он никогда не устает. Эти качества необходимы при сталинском дворе. «Он был очень умный человек, – признавал Вячеслав Молотов, – и отличался нечеловеческой энергией. Мог неделю работать без сна».

Лаврентий Павлович обладал удивительной способностью вызывать страх и энтузиазм. С подчиненными он был груб, часто угрожал: «Мы арестуем вас и сгноим в лагерях. Мы превратим вас в лагерную пыль». Несмотря на это, перед ним преклонялись. Протеже Берии, молодой грузин Алеша Миртсхулава, хвалил своего бывшего покровителя за человечность, силу духа, энергию и патриотизм даже спустя полвека после его гибели, во время нашего разговора в 2002 году.

Берия любил хвастаться, что может выбить из человека любое признание. «Дайте мне его на одну ночь, и я заставлю его признаться в том, что он король Англии!» – любил повторять Лаврентий Павлович.

Его любимыми фильмами были вестерны, но в них ему нравились не американские ковбои, а мексиканские бандиты. Берия был прилично образованным для большевистского вождя. Сталин любил подшучивать над этим неудавшимся архитектором. Генсек с улыбкой говорил, что в пенсне Берии простые стекла и он носит очки лишь для того, чтобы придать себе умный вид.

Коварный интриган, большой грубиян и хам, психопат и сексуальный авантюрист, Лаврентий Берия вполне мог бы перерезать горло соперникам, соблазнять фрейлин и отравлять кубки с вином при дворах Чингисхана, Сулеймана Великолепного или Лукреции Борджиа. Но этот «фанатик», как называла его Светлана, боготворил Сталина на раннем этапе своей московской карьеры. Отношения между ними напоминали связь между монархом и вассалом. Берия обращался со Сталиным как с царем, а не как с товарищем по партии, пусть и первым. Старые товарищи вели себя со Сталиным уважительно, но с большей фамильярностью. Конечно, и они восхваляли вождя, но это не была такая грубая лесть, как у Берии. Лаврентий Павлович произносил верноподданническим тоном: «О да, вы правы, абсолютно правы, на все сто процентов правы». «Он всегда подчеркивал, что предан моему отцу, – вспоминала Светлана. – Со временем Сталин к этому привык. Он считал, что этот человек поддержит все, что бы он ни говорил».

Берия принес ко двору Сталина обычаи знойной Абхазии. Со временем он станет еще более сложным, честолюбивым и испорченным, но менее преданным марксизму. В 1938 году эта «колоссальная фигура», по словам Артема Сергеева, изменила все.

Лаврентий Берия, как многие перед ним, сначала попытался отказаться от нового назначения. Нет причин сомневаться в его искренности. Судьба предшественников говорила, что это очень опасное место. Генрих Ягода только что был расстрелян. Ежову грозила опасность. Не хотела переезжать в Москву и жена Берии, Нина. Но Лаврентий был невероятно честолюбив. Когда Сталин предложил сделать его первым заместителем НКВД, Николай Ежов патетически воскликнул, что из этого грузина получится и хороший нарком. «Нет, он будет только хорошим заместителем», – успокоил его Сталин.

Сталин приказал Власику организовать переезд Берии в столицу. В августе 1938 года, после краткой поездки в Тифлис, где он назначил своего преемника, Лаврентий Павлович приехал в Москву. 22 августа он был назначен первым заместителем наркома внутренних дел.

Берия получил квартиру в роковом Доме на набережной. Сталин лично приехал посмотреть, как устроился его очередной протеже, но квартирой остался не очень доволен. Он знал, что на солнечном юге с его традиционными пристрастиями к роскоши, вину и в изобилии растущим в этих краях экзотическим фруктам большевистские руководители живут лучше, чем в остальных местах необъятной страны. В Тифлисе Берия обитал в элегантном старинном особняке.

Сталин предложил соотечественникам перебраться в Кремль, но жена Берии отнеслась к этому предложению без особой радости. В конце концов вождь выбрал для своего выдвиженца из Грузии величественный дом в самом центре Москвы. В этом особняке на Малой Никитской улице до революции жил генерал Куропаткин. Так у Лаврентия Берии, единственного из советских руководителей, появился собственный особняк.

