Израильтяне и палестинцы. От конфронтации - к переговорам и обратно - читать онлайн книгу. Автор: Алек Эпштейн cтр.№ 21

В своем исследовании Х. Хашан делает предположение, что в арабском мире существует тесная связь между недовольством правительством и элитами (84 и 89 % соответственно), неприятием процесса глобализации (70 %) и отрицанием существования Израиля и противостоянием мирным отношениям с ним. Не стоит удивляться, что призыв Израиля к региональному сотрудничеству (во время проведения опроса) был истолкован как уловка для установления господства в регионе, а не как желание интегрироваться в него.

Следует подчеркнуть, что и единственное мирное соглашение, существовавшее между Израилем и арабским государством до соглашений Осло, не пользовалось широкой поддержкой у египетской интеллигенции (не говоря уже об остальных). Подпись Я. Арафата под Газа – Иерихонским соглашением воспринималась арабскими националистами и исламистами как отказ от борьбы за всю территорию Палестины, а установление Израилем дипломатических отношений с Иорданией, арабскими государствами Северной Африки и Персидского залива – как раскол арабского единства.

Подписанная в Осло Декларация о принципах палестино-израильского урегулирования ознаменовала начало изменений в отношении к Израилю, равно как и обострение общественной дискуссии вокруг него. Однако, по мнению многих интеллектуалов, Каирское соглашение 1994 года более всего отражало способность Израиля навязывать арабам и окружающему миру в целом свои условия и позиции. При этом заключение Израилем и ООП серии соглашений освободило ряд арабских государств, в основном удаленных от Израиля, из пут приверженности воинственной позиции в отношениях с Израилем для выражения солидарности всех арабов с палестинцами.

Подписание соглашений Осло позволило арабским правящим элитам дать волю желаниям, сдерживаемым долгие годы из-за необходимости, во-первых, считаться с общественным мнением в своих странах, а во-вторых, вносить свой вклад в поддержание арабского единства как региональной системы политических отношений. Эти элиты рассматривали соглашения Осло между Израилем и ООП как начало всеобщего мирного процесса между арабским миром и Израилем и поспешили воспользоваться его плодами после долгих лет ожидания, вызванного идеологическим и политическим застоем. В целом политические и экономические элиты демонстрировали достаточно прагматичный подход, в то время как исламисты и интеллигенция заняли в большинстве случаев враждебную позицию по отношению к Израилю и мирному процессу с ним. При этом, хотя исламская оппозиция формулирует свои доводы на языке религии, используя аргументы и прецеденты ислама и параграфы из религиозного законодательства, ее основным аргументом в обоснование собственной позиции является вполне прагматичное предположение, что при существующей расстановке региональных и международных сил любое соглашение с Израилем может послужить основанием для его утверждения в качестве региональной державы за счет арабов. Если соглашения с ООП и Иорданией воспринимались как пробоина в стене арабского единства, то продолжавшееся установление дипломатических связей между рядом арабских стран и Израилем пробудило серьезные опасения за судьбу обладающих большой мощью понятий культурной и социальной идентичности, во главе которых стоит концепция «арабской нации». В глазах радикальных исламских движений развитие отношений Израиля и арабского мира выглядело угрожающим: помимо того, что это могло укрепить оппозиционные исламистам правящие элиты, нормализация отношений с Израилем понималась как реальная и осязаемая угроза исламу и укоренившимся социальным и культурным традициям.

Арабские националисты, в свою очередь, утверждали, что конфликт сможет окончиться лишь тогда, когда Израиль окончательно «растворится» на Ближнем Востоке, утратив свой сионистский характер. Отсюда делался вывод о том, что прекращение вооруженного противостояния не сможет само по себе привести к установлению полного мира с Израилем. В рамках общественной полемики в этом контексте были подняты на поверхность знакомые образы Израиля 1950–1960-х годов:

А. Израиль – плацдарм империализма, нацеленного на то, чтобы разрушить единство арабов как единой нации и истощить их экономически.

Б. Израиль – проводник идеологии глобализации в регионе, который разрушит культурное и религиозное наследие арабов.

В. Израиль представляет опасность как сила, способная экономическим путем подчинить себе арабские государства Ближнего Востока. Экономическая гегемония Израиля казалась реально возможной особенно в первые годы процесса Осло, когда Израиль воспринимался как вершина израильско-иордано-палестинского треугольника, общая экономическая мощь которого и его проникновение на арабские рынки служили бы для того, чтобы Израиль получил первенство в регионе. Даже осторожные сторонники мирного процесса, такие как представители египетской политической элиты во главе с президентом Х. Мубараком, враждебно относились к разговорам о «ближневосточном общем рынке», что выглядело как рецепт эксплуатации дешевой арабской рабочей силы Израилем, установления его экономического господства на арабском Востоке и размывания арабской идентичности. Даже использование термина «Ближний Восток» трактовалось как отрицание основ национального и религиозного самосознания арабов, так как этот регион – арабский и в нем нет места никому и ничему чужому. По мнению арабских националистов, само выражение «Ближний Восток» – это иностранное понятие, навязанное Западом для того, чтобы позволить Израилю интегрироваться в чуждый для него регион.

Боязнь установления экономической гегемонии Израиля в регионе получила выражение в резких заявлениях, особенно после экономической конференции государств Ближнего Востока и Северной Африки, прошедшей в Касабланке в октябре 1994 года, – в заявлениях, которые снизили практическое значение последующих ежегодных встреч в Аммане, Каире и Дохе. Националисты и исламисты в один голос утверждали, что на этих конференциях была предпринята попытка предоставить Израилю легитимность в регионе и свободный экономический доступ в арабские страны еще до того, как он выполнит требования, на которых настаивали последние.

Сторонники переговорного процесса в арабском мире придерживались противоположной точки зрения, согласно которой установление мира приведет к уходу Израиля с оккупированных им территорий, признанию права палестинцев на создание собственного государства и, в сущности, к уменьшению израильской угрозы арабским странам, так как Израиль станет территориально меньшим и более уязвимым. Арабские экономисты, занявшие положительную позицию по отношению к мирному процессу, утверждали, что в рыночной экономике в период мира чистые экономические принципы необязательно будут в пользу Израиля, ведь если арабские государства предоставят удобные условия для иностранных инвестиций, они могут стать более привлекательными, чем Израиль. К тому же, – продолжали они, – отказ установить экономические связи с Израилем подкрепляет утверждения Израиля, что нет арабов, желающих мира, и дает ему повод продолжать оккупацию, гнет и экспансию.

Отсутствие единства в арабском мире по отношению к мирному процессу отчетливо проявилось в реакции на убийство главы правительства Израиля Ицхака Рабина 4 ноября 1995 года [55] . Совет сотрудничества государств Персидского залива выразил официальные соболезнования по поводу убийства, аналогичным образом поступили и некоторые другие правительства арабских стран. Отдельные арабские лидеры присутствовали на похоронах, помимо прочего, и из-за присутствия на них ведущих политических лидеров со всего мира.