Двор красного монарха. История восхождения Сталина к власти - читать онлайн книгу. Автор: Саймон Себаг-Монтефиоре cтр.№ 83

– Пожалуйста, разрешите мне закончить, – взмолился Постышев. – Я попытаюсь объяснить мотивы, которыми руководствовался…

– Вы не можете ничего объяснить! – прогрохотал Железный Лазарь. – В том-то все и дело!

Павел Постышев встал, чтобы ответить на обвинения, но Андреев, который вел заседание, резко остановил его:

– Сядьте, товарищ Постышев! Это не место для прогулок.

Прогулки для Постышева закончились навсегда. Его подверг беспощадной критике Георгий Маленков. Сталин предложил исключить переусердствовавшего руководителя из политбюро. Никиту Хрущева, который вскоре отправился руководить Украиной, выбрали вместо опального Постышева кандидатом в члены политбюро. Хрущев взобрался на вершину советского Олимпа.

Падение Павла Постышева являлось и завуалированным предупреждением для Николая Ежова. Однако нарком и не думал успокаиваться, он действовал все с большей и большей яростью.

Сталин, казалось, не сразу решил, как поступить с Постышевым. У бывшего руководителя Украины, человека властного и жестокого, имелось немало врагов. Возможно, они в конце концов и уговорили вождя добить поверженного соперника. У Постышева оставалась последняя надежда – личное обращение к Сталину. «Товарищ Сталин, я прошу вас принять меня после заседания», – написал Постышев. «Я не могу вас сегодня принять, – сухо ответил Сталин. – Переговорите с товарищем Молотовым».

Через несколько дней Постышева арестовали. Сталин подписал очередную разнарядку на расстрелы, всего на 48 тысяч человек. В это же время состоялось падение и маршала Егорова. Военачальника ждала та же печальная участь, что уже постигла его красавицу жену.

Николай Ежов арестовывал, пытал и убивал не покладая рук. Он так выкладывался на работе, что валился от усталости с ног. 1 декабря 1937 года Сталин приказал ему взять недельный отпуск.

В начале января Ежевика, который к тому времени каждый день пил, отправился чистить Киев. Новый украинский руководитель Хрущев оказал ему самую энергичную помощь. Всего в столице Украины было арестовано 30 тысяч человек. Приехав в Киев и узнав, что его опередил предшественник Станислав Косир, вычистивший почти все украинское политбюро, Хрущев арестовал нескольких наркомов и их заместителей. Политбюро одобрило расстрельный список Никиты Сергеевича, состоявший из 2140 человек. Будущий преемник Сталина и тут перевыполнил норму. Он развернул на Украине свой Большой террор. В 1938 году были арестованы 106 119 человек. Приезд Ежова в Киев ускорил проведение кровавой бойни. «После приезда Николая Ивановича Ежова на Украину началось настоящее уничтожение спрятавшихся врагов», – хвалил Хрущев несгибаемого сталиниста Ежова за то, что тот безжалостно выкорчевывает «врагов народа».

НКВД «раскрыл заговор», участники которого хотели отравить лошадей. Два профессора были арестованы и объявлены нацистскими агентами. Никита Хрущев проверил так называемый яд и обнаружил, что он для лошадей безвреден. Только после назначения трех разных комиссий ему удалось доказать, что с этим заговором вышла ошибка. Налицо появление сомнений в работе НКВД. Однако есть все основания считать, что колебаться в отношении чекистов Хрущев начал лишь после того, как свое недовольство ими выразил сам Сталин.

Во время пьянок в Киеве Николай Ежов проявил поразительную неосторожность. Такая неосмотрительность тем более удивительна для человека, который знал, как работают органы, которые он сам возглавлял. Ежов хвалился, что все политбюро у него в руках, что для главного чекиста нет авторитетов и неприкасаемых, что он мог арестовать любого человека, даже партийного вождя. Ежевика напивался до такого состояния, что однажды ночью его пришлось нести домой. Сам он идти уже не мог. Конечно, рано или поздно, но Сталин должен был узнать о возмутительном поведении наркома в Киеве и его пьяном хвастовстве.

