Метро 2033: Московские туннели - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Антонов cтр.№ 158

Как только его осенила эта догадка, Академлаг начал наполняться звуками. Сначала раздалось бульканье жидкости. Потом – нестройный хор голосов. Из цементного пола один за другим, как диковинные грибы, вырастали штативы с закрепленными на верхушках бутылками. Теперь на каждой кровати лежали обнаженные до пояса люди, а у столов суетились лаборанты в белых халатах. Когда один из них направился к кровати и принялся втыкать иглу в вену пациента, Томский узнал профессора Корбута.

– А-а, вот и ты! Давненько не заглядывал ко мне на огонек. Совсем забыл старика. Нехорошо!

Анатолий никак не мог поверить в то, что профессор обращается к нему. Он ведь даже не поднял головы! Следующая фраза Корбута рассеяла все сомнения:

– Томский, Томский! Разве ты не знаешь, что все дороги ведут в Рим? В твоем случае они ведут ко мне. Пора бы сообразить, что бегать бесполезно. Курс лечения начат, и без его завершения ты будешь… как бы это подоходчивее выразиться… Ни рыбой, как говаривали в старые добрые времена, ни мясом. Твое счастье, парень, что папаша Корбут не злопамятен. Кто старое помянет, тому голову долой.

Профессор, наконец, закончил свое дело, поднял глаза на Томского. Улыбнулся почти по-отечески. И вдруг резким движением вскинул руку. Пальцы вцепились в седую шевелюру, и Корбут снял свою голову, словно шапку. Держа ее в одной руке, второй профессор, словно перчатку, стянул с головы кожу и небрежно швырнул мерзкий комок на пол. Тонкие пальцы Корбута обхватили верхушку оголенного черепа. Несколько поворотов по часовой стрелке, и верхняя часть черепа тоже шлепнулась на пол. Обнажился розовый, покрытый синими и серыми прожилками пульсирующий мозг. Рывок – и он подлетел вверх, но не упал, а завис в воздухе.

– Полюбуйся-ка на это! – звенящий голос профессора заполнил огромный зал. – Все гениальное просто!

В руке безголового Корбута сверкнул скальпель, одним ударом разрубив мозг на два полушария. Внутри одно из них оказалось, как и положено, красновато-серым, а вот второе – черным.

– Да-да, Анатолий. Это то, о чем ты думаешь. Первую часть мы найдем у любого придурка в Метро. Вторую можно увидеть только у сверхлюдей, созданных мною.

– Гэмэчелов, – прошептал Томский, не в силах оторваться от жуткого зрелища.

– Грубо, Анатолий, – профессор вновь обрел человеческий облик, а его наглядное пособие бесследно исчезло. – Грубо, но по существу. Не я выдумал это название, но так уж вышло, что оно приклеилось к моим деткам. Сейчас, мой друг, ты находишься в подвешенном состоянии. Страдаешь. Терзаешься поисками себя. Вообрази, что произойдет, если два полушария твоего мозга станут такими, как нужно! Джекил и Хайд вновь сольются воедино. Ты наконец-то определишься и не станешь рыдать, будто нашкодивший ребенок. Так как насчет завершения процесса? Я тебя убедил? Тогда прошу в кроватку!

– Н-не-не-ет!!! Я не хочу!

Анатолий хотел развернуться и бежать, но ноги его приросли к полу. Ближайшая койка с хищным полязгиванием начала удлиняться. В считаные секунды она дотянулась до Толика, врезалась ему в колени. От удара Томский рухнул на голую панцирную сетку и увидел склонившегося над ним профессора.

– Через «не хочу», дружок, через «не хочу»…

Сверкнула игла, присоединенная к трубке капельницы. Толик схватил готовую прозрачную змею, попытался оборвать капельницу. Не вышло. И не удивительно – вместо гибкой трубки он сжимал стальной прут решетки.

Кошмар закончился. Томский стоял у стенки клетки, а часовой протягивал ему свернутое в рулон одеяло.

