Арабская дочь - читать онлайн книгу. Автор: Таня Валько cтр.№ 36

— О том и речь, моя госпожа! Можешь на меня положиться во всем. Я никому не дам тебя обидеть.

— Ты отдаешь себе отчет, что, взяв меня в жены, берешь также мать и племянницу, которая для меня как дочь? Я так сильно ее люблю.

— Как же я могу вас разделить?! — восклицает Абдулах, замерев на софе. — Я никогда бы этого не сделал!

— Но как это примет Мохаммед? Он ни от меня, ни от моей семьи не в восторге. К тому же с некоторого времени Мириам бежит от него как от огня. Значит, боится его. Не знаю, правда, почему.

— Как это? Не могу понять. — Абдулах разводит руками и, как отец, становится на защиту сына: — Он добрый парень, только немного потерянный после смерти матери.

— Мы, собственно, никогда об этом не говорили. — Малика внимательно смотрит своему избраннику в глаза.

— Как и о твоем сыне Муаиде.

— Есть вещи, о которых лучше промолчать. — Женщина, однако, хочет оставить свою тайну при себе. — Может, не стоит ворошить те дела, которые относятся к давнему прошлому?

— Ты так думаешь? Наверное, ты права. Зачем бередить старые раны? На наши отношения это не оказывает никакого влияния.

Такого роскошного и изысканного банкета Аккра, наверное, еще не видела. Все тонет в великолепии и богатстве, как в сказках «Тысяча и одна ночь». Ни один дипломатический ужин или прием не были доведены до совершенства такой степени. Абдулаху, по уши влюбленному в Малику, очень хотелось, чтобы все было организовано по высшему разряду. Ни невеста, ни ее семья в лице бабушки и Марыси не были вовлечены в приготовления.

— Вы, дорогие дамы, отправляйтесь к парикмахеру, косметологу, на массаж, а всем остальным займусь я, — заявил Абдулах, когда ему предложили помощь. — Я хочу сделать вам сюрприз.

Резиденция сияет тысячами цветных арабских фонариков. Даже фонтан напротив парадного входа подсвечен меняющими цвет лучами. Дорожки выстланы мягкими красными ковриками, чтобы ни одна из дам не потеряла и не сломала каблук между камнями, а столики у самого бассейна стоят на искусственной траве. Еду и обслуживание обеспечивает отель «Плаза», лучший в Аккре. Абдулах знает, как Малика ценит изысканность и сколько раз затягивала туда Марысю хотя бы только на кофе с пирожным. Жених специально закупил нежную ткань пастельных тонов и поручил сшить полотенца и салфетки. Он хотел, чтобы все было в тон и пахло новизной. Сервировка тоже необычная: служебные сервизы посла из наилучшего фарфора, украшенные гербом Эритреи — золотым одногорбым верблюдом в обрамлении ветвей олив, и плаке [37] с выгравированными на ручке гербом. Еда ждет гостей не в привычных для всех ресторанов подогревателях наподобие больших мешков, а в отдельных блестящих стальных емкостях или в тарелках от сервиза.

Гости начинают собираться с курантами, отбивающими время. Все интересуются как женихом и невестой, так и приемом, о котором в Аккре говорят уже две недели. Среди приглашенных — известные личности из ганского правительства, работники здешнего МИДа, пара богатых алмазных царьков, множество представителей дипломатического корпуса и несколько «обычных» людей, знакомых Малики и Абдулаха. Марысю и бабушку пригласили на почетное место, сразу же за молодоженами. Мохаммеда не могли найти с самого утра, но из-за множества дел все о нем забыли. Счастливый Абдулах объявил о помолвке и надел на безымянный палец перстень с большим бриллиантом.

— Будьте счастливы! — Сын посла вдруг появляется из окружающих бассейн бугенвиллий и цветущих опунций. — Такая хорошая пара, поздравляю! — говорит он еще громче, так как его первые слова тонут среди рукоплесканий и смеха.

— Сынок, где ты пропадал? — Абдулах с распростертыми объятиями поворачивается в сторону молодого человека, но в этот момент останавливается в полушаге, заметив небольшой револьвер в опущенной руке Мохаммеда. Никто, кроме него, этого не видит.

— Какой диалог между народами, как любите друг друга! Браво! — Парень дрожит всем телом. — Как же ты забывчив, отец! — истерично кричит он, и у всех гостей перехватывает дыхание.

— Нельзя все время бередить старые раны! — отвечает на упреки сына Абдулах. — И нет всеобщей ответственности!

— В чем, черт возьми, дело? — Малика недовольно морщит лоб, она возмущена тем, что этот паршивец портит самый важный день в ее жизни.

— Помнишь, дамочка, как мой дядя подал петицию в твой отдел? Ты тогда только приехала сюда. Он рассказывал мне об этой встрече.

— О чем ты говоришь?! Разве сейчас время и место?

— Самое то! — прерывает ее Мохаммед. — Ты избавилась и от подателя, и от его беды.

— Абдулах, сделай с ним что-нибудь! — Малика просто бледнеет от бешенства. — Знаешь ли ты, молодой человек, что я получала их мешками?!

— А какие-нибудь читала или сразу все выбрасывала в корзину?

— Сынок, поговорим об этом позже. — Абдулах все же решается сделать шаг в направлении своего единственного сына.

В этот момент раздается глухой выстрел, и теперь уже все видят револьвер под длинным рукавом рубашки. Кое-где слышен женский визг, громкие голоса мужчин, гости начинают пятиться. Шокированный жених держится за руку и с удивлением смотрит на юношу.

— Абдулах, что происходит? — Малика отодвигает пальцы любимого и видит, как кровь понемногу вытекает из раны. — Ах ты гад! Что ты затеял?!

Женщина без раздумий бросается к Мохаммеду.

Раздается второй выстрел. На этот раз уже более прицельный. Малика сгибается, держась за левую сторону груди. Все в панике бегут к выходу, переворачивая при этом стулья и стойки с едой, разбивая фарфор и растаптывая его.

«Террористы! Террористы!» — раздаются голоса. К бассейну устремляется увешанная автоматами Калашникова охрана и озадаченно останавливается, видя, что случилось непоправимое.

— Абдулах, о чем это он? — спрашивает Малика, пытаясь узнать, из-за чего умирает. Силы оставляют ее, и каждое слово дается ей с трудом.

— Видимо, человеку все-таки нужно порой погружаться в прошлое, — грустно отвечает мужчина. — Моя жена умерла не от рака или птичьего гриппа. Когда мы были в Ливии, она решила сама вмешаться в дела моей сестры, с которой ее связывала многолетняя дружба. В Триполи сестра вышла в ближайший магазинчик, не взяв с собой документов… такая рассеянная девушка. А это было время расистских акций и чисток, чернокожих брали просто с улицы… обычная облава. И она оказалась в лагере для нелегальных иммигрантов. Моя супруга Фатьма, мать Мохаммеда, добралась до этого лагеря, и ее при попытке помочь невестке вывезли в Сурман и бросили в общую камеру. Дипломатический паспорт оказался в мусорной корзине. К сожалению, подобное случается. Я нашел ее и свою сестру через две недели, две долгие недели. Сестра была в страшном состоянии, а жена ни с кем не разговаривала. Когда мы вернулись в резиденцию в Триполи, она закрылась у себя в комнате. На второй день ее нашел Мохаммед, которому тогда было десять. Он снял мать, висящую на шелковом шнуре от шторы.