Ежов вернулся в Москву к началу третьего, последнего, показательного процесса над антисоветским блоком правых и троцкистов. Суд открылся 2 марта 1938 года. Главными обвиняемыми были Рыков, Бухарин и Ягода. Бывший нарком внутренних дел признался во множестве преступлений, в том числе в убийствах Кирова и Горького. Николай Бухарин сделал «признание» особого рода – на эзоповом языке, наполненное сатирой в адрес Сталина и детских потуг Ежова на раскрытие страшных заговоров. Однако Бухарин старался напрасно. Его язвительность ничего не изменила.

Николай Ежов присутствовал на расстрелах «врагов народа». Говорят, он приказал избить Ягоду.

Но Ежевика проявил и какое-то слабое подобие гуманизма, когда очередь дошла до казни его старого собутыльника, бывшего секретаря Ягоды, Буланова. Перед расстрелом Ежов велел принести Буланову коньяка.

Сразу после мартовских расстрелов Ежевика предложил организовать четвертый суперпроцесс над польскими шпионами в Коминтерне. Он готовился уже не один месяц и старательно собирал материалы против иностранцев. Но Сталин предложение маленького наркома отклонил. Какими бы важными ни были эти дела, Иосиф Виссарионович всегда помнил, что есть и другие вопросы. Его сверхчувствительная интуиция уловила опасные настроения среди помощников. Все они страшно устали. Но особенно сильно выдохся главный палач, Ежевика.

4 апреля 1938 года Николай Иванович Ежов был назначен комиссаром водного транспорта. Это назначение имело определенный смысл, потому что строительство каналов велось в основном силами заключенных ГУЛАГа, то есть находилось в ведении НКВД. Но чувствовалась тут и тревожная для Ежевики симметрия – Генрих Ягода после снятия с поста наркома внутренних дел получил такую же должность.

Ежов тем временем основательно прошелся даже по политбюро. На Лубянке допрашивали Постышева. Вскоре был арестован Роберт Эйхе, руководитель Западной Сибири.

Сталин решил повысить Станислава Косиора. Он был назначен заместителем председателя Совнаркома и переехал в Москву. Однако в апреле 1938 года чекисты схватили брата Косиора. Как обычно бывало в подобных случаях, единственной надеждой самого Косиора на спасение был отказ от родственника.

«Мне приходится жить в обстановке подозрений и недоверия, – писал он Сталину. – Вы не можете себе представить, насколько это тяжело для невинного человека. Арест моего брата бросает тень и на меня. Клянусь жизнью, я даже представить себе не мог истинную природу Казимира Косиора. Мы с ним никогда и не были особенно близки. Не могу понять – зачем он все это придумал?.. Товарищ Сталин, все обвинения в мой адрес от начала и до конца неверны. Прошу вас, товарищ Сталин, разрешить мне объясниться перед политбюро. Я докажу, что стал жертвой лжи врагов народа. Иногда мне кажется, что все это какой-то глупый сон…»

Как же часто жертвы доносов и наговоров сравнивали свое положение со сном! 3 мая Косиора арестовали, за ним последовал Чубарь. Каганович позже утверждал, что защищал Косиора и Чубаря, но когда увидел подписанные ими признательные показания, сдался.

Николай Ежов и не думал менять свою ночную жизнь вампира, наполненную пьянками и пытками. Его раздавила гигантская работа. От Сталина, конечно, не укрылось, что его любимый нарком морально разлагается. «Позвонишь в комиссариат – говорят, что он уехал в Центральный комитет. Позвонишь в Центральный комитет – выясняется, что он уехал в комиссариат. Посылаешь курьера к нему на квартиру, а он там валяется мертвецки пьяный», – жаловался вождь.