– Это вам жена передала. И то правда. Какое удовольствие валяться на голых плитах?

Толик взял одеяло. Благодарно кивнул парню. Приятно, что Елена о нем не забывала. Коробило лишь одно – она не пришла сама.

Томский расстелил одеяло, лег. Едва коснулся щекой шерсти, как тут же отдернул голову. Одеяло насквозь пропитал запах дома, Елены и прошлой жизни. Вдыхать этот аромат было сущей пыткой. К горлу подкатил ком, глаза увлажнились. Томский вскочил. Перенес одеяло в угол и сел, прислонившись спиной к прутьям. Закрыл глаза. Странное дело – он чувствовал, что сейчас может уснуть, не рискуя провалиться в пучину нового кошмара. Старое, изъеденное молью, сплошь покрытое заплатками солдатское одеяло защищало от вторжения в мозг чего-то инородного. Оно было… Вроде амулета, посланного добрым волшебником. Чудесного ковра-самолета, способного унести своего ездока в страну безоблачных грез. Засыпая, Толик успел улыбнуться своим мыслям. Не существует доброго волшебника, который может помочь ему. Все пути, ведущие в сказочную страну, отрезаны, все мосты – сожжены. И все-таки…

Томский почувствовал на плече тяжесть. Приятную, необременительную. Левая рука сжимала гладкий эбеновый гриф скрипки, правая – смычок. Толик раскрыл глаза. Он снова был семилетним мальчишкой, учеником музыкальной школы. Под ногами был паркет. Старательно натертый, он блестел в лучах солнца, пробившего себе узкую дорожку от щели в портьерах до коричневых босоножек мальчика-скрипача. Над этой дорожкой кружились пылинки. Движение их не было беспорядочным – хоровод солнечных пылинок строго подчинялся незатейливой мелодии, возникавшей от соприкосновения смычка со струнами. К игре внимательно прислушивались развешанные по стенам портреты знаменитых музыкантов. Мастерство маленького скрипача оценивал рояль – черный однокрылый зверюга, опирающийся на три резных ноги.

Если он не сфальшивит, то, доиграв до конца, получит пропуск в сказочную страну и двинется по солнечной дорожке наверх, к самым облакам. Метро останется просто страшным сном. А там, за белыми как молоко облаками, в стране, жители которой не болеют и не умирают, его будут ждать папа и мама. И потянутся бесконечные, наполненные тихой радостью дни. Изумрудные долины, реки с хрустально-прозрачными водами и люди с повадками птиц. Детство будет длиться веками, а единственной вещью, напоминающей о земной жизни, будет скрипка.

Смычок скользнул по струнам в последний раз. Толик сыграл без единой ошибки. Сделал первый шаг по солнечной дорожке. Замер. Все было складно, за исключением одного: он не помнил лиц родителей. Как ни напрягался, в памяти возникали не образы, а какие-то расплывчатые пятна. А между тем солнечная дорожка не собиралась дожидаться путника – она таяла, исчезала прямо на глазах. Паркет потускнел, стали видны потертости на стыках плашек. Через щель между портьерами в комнату вползали сумерки. Лица на портретах сделались неразличимыми.

Все. Он упустил свой шанс и навеки останется в комнате наедине с чудищем-роялем. И это в лучшем случае. А в худшем… От громкого хлопка мальчик подпрыгнул. Он не сразу сообразил, что захлопнулась крышка рояля. А когда понял, поводов для беспокойства прибавилось. Треснуло и рассыпалось на осколки оконное стекло. Ночной ветер взметнул занавески. Толик уронил смычок. С жалобным стоном ударилась о пол скрипка. Мальчик бросился к двери, слыша за спиной хруст битого стекла. Кто-то лез через окно с единственной целью – забрать несчастного скрипача в темноту. Толик дергал за ручку, но дверь не открывалась. Оставалось лишь обернуться и встретиться взглядом с посланцем мрака, услышать приглашение, которое будет сделано замогильным голосом. Толик действительно услышал голос. Правда, не тот, что ожидал.