Читалка - читать онлайн книгу. Автор: Поль Фурнель

На свете есть куча книг, прочитать которые обязан каждый и которые читали все — кроме меня, рассудившего, что их читало столько народу, что я им уже не нужен, и потратившего свое время на чтение совсем других книг.

Франсуа Карадек

— Никто не знает, почему книги распродаются быстрее или медленнее.

— Об этом я уже слышал, — сказал Гарп.

Джон Ирвинг.

Мир глазами Гарпа

Этот текст написан по принципу секстины — поэтической формы, придуманной в XII веке трубадуром Арнаутом Даниэлем. В ней соблюдается определенное количество строф и чередование рифмованных слов в конце каждой строфы. В конце каждой главы согласно классическому спиральному принципу секстины повторяются одни и те же слова: в данном случае «читать», «крем», «издатель», «ошибка», «я» и «вечер».

Строфы секстины имеют заданный объем. В каждой из них количество знаков постепенно уменьшается (тающий снежный ком): в первой строфе 7500 знаков с пробелами, во второй — 6500; и так далее до шестой, в которой 2500 знаков с пробелами. Общее количество знаков — 180 000, включая пробелы.

Долгое время у меня была привычка сидеть, задрав ноги на стол, чтобы расслабиться, а заодно разогнать кровь и усилить ее приток к мозгу, но теперь мне все чаще, особенно вечером, особенно вечером пятницы, случается опускать на него голову. Я складываю руки поверх раскрытой рукописи и склоняюсь к ней, лбом утыкаясь в предплечье, а щекой касаясь свежеотпечатанного текста. Ребро столешницы упирается мне в грудь, заставляя сердце колотиться быстрее. Старый письменный стол в стиле ар-деко — отличный проводник эмоций, в том числе отрицательных. Рульманн? Лелё? Он много чего перевидал. Я слушаю, как в тишине опустевшего издательства стучит мое сердце, мое усталое пятничное сердце. К этому часу все уже разошлись, на борту я один, выжатый как лимон и не способный даже собрать рукописи, которые должен взять на выходные домой. Как всегда по пятницам.

Сейчас у меня под щекой любовный роман: история парня, который знакомится с девушкой; он женат, у нее — бойфренд… Я одолел семь страниц, но наизусть знаю, что будет дальше. Меня ничем не удивишь. Я уже многие годы не читаю, а перечитываю. Жую одну и ту же жвачку, из которой мы лепим свои «новинки», объявляем их гвоздем сезона, выставляем на салонах, зарабатываем кучу денег и несем жуткие убытки. Машины перемалывают макулатуру, грузовики поутру мчатся в типографию, чтобы к вечеру вернуться с грузом «новинок», устаревших еще до своего появления.

Сколько лет назад я перестал прыгать от радости при мысли о том, что вот-вот открою шедевр и в понедельник войду к себе в кабинет новым человеком? Двадцать? Тридцать? Не люблю заниматься такими подсчетами — от них слишком явственно веет смертью. Стоит мне закрыть глаза и мягкий желтый свет настольной лампы, проникая сквозь веки, заполняется уродливыми черными фигурами, что громоздятся друг на друга, как на рисунках Виктора Гюго. Дыхание выравнивается, пульс замедляется — я вот-вот усну. Или умру. Смерть у штурвала. «Он умер, как жил, — скажут про меня, — среди книг, за чтением!» — хотя на самом деле я умру, мечтая ни о чем. Я уже давно не читаю по-настоящему. Может, я разучился читать — в общепринятом смысле слова? Может, я уже утратил эту способность? Если я поверну голову набок, сердце плотнее прижмется к столешнице, сообщая ей свои вибрации…

Здание погружено в бумажный кокон тишины. Подобно снегу, книги поглощают звуки. У моего ремесла — свой собственный удушливый запах. В тишине я чувствую его особенно остро. Возвращение к шуму внешнего мира дается мне с трудом.

Стучат в дверь? Кто бы это мог быть? Я не узнаю этот стук — легкий, чуть слышный, робкий. Стук тоненькой руки.

— Войдите.

Она вошла. Я ее раньше не видел. На мгновение меня охватила тоска по тем временам, когда издательство было таким маленьким, что по стуку каблуков в коридоре я узнавал каждую сотрудницу. У девушки приятное лицо. Судя по ее удивленному взгляду, мое собственное выглядит слегка помятым. Должно быть, на щеке отпечатались полосы от пиджачного рукава.

— Я вам не помешала?

— Как-нибудь переживу, мадемуазель. Вы кто?

— Я? Я тут на практике.

— В каком отделе?

— Понятия не имею. Знаете, на практикантов чего только не наваливают. Приходится везде поспевать.

— И вы хотите прибавки?

— Да нет, я вообще работаю без зарплаты.

Мне показалось, что она слегка растрепана. Одета в драные джинсы и еще во что-то пестрое. Невысокого роста, темноглазая, симпатичная — но вот сказать, красивая она или нет, я бы не смог. Читать девушек я тоже разучился. Во всяком случае, шустрая. Студентка «Эколь Нормаль»? [1] Гуманитарные университеты — чем не машина, производящая тысячу Гастонов Галлимаров [2] в год и в том же ритме их перемалывающая?

— Нет, я учусь менеджменту в сфере культуры.

— Вот как? И вы хотите руководить издательством? Что ж, желаю вам удачи.

— Я бы предпочла заниматься организацией концертов.

— Присаживайтесь.

— Вообще-то мне пора бежать… Пятница, уже поздно…

— Пять минут. Итак, вы хотите организовывать концерты?

— Да. Музыка — это здорово.

— Тогда что же вы делаете здесь?

— Ну, я и книги тоже люблю! И потом, здесь была вакансия. Мы должны пройти практику в компании. Это обязательно.

— А что вас привело ко мне в кабинет, если не секрет?

— Главный начальник, месье Менье, сказал, чтобы я…

— Главный начальник? Менье?

— Разве вы его не знаете?

— Знаю-знаю. Даже слишком хорошо.

— Значит, знаете? Так вот, он попросил принести вам вот это.

— Что «это»?

— Ну это просто читалка. Электронная книга, вроде айпада, что ли… Он сказал, что загрузил в нее все рукописи, которые вам нужно прочитать за выходные, чтобы не таскать тяжести. Хотите, покажу, как ею пользоваться? Вот, смотрите, это экран, а на нем — все ваши рукописи. Они хранятся на виртуальных книжных полках. Дотрагиваетесь до какой-нибудь одной, и она тут же открывается. Ух ты, да их тут целая куча. Не представляю, как вы все это прочтете за два дня. Вот, глядите, текст открывается.

— А как же их перелистывать?