Владыка мира - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Ратерфорд cтр.№ 4

Глаза Тарди-бека вспыхнули, и рука потянулась к рукоятке отделанного рубинами кинжала на поясе.

– Байрам-хан, мы знали друг друга много лет и бок о бок проливали кровь. Ты сомневаешься в моей верности?

– За свой поступок ты еще будешь держать ответ, Тарди-бек. Вопрос теперь в том, как возвратить то, что потеряно. Мы должны… – Байрам-хан прервался, когда человек с кудлатой каштановой бородой вошел в шатер. – Ахмед-хан, я рад, что ты вернулся невредимым. Что скажешь?

Акбар всегда был рад видеть Ахмед-хана. Этот человек был из тех, кто пользовался наибольшим доверием его отца Хумаюна и входил в круг приближенных к нему подчиненных. Бывший падишах назначил его губернатором Агры, но когда начались неприятности с Хему, Байрам-хан вспомнил про него и попросил его, как и прежде, выполнить роль командира разведки и организовать сбор сведений. Судя по тонкому слою пыли на одежде, Ахмед-хан был только что с дороги.

– Хему движется на Дели с северо-запада во главе своей основной армии из двухсот тысяч воинов. Если он будет идти так же быстро, то достигнет города примерно через неделю. Согласно тому, что удалось узнать от маленького отряда, который мои люди перехватили на пути к основной армии, он намеревается провозгласить себя падишахом. Хему уже присвоил этот титул и распорядился чеканить монеты от своего имени. Более того, он утверждает, что моголы – это чужеземные захватчики в Индостане, что правит там юнец и что корни нашей династии так слабы, что выдернуть их ничего не стоит.

Его слова, казалось, внесли в совет оживление, думал Акбар, наблюдая, как советники потрясенно переглядываются.

– Мы должны нанести удар именно сейчас – прежде чем Хему достигнет Дели и упрочит свои позиции, – заявил Байрам-хан. – Будем действовать быстро – перехватим его прежде, чем он туда доберется.

– Но риск слишком велик, – возразил командующий из Герата, с культей на месте левой кисти. – В случае поражения мы теряем всё. Нужно попытаться выиграть время, предложить переговоры…

– Чушь. С чего бы Хему вести переговоры, обладая такими силами? – сказал Мухаммед-бек, коренастый седой ветеран из Бадахшана с перебитым носом. – Я согласен с Байрам-ханом.

– Вы все неправы, – вмешался Али Гюль, таджик. – Выбор у нас один – уйти в Лахор, который все еще управляется моголами, и переместить туда войска. Тогда, набравшись достаточно сил, мы сможем разбить наших врагов.

На меня никто и не смотрит, думал Акбар, а тем временем грозный тревожный шум вокруг все нарастал. Байрам-хан хмурился и обводил присутствующих пристальным взглядом. Акбар знал, что он взвешивает свой следующий шаг. Падишах также был уверен, что стратегия Байрам-хана верна и что нападение – лучшая защита. Разве отец сам не признавал, что в своих военных кампаниях он слишком часто был готов отступить, и тем самым уступал врагу? В тот миг Акбар и решился. Им не изгнать его из Индостана, как отца. Править здесь Моголам предначертано судьбой, и более того, это предначертано судьбой ему самому. Стало быть, по-другому не бывать.

Акбар вскочил прежде, чем сам понял, что делает, и все взоры устремились на него. Все привыкли к тому, что он здесь просто присутствует, этот мальчик на престоле, слушает их беседы и спокойно одобряет принятые решения.

– Довольно! Как смеет хоть один из вас даже помыслить оставить империю? – проговорил он громко. – Не в наших обычаях сдаваться. Я здесь законный правитель. Мой долг – наш долг – завоевывать новые земли, а не отдавать отвоеванное нашими предками мелким узурпаторам. Мы должны атаковать Хему мгновенно – и растоптать всмятку, как слон топчет дыню. Я сам встану во главе войска.

