Израильтяне и палестинцы. От конфронтации - к переговорам и обратно - читать онлайн книгу. Автор: Алек Эпштейн cтр.№ 19

Страница

Провал переговоров в Кемп-Дэвиде и Табе и отказ палестинской стороны принять «параметры Клинтона» подтолкнул многих израильтян к мысли о том, что реальной целью палестинцев (или, по крайней мере, их руководства – подчеркнем, речь идет об эпохе до появления ХАМАСа в качестве ведущей силы на Западном берегу и в Газе!) было и остается создание своего государства на всей территории Палестины/Эрец-Исраэль, не рядом с Израилем, но вместо него. Израильские лидеры прошли длинный путь интеллектуальных трансформаций, и если Голда Меир, бывшая министром иностранных дел, а затем премьер-министром в 1960-е – первой половине 1970-х годов, говорила, что «нет такого народа, как палестинцы», то Эхуд Барак, также бывший министром иностранных дел, а затем премьер-министром, возглавляя, как и Г. Меир, Партию труда, говорил Б. Моррису: «Мы понимаем как само собой разумеющееся необходимость наличия двух государств для двух народов [израильтян и палестинцев]» [50] . При этом большинство израильских руководителей как от правых, так и от левоцентристских партий считали, что палестинские лидеры подобный путь смены парадигмы не прошли, рассматривая переговоры с Израилем как стадию в борьбе за его окончательное уничтожение.

Если израильтяне считали предложения, сделанные ими в Кемп-Дэвиде, беспрецедентно щедрыми, то Я. Арафат и остальные палестинские руководители критиковали их как «неадекватные», «снисходительные» и «далекие от реальности», так как они предусматривали передачу под полный контроль ПНА не всех территорий Западного берега и Газы, не говоря уже о том, что в них не содержалось никакого обязательства о гарантиях права палестинских беженцев и их потомков на возвращение в те находящиеся ныне на территории Израиля города и деревни, откуда родом они или их предки (по палестинским подсчетам, если бы израильские предложения были приняты и реализованы, вернуться смогли бы лишь около 1 % тех, кого они считают беженцами). Палестинцы же настаивали на необходимости признания Израилем ответственности за проблему беженцев и ее разрешение [51] . По мнению палестинской стороны, Израиль отказывал палестинцам в возможности контролировать границы их создававшегося государства, нарушая тем самым их суверенитет. Как уже упоминалось выше, палестинские лидеры выходили из себя каждый раз, когда они узнавали о создании Израилем новых еврейских поселений в Иудее, Самарии и Иорданской долине или о строительстве в поселениях (палестинцы называли и называют их «колониями») уже существующих. Палестинцы считали неприемлемым как сохранение израильского контроля над созданными после 1967 года еврейскими районами Восточного Иерусалима, так и настойчивое требование Израиля о продолжении военного присутствия на достаточно длительный срок в новом палестинском государстве.

Кроме того, согласно израильским предложениям, сделанным в Кемп-Дэвиде, Западный берег разделялся на три не соприкасавшихся друг с другом кантона, окруженных со всех сторон израильской территорией. Учитывая находящийся в отдалении сектор Газа, Государство Палестина оказывалось скроенным из четырех обособленных «лоскутков». Справедливость требует отметить, что в ходе последующих переговоров Израиль согласился на дополнительные территориальные уступки, и в «параметрах Клинтона» Западный берег, который почти полностью планировалось передать под палестинский контроль, обладает территориальной целостностью.

Палестинцы выражали недовольство и касательно процедуры переговоров: по их мнению, Израиль не столько выдвигал свои предложения, сколько «доносил» их до палестинцев в форме ультиматума, который предусматривал только два варианта ответа: «да» или «нет». В итоге в понимании палестинцев Кемп-Дэвид стал «ничем иным, как попыткой Израиля применить силовые методы в переговорном процессе» [52] .

Палестинцы считали, что могут согласиться на аннексию Израилем каких бы то ни было частей Западного берега исключительно на условиях паритетного обмена территориями в равном объеме, причем саму свою готовность обсуждать обмен они уже считали уступкой. Во-вторых, палестинские лидеры считали своей важной уступкой готовность признать суверенитет Израиля над Стеной Плача, Еврейским кварталом Старого города, а также еврейскими кварталами в Восточном Иерусалиме, построенными после 1967 года, полагая это более чем достаточным.

С точки зрения палестинцев, «параметры Клинтона» декабря 2000 года, а также переговоры в Табе были шагами в верном направлении, хотя серьезные проблемы по-прежнему существовали и по поводу будущего статуса Иерусалима, и в особенности по вопросу палестинских беженцев. Однако Я. Арафат и члены его команды недооценили, насколько время, имеющееся в их распоряжении, небезгранично. Четыре года переговоров под неусыпным оком Б. Клинтона, М. Олбрайт, Д. Росса и их сотрудников создали у палестинских руководителей ложное ощущение, что их проблемы будут все время находиться в центре внимания президента США и высокопоставленных сотрудников Госдепартамента. Проработав за девять лет от Мадрида до Табы с пятью израильскими премьер-министрами (И. Шамиром, И. Рабином, Ш. Пересом, Б. Нетаньяху и Э. Бараком), палестинские лидеры пришли к верному лишь отчасти выводу, что смогут сработаться со всеми, а если нет – сравнительно небольшой всплеск контролируемого насилия гарантирует им немедленное международное вмешательство во имя защиты их интересов. Однако в январе – феврале 2001 года ситуация изменилась кардинально: приход к власти Джорджа Буша-младшего в США и Ариэля Шарона в Израиле создал совершенно новую ситуацию. А. Шарон, как и Б. Нетаньяху за пять лет до этого, не желал иметь никаких дел с Я. Арафатом, но, в отличие от Б. Клинтона, Дж. Буш-младший как по идеологическим причинам, так и помня негативный опыт своего столь немного добившегося на фронте ближневосточной дипломатии предшественника, не счел нужным давить на израильских руководителей. Я. Арафат прожил до ноября 2004 года, все это время А. Шарон оставался премьер-министром, но он так и не согласился начать новый раунд переговоров с руководителями ООП и ПНА. В ретроспективе очевидно, что именно с приходом к власти А. Шарона сразу после переговоров в Табе (они завершились 27 января 2001 года) и закончился процесс Осло.

Уже к моменту созыва конференции в Мадриде в конце 1991 года арабские интеллектуалы признавали, что после окончания «холодной войны» и войны в Персидском заливе в мире произошли глубокие изменения и что необходимо понять их значение для будущего Ближнего Востока. На повестке дня оказались и вопросы о природе отношений между арабскими государствами и Израилем.

Дискуссия арабской интеллигенции об Израиле и об отношениях с ним в 1990-е годы характеризовалась возрастающим разнообразием. Различалось не только отношение разных кругов к Израилю, но и он сам казался участникам обсуждения все менее и менее монолитным образованием, поскольку все сильнее подчеркивались увеличивающиеся различия между его главными политическими движениями – Партией труда и блоком «Ликуд» – и их отношением к арабским соседям.

Страница