Смерть в апартаментах ректора. Гамлет, отомсти! - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Иннес cтр.№ 79

– Я знаю текст как читатель, – с достоинством ответил Макдональд. – И хотя времени у меня мало, ваша светлость, я не скажу вам «нет». Я начну учить роль прямо сейчас и к концу дня буду знать почти все строки.

С этими словами Макдональд чинно удалился.

– Макдональд, – произнес Ноэль, – знает елизаветинских лицедеев и постулаты «шекспирианы». На самом деле он деревенский Готт. Немой, бесславный Маллох. Педант, не ведающий о крови своих учеников.

– Мистер Гилби, – объяснил Банни лорду Олдирну, – перефразирует знаменитую «Элегию» Грея.

К пяти часам вечера воскресенья Готт обнаружил, что его страхи по поводу пьесы немного улеглись. Теперь он сосредоточился на каких-то конкретных моментах, а его более серьезные опасения исчезли. Он чувствовал, что постановка удастся. Первое подспудное чувство неловкости, неясное ощущение того, что любительская труппа выставит себя на посмешище, мрачное предчувствие того, что некий дух Скамнума, вроде призрака сэра Томаса Бертрама, вдруг объявится и приведет к позорному краху всего и вся – все это исчезло. Вместо этого около тридцати человек полушутя-полусерьезно согласились принять участие в спектакле и получали от этого удовольствие. Герцогиня работала не покладая рук. Миссис Терборг рассказывала об истории любительских постановок: Элизабет Кенилворт, Вольтера, мадам де Сталь, Доддингтона и российского императорского дома. На самом деле она рассказала все, что знала, а знала она немало. Более того, Черная Рука прекратил свои выходки – или же те, кто удостоился его внимания, предпочитали молчать. А принятие в последний момент в труппу Макдональда, тщательно рассчитанное неглупой хозяйкой, имело огромный успех. В паузах между репетициями за кулисами старший садовник находился в центре внимания. Он повторил малый катехизис и прочел «Субботний вечер поселянина» Бернса специально для Банни и – как он чуть позже обнаружил с легким негодованием – его черного ящичка.

Практические заботы последних дней перед постановкой, когда все актеры собрались, касались, разумеется, окончательной подгонки. Основные герои уже достаточно порепетировали, и Готту казалось, что главная линия постановки успешно установилась. Мелвилл Клэй с огромным тактом довел до совершенства то, что являлось воплощением любительского исполнения Гамлета: тихое, с минимумом жестикуляции и движения, основанное главным образом на внешней красоте стиха и прозы. В своем виртуозном исполнении в гостиной он в шестнадцати рифмованных строках гладко перешел от академической декламации к полному перевоплощению великого актера в великой театральной традиции. На сцене банкетного зала он, казалось, нашел в этой трансформации точку, где нужно остановиться для достижения поставленной цели. С труппой, находившейся под влиянием его актерского мастерства, при полном согласии других с его упрощенными драматическими канонами и при отсутствии неприятных профессиональных ассоциаций, которыми сопровождается новаторская постановка, спектакль должен был пройти неплохо. Все главные исполнители уже обладали любительским опытом: герцог выступал в школьном театре и декламировал что-то по-гречески (насколько он помнил), герцогиня играла Порцию, чем остался доволен мистер Гладстон, Пайпер состоял в Драматическом обществе Оксфордского университета и так далее. И все же, чтобы большой любительский состав гладко сыграл длинную пьесу, требовалось гораздо больше репетиций, чем смогли провести. Неизбежно возникали шероховатости, и Готт с Клэем занимались тем, что устраняли их и старались не допустить нестыковок.

Многое зависело от быстроты и непрерывности действия, которые сделала возможным реконструированная сцена елизаветинской эпохи. Начало назначили на девять вечера. Предусматривался один антракт после второго акта, а кончиться спектакль должен был около полуночи. Декорации не менялись, и много реквизита двигать не пришлось. Действие станет плавно развиваться на трех сценических уровнях: главной сцене, задней и верхней. Когда наверху закончится первая сцена «Стены Эльсинора», Клавдий и его двор появятся на главной площадке для второй сцены, «Парадный зал в замке». Как только после ее окончания выйдут все актеры, отодвинется занавес перед задней сценой, за которым окажутся Лаэрт и Офелия в «Комнате в доме Полония». Занавес внизу не задернут до тех пор, пока Гамлет и его спутники не появятся наверху, чтобы встретиться с призраком в четвертой сцене. Таким образом, пьеса обретет динамику, которой она отличалась триста лет назад. Привыкшая к постоянным падениям занавеса перед авансценой и смене сложных декораций публика некоторое время будет сбита с толку, однако она увидит «Гамлета» таким, каким его ставили в шекспировские времена и где играл сам Шекспир.

Средств, как выразился Банни, не жалели. По принципу золотого сечения зал разделили гобеленной перегородкой, в центре которой, впереди большого пространства, помещались задняя и верхняя сцены, увенчанные крохотной башенкой. Главная сцена простиралась внутрь зала до рядов кресел для зрителей. По другую сторону перегородки имелось достаточно места для всех театральных помещений, включая артистическое фойе и гримерки. Таким образом, зал представлял собой некую самодостаточную структуру, своего рода театр. Когда начнется спектакль, не придется бегать между банкетным залом и главными зданиями Скамнума.

В субботу перед дневной репетицией Готт в последний раз осматривал реквизит. Он удивился, как мало предметов, за исключением костюмов, требовалось для постановки в елизаветинском стиле. Избыток реквизита и его нагромождение приведут к тому, что сцена начнет восприниматься фрагментарно. Более того, на главной сцене необходимо обеспечить как можно больший простор. В елизаветинские времена режиссера почти не заботило непрерывное зрительное восприятие. Он не моргнув глазом мог посреди действия поместить на главную сцену мшистую отмель или даже даму в постели. Однако не следовало без крайней необходимости конфузить современную публику, и поэтому движение реквизита на главной сцене нужно свести к минимуму. В конечном итоге Готт ограничил реквизит главной сцены двумя тронами с добавлением скамей для сцены с актерами и стола в последней сцене. Все это слуги смогут переместить достаточно незаметно. В остальном главная сцена на протяжении всей пьесы должна оставаться голым помостом.

В отношении задней сцены дело обстояло иначе. За занавесом можно двигаться как угодно. Поэтому здесь реквизита прибавится: для каждой сцены свой гобелен и больше изящных предметов мебели первой четверти семнадцатого века. Готт раздумывал над обстановкой сцены молитвы короля, когда вошла герцогиня.

– Джайлз, можно отправлять это нескладное чудовище обратно, – произнесла она, указав на широкую скамеечку для молитвы, занимавшую на сцене довольно много места. – У меня есть прекрасное епископское кресло и замечательное распятие. – Пока она говорила, два лакея принесли ящик. – Я вспомнила, что в Хаттон-Бичингс есть епископское кресло, так что я позвонила Люси Хаттон, и она прислала его вместе с распятием.

– Это не распятие, – сказал Готт, когда ящик открыли. – Это простой железный крест, что гораздо лучше. А кресло и в самом деле замечательное. Они подойдут для сцены молитвы короля, и на них укажет Гамлет, сказав: «Иди в монастырь». Кстати, череп Йорика привезли? Я решил, что кости не нужны, только череп.