Сев, Акбар невольно посмотрел на Байрам-хана, и тот едва заметным кивком дал знать, что выпад его главнокомандующему пришелся по нраву. Остальные советники и командующие поднялись, и большой шатер вдруг заполнился их голосами; на сей раз все выкрикивали одно: «Мирза Акбар! Мирза Акбар!» Сперва падишах почувствовал облегчение, затем гордость. Сейчас его не только признали амирзаде – кровным родственником Тимура, – они объявляли, что готовы следовать за ним с войсками в его первой военной кампании как за падишахом. Он заявил о себе, и, несмотря на его юный возраст, его не ослушались. Власть сладка…

Час спустя Акбар навестил мать на женской половине лагеря. Здесь шатры для сна и омовений были обнесены изгородью из высоких золоченых деревянных щитов, связанных вместе ремнями из воловьих шкур, и единственные ворота в них хорошо охранялись. Войдя в ее шатер, юноша почувствовал сладкий пряный аромат, который для него был связан с матерью с самого детства, – сандал. Запах разносился из серебряной курильницы в центре пола, от которой дым тонкой струйкой вился вверх к отверстию в крыше. Хамида лежала на шелковой цветастой подушке, в то время как Зайнаб, служанка, расчесывала ее длинные волосы, такие же темные, как у Акбара. По одну сторону сидела его тетка Гульбадан и, сосредоточенно нахмурившись, пощипывала струны немного потертой круглобокой лютни, которая когда-то принадлежала прапрабабушке Акбара, а та несла ее на себе, привязав на спину, когда моголы пришли сюда из Средней Азии. Акбар знал историю этой лютни в мельчайших подробностях, как и всю историю семьи. А еще он знал, что его тетка, женщина весьма разумная, к игре на лютне была неспособна, что ей и досаждало – инструмент никак не поддавался.

По другую сторону от Хамиды, вышивая тунику, сидела его нянька и кормилица, Махам-Анга. У моголов связь между кормилицей и ребенком монарших кровей, которого она выкормила грудью, была пожизненной. Поэтому собственный сын Махам-Анги Адам-хан, который всего на пару месяцев был старше Акбара, считался его молочным братом, связанным с ним узами, равными кровным.

При виде Акбара лица всех трех женщин просияли. Его мать Хамида, едва старше тридцати, со стройным станом и гладким лицом, подпрыгнула и заключила его в объятия. Гульбадан отложила лютню и улыбнулась. Она была немного старше Хамиды, тонкие линии уже пробороздили уголки ее светло-карих глаз, а длинные волосы она давно не подкрашивала хной, отчего по ним пробежали серебряные нити. Махам-Анга шагнула вперед и тепло его обняла. Она была выше Хамиды и Гульбадан, красивая, крупная и статная почти по-мужски.

Акбар был рад, что эти три самые дорогие для него женщины были здесь все вместе.

– Я иду к вам прямо с военного совета. Силы Хему захватили Дели, но он этот город не удержит. Завтра я поведу наши войска перехватить мятежника с главной армией, прежде чем та соединится с войсками в Дели. Мы победим Хему и заберем у него то, что принадлежит нам.

Акбар говорил, а Хамида не сводила с него глаз – янтарно-карих, как и у него самого. Он смолк, а мать все еще продолжала испытующе его разглядывать. Что творилось в ее душе? Остается только гадать.

– Сын мой, – произнесла она наконец с чувством, – я всегда знала, даже когда носила тебя под сердцем, что придет время и ты станешь славным воином и великим вождем. Этот час настал, и я ликую. У меня есть для тебя одна вещь.

Она шепнула что-то Зайнаб, и та поспешно вышла. Скоро вернувшись, служанка внесла нечто, обернутое в зеленый бархат, и положила его на ковре в ногах Хамиды. Мать встала на колени и откинула покров. Акбар увидел золотые доспехи отца и Аламгир – меч с рукояткой в виде орла, в отделанных сапфиром ножнах.