Сталин, казалось, нашел в приехавшей в Москву семье Берии свою давно потерянную семью. Он очень любил Нину Берия, похожую на статуэтку миловидную блондинку, и всегда относился к ней как к дочери.

Новый руководитель Грузии Кандид Чарквиани приехал к Берии на ужин. Зазвонил телефон. Через минуту в доме началась суматоха. «Сейчас приедет Сталин!» – сообщила Нина и бросилась на кухню готовить грузинские блюда. Скоро появился Иосиф Виссарионович. Сталин и Берия пели во время супры, грузинского застолья с традиционными блюдами. Даже после Большого террора вождь не лишился способности совершать неожиданные поступки.

Берия и Ежов стали друзьями, но это была показная, неискренняя дружба. Лаврентий Павлович ласково называл шефа «Дорогой Ежик» и даже гостил у него на даче. Такие отношения не могли долго продолжаться в диких джунглях сталинского двора.

Берия присутствовал на большинстве совещаний в комиссариате. Он взял под контроль разведку и начал неторопливо, исподволь готовиться к устранению Ежевики. Лаврентий Павлович пригласил на ужин Хрущева и предупредил о близости Маленкова и Ежова. Хрущев догадался, что на самом деле Берия завуалированно советует ему порвать с наркомом внутренних дел. Вне всяких сомнений, такой же разговор состоялся и с Маленковым. Но самое яркое доказательство того, что Берия копал под начальника, можно найти в архивах. Грузинский чекист хитростью уговорил Вышинского пожаловаться Сталину на медлительность Ежова. Вождь никак не отреагировал, но Молотов строго указал Николаю Ежову: «Необходимо прислушиваться к советам товарища Берии и работать побыстрее». Поскребышев всегда был флюгером, по которому можно определить настроение Сталина. Вскоре он перестал, как раньше, по-дружески говорить Ежову «ты» и начал ездить в гости не к нему, а к Берии.

Берия принес в НКВД новый дух. На смену неистовости и страстности Ежова пришла строгая система террора в «административных рамках». Именно посредством этой системы Сталин затем управлял Россией. Работа наркомата внутренних дел значительно улучшилась. К сожалению, заключенным от этого легче не становилось. Берия вместе с Ежовым допрашивал арестованных партийных боссов: Косиора, Чубаря и Эйхе. Их продолжали жестоко пытать. Чубарь написал письма Сталину и Молотову, где рассказывал о страшных пытках, которым подвергают заключенных в тюрьмах НКВД.

Сталин, Ежевика и Берия решили сейчас заняться Дальним Востоком – армия, которой командовал талантливый маршал Блюхер, до этого почти не подверглась чисткам. В конце июня на блюхеровских командиров набросился кровожадный Мехлис. Свой штаб он организовал в железнодорожном вагоне. Вскоре Лев Захарович начал закидывать Сталина и Ворошилова телеграммами примерно следующего содержания: «Повсюду в специальных железнодорожных войсках сомневающиеся и колеблющиеся… Выявлены 46 командиров немецкой, литовской, польской, латвийской и галицийской национальности… Должен отправляться во Владивосток, там предстоит большая чистка в войсках…» Он удовлетворенно рапортовал вождю: «Уволил 215 политических работников, большинство из них арестованы. Но чистка еще не закончена. По-моему, нельзя уезжать из Хабаровска, не проведя более тщательного и серьезного расследования». Когда Ворошилов и Буденный попытались спасти офицеров, Мехлис пожаловался на Ворошилова (они люто ненавидели друг друга) Сталину: «Я докладывал ЦК и наркому Ворошилову о ситуации в секретном отделе Дальневосточного фронта. Там окопалось много сомневающихся людей и шпионов. Тов. Ворошилов приказал прекратить процесс. Не могу согласиться с этим решением». Даже Каганович, человек очень жестокий, считал, что Мехлис проявляет верх кровожадности, и говорил: главный политрук Красной армии порой перегибает палку.