Теодосия и изумрудная скрижаль - читать онлайн книгу. Автор: Робин Лафевер cтр.№ 44

– Мы, мисс? – взвизгнул от восторга Уилл.

– Да. Мы. И хорошо, если бы нас было как можно больше. Ты сказал, что Сопляк и Крысеныш носят свои защитные амулеты?

– Да, мисс.

– Как ты думаешь, они согласятся помогать нам? Пусть не боятся, это совершенно не опасно.

– Не опасно! – фыркнул Уилл. – А вы думаете, не опасно жить здесь?

Это он верно подметил.

– Между прочим, в конце ритуала по египетскому обычаю устраивают пир в честь усопшего.

– Пир?

– Да. Закончим погребальный обряд и наедимся от пуза.

– Ну, если так, разве они откажутся? – расплылся в улыбке Уилл.

– Отлично. Тогда слушай, что вам нужно будет сделать…

В тот вечер родители распихали меня и Генри по постелям в восемь тридцать вечера, а затем уехали по своим делам. Я подождала пятнадцать минут для уверенности, что они ничего не забыли, например папины перчатки или мамину сумочку, и не вернутся с дороги. Убедившись в том, что они не возвратятся, я выскользнула из кровати и направилась к умывальнику. Прежде чем приступить к какому-либо магическому ритуалу или действию, обязательно нужно совершить обряд очищения. Зачем? Этого я, честно говоря, сама толком не знаю, но все древние египетские жрецы так делали, значит, это действительно важно. Не скрою, бывало у меня искушение совершить магическое действие, не проходя обряд очищения, а затем посмотреть, что из этого получится, но я ни разу не рискнула пойти на это, хорошо помня о том, что с египетской магией шутки плохи.

Я умыла лицо, шею, за ушами, затем дважды вымыла руки с мылом. Затем надела свежие панталоны, чистую нижнюю юбку и тяжелое хлопчатобумажное платье. Моего тела не должно ничто коснуться, сделанное из шерсти или кожи или из любой другой части животного. Я прополоскала рот солью (вообще-то для этого нужна природная кристаллическая сода, но ее у меня не было), и на этом обряд очищения закончился. Я вышла из своей спальни и отправилась в мамин будуар собирать необходимые для погребальной церемонии священные масла, семь штук.

Я вошла на цыпочках в мамину комнату и изучила стоявшие на ее туалетном столике флаконы, бутылочки и пузыречки. Когда я была маленькой, мама разрешала мне «мазаться», пудриться, втыкать в волосы ее гребенки. Я вспомнила о тех давно прошедших беззаботных днях, и от сладкой тоски у меня защемило сердце. Как жаль, что порвалась удивительная ниточка, которая связывала нас тогда с мамой. А теперь я шарю здесь, как вор, потому что ищу масла, с помощью которых надеюсь отвадить духа фальшивой мумии от моего младшего брата. Бред какой-то, если вдуматься. Я тяжело вздохнула, взяла с туалетного столика маленький граненый пузырек с маслом розовой герани и сунула его в свой карман.

Из маминой комнаты я прошла в папину спальню и взяла там макассаровое масло, которым он смазывает волосы. Два масла есть, нужно найти еще пять.

Я спустилась в кладовку, где, как мне было известно, наша кухарка и наша экономка, миссис Мёрдли, хранят бытовые масла. Там я тоже надеялась найти что-нибудь подходящее для моих целей.

Да, мне повезло. Наша горничная, Бетси, часто простужалась, и на этот случай держала в кладовке бутылочки с камфорным и эвкалиптовым маслами. Нашелся здесь также толстостенный зеленый пузырек с кедровым маслом и маленькая бутылочка лавандового масла. Шесть масел я сумела собрать, где же взять последнее, седьмое? И тут я вспомнила – проклятый рыбий жир! Ведь это тоже масло, которое добывают из печени трески. Примерно год назад наша кухарка вбила себе в голову, что нам с Генри будет полезно каждый день выпивать по столовой ложке этой гадости. Мы с братом вытерпели три дня, потом решили, что с нас довольно – это был редкий случай, когда мы с Генри достигли полного взаимопонимания. Итак, мы с ним выкрали ту мерзкую коричневую бутылочку и спрятали ее.

Я быстро отыскала в дальнем углу кладовки жестяную коробку из-под бисквитов, в которой мы спрятали рыбий жир. Гадкая коричневая бутылочка по-прежнему была на месте. Слегка запылилась сверху, но оставалась полной почти на три четверти. Замечательно.

Я аккуратно сложила все бутылочки с маслами в плоскодонную корзину, накрыла их кухонным полотенцем и отнесла корзину к двери черного хода. Затем возвратилась в кладовку, взяла еще большую по размеру корзину и принялась складывать в нее припасы для поминальной трапезы Тетли. Была у меня мысль прихватить приготовленный к Пасхе окорок, но кухарка непременно хватилась бы его. Так что я решила окорок не трогать и уложила в корзину вчерашний мясной пирог, холодного цыпленка, коробку бисквитов, отрезала большой кусок от лимонного торта, с которым мы вчера пили чай. Если кто-нибудь спросит, куда все это девалось, можно будет списать потери на разыгравшийся у Генри дикий аппетит.

Кстати, вот еще одна, самая последняя проблема: Генри. Точнее, вопрос: как уговорить его пойти вместе с нами в музей.

Я была уверена, что Генри не захочет пойти, но точно так же была уверена и в том, что он обязательно должен быть на погребальной церемонии вместе с прицепившимся к нему мут Тетли. Без этого мой план может не сработать.

Продолжая размышлять над этой проблемой, я потащила к черному ходу набитую едой корзину и тут услышала, как у меня за спиной скрипнули половицы. Я замерла, а затем раздался голос:

– Тео, это ты?

Я с тяжелым стуком выронила корзину на пол – слава богу, склянки с маслами находились в другой корзине – и ответила, оборачиваясь:

– Генри? Как ты здесь оказался?

– Услышал шум и пришел посмотреть, что происходит, – он окинул взглядом корзину, которую я выронила из рук, и вторую, что уже стояла у двери, и спросил: – Снова собралась бежать?

– Нет, – осторожно ответила я. Теперь начиналось самое трудное. Если я напрямую спрошу, хочет ли Генри пойти со мной, он ответит «нет», потому что из его последних слов понятно, что он думает о моих намерениях. Нужно найти способ сделать так, чтобы Генри сам загорелся желанием пойти со мной, не догадываясь, что именно это мне и нужно.

Генри подошел ближе, присел посмотреть, что там у меня в корзинах.

– Если ты не собираешься бежать из дома, то как это понимать? – он потянулся за лимонным тортом, но я оттолкнула его руку прочь.

Потирая ее, Генри, прищурившись, посмотрел на меня и хмуро спросил:

– Опять играешь в свои волшебные штучки, да?

– Что-то вроде этого, – уклончиво ответила я. – Но я знаю, что тебе это не интересно, поэтому даже не приглашаю.

– А зачем тебе столько еды? – спросил он, обшаривая взглядом корзину.

– Для пикника. После игры.

– А где будет пикник?

– В музее.

– И ты собираешься одна съесть все это?

– Почему одна. Со мной идут друзья, – тут, как по заказу, в дверь черного хода тихонько поскреблись.