Америка. Каким мир бы был без нее? - читать онлайн книгу. Автор: Динеш Д’Суза cтр.№ 26

Испанские конкистадоры были поражены массовыми человеческими жертвоприношениями, но их совсем не шокировало процветавшее у индейцев рабство, подчиненное положение женщин, жестокое обращение с пленными. Ведь со всем этим они были хорошо знакомы по собственной культуре. Более того, когда испанцы завоевывали индейцев и установили над ними свою власть, они не делали только то, что сами индейцы делали бы друг другу. С точки зрения коренных американцев, одна империя — Испания — сменила другую — ацтеков. Стала ли в результате этого жизнь индейцев хуже? Трудно сказать. Рядовой индеец стал испытывать больший риск заболеть инфекционным заболеванием, но вероятность обнаружить над собой зловещее сверкание обсидианового ножа точно уменьшилась.

Что же тогда отличало испанцев от индейцев? Перуанский писатель и нобелевский лауреат Марио Варгас Льоса предлагает поразительный ответ: «Конкистадоры, пришедшие в Америку, были полуграмотными, безжалостными и жадными». Они верили в этику завоеваний: земля принадлежит тебе, если можешь ее захватить. Но эти полуграмотные жадные вояки, сами того не зная, принесли в Америку нечто новое, западную цивилизацию — от афинского рационализма до иудео-христианских идей человеческого братства и современных концепций самоуправления, прав человека и прав собственности. Некоторые из этих идей даже на Западе находились в то время в зачаточном состоянии. Тем не менее, они существовали, и конкистадоры неумышленно принесли их на новый материк. [74]

Чтобы оценить эту мысль Варгаса Льосы, рассмотрим ряд удивительных событий, имевших место в Испании в начале шестнадцатого столетия. Побуждаемый группой духовных лиц, король Испании велел остановить испанскую экспансию в Америке до тех пор, пока не будет вынесено решение: есть ли душа у американских индейцев и можно ли обращать их в рабство. Сегодня это кажется странным, даже ужасным, но мы не должны упускать из вида значение этого события. Историк Льюис Ханк пишет: «Некогда могущественный правитель империи не приказывал, чтобы его завоевания были приостановлены до тех пор, пока не будет решено, что они справедливы». Действия короля были ответом на петицию группы испанских священников, возглавляемых Бартоломе де лас Касасом, который защищал индейцев в знаменитых дебатах, проводившихся в испанской Вальядолиде. Другую сторону представлял Хуан Сепульведа. Основываясь на Аристотелевой концепции «природного раба», он утверждал, что индейцы были ниже европейцев по своей природе и, следовательно, должны быть порабощены. Лас Касас отстаивал позицию, согласно которой индейцы были людьми, обладавшими равным с испанцами достоинством и такой же духовной природой. Сегодня Лас Касас изображается как героический чудак, но его точка зрения одержала победу в Вальядолиде. Ее поддержал римский папа, провозгласивший в своей булле «Sublimus Deus»: «Индейцы ни в коем случае не должны лишаться свободы или собственности и никоим образом не могут быть порабощаемы. Если такое имело место, то должно быть отменено и считаться недействительным». [75]

За тысячу миль от Испании папские буллы и даже королевские приказы большей частью игнорировались, а эффективных механизмов, позволявших обеспечить их выполнение, не существовало. Этика завоеваний одержала победу. Несмотря на это, со временем принципы Вальядолиды и «Sublimus Deus» дали моральное основание для наделения индейцев гражданскими правами. Индейцы сами смогли взывать к западным идеям равенства, достоинства и прав на собственность, чтобы сопротивляться порабощению, обеспечивать исполнение договоренностей и вернуть некоторые из своих земель.

Принимая в расчет вышесказанное, нам следует рассмотреть вопрос: украли ли белые люди Южную и Северную Америку у индейцев? Начнем с признания неопределенности слова «кража» в данном контексте. Аболиционист Фредерик Дуглас в своей автобиографии рассказывает такую историю: будучи рабом, он украл у своего хозяина еду. Дуглас хитро доказывает, будто, вынимая из бочки мясо, он на самом деле не крал. Поскольку он был рабом, то не считался человеческим существом, а был собственностью своего хозяина. Но съестные припасы хозяина также были его собственностью. Поэтому, говорит Дуглас, он вовсе не крал ничего у хозяина, а просто «взял мясо из одного бочонка и положил его в другой». [76]

Смысл этой истории таков: понятие «кражи» имеет смысл только тогда, когда существует сопутствующая система понятий собственности, прав собственности и морали. Для «кражи» необходимо, чтобы кто-то законно владел чем-то, а для кого-то другого стало бы возможным незаконно это присвоить. Если я краду ваше зерно, но оказывается, что оно не ваше, а вы украли его у кого-то еще, то я действительно совершаю кражу, но не у вас, а у того человека, который действительно был собственником этого зерна.

При всем уважении к индейцам в данном случае сомнительно, что имела место кража, ведь сами индейцы не имели понятия права собственности. Они считали, что на самом деле никто не владеет землей, ибо она — общая собственность всех людей. Так кто же пользуется землей? Естественно, тот, кто живет на ней. Эта картина в дальнейшем осложнилась еще и тем, что существовало два типа индейских племен — оседлые, занимающиеся сельским хозяйством, и кочевые, занимающиеся охотой. Оседлые племена обрабатывали землю. Они, по всей видимости, и были ее законными владельцами. Охотничьи племена, передвигавшиеся по территории, не занимали какого-то отдельного места. Однако со временем племена охотников использовали свои военные навыки для того, чтобы покорять оседлые племена и вытеснять их с занимаемых ими территорий. Тогда эти племена, промышлявшие прежде охотой, становились оседлыми, и их претензии на землю также стали основываться на том, что они на ней жили. Конечно, между племенами шли постоянные столкновения, ибо никто не хотел быть вытесненным со своей земли. Однако все понимали, что нет никаких особых оснований жаловаться, поскольку с самого начала эта земля не была «их землей». Когда каждый стал арендатором, только пользование землей могло означать обладание ею. Это и есть этика завоеваний в ее чистейшей форме.

Белые люди, заселившие Америку, явились не как завоеватели. Они прибыли как поселенцы. В отличие от испанцев, управлявших Мексикой издалека, прибывшие в Америку английские семьи оставили все, что у них было, в Европе и поставили на карту все ради жизни в новом мире. Иными словами, они приехали как иммигранты. Конечно, можно сказать, что иммиграция не дает никаких привилегий. Вы приехали сюда, чтобы жить здесь, но это вовсе не означает, что вы имеете право на эти земли. Тогда эту логику следует применить и к индейцам. Давайте вспомним, что жившие здесь индейцы когда-то тоже были иммигрантами. В самом начале здесь никого не было, а затем индейцы пришли из Азии или откуда-то еще и сами «открыли» новый мир. Значит ли это, что Америка «принадлежит» индейцам, поскольку они пришли сюда первыми? Чтобы увидеть этот вопрос в истинном свете, рассмотрим библейскую историю о Каине и Авеле. Авель был пастухом, а Каин — земледельцем. Авель перемещался с места на место со стадами, а Каин обрабатывал землю. Представим теперь, что каждый день, пока Авель пас стада, Каин огораживал территорию и говорил: «Это мое, и это тоже мое». И так продолжалось до тех пор, пока он не занял все существующее пространство. В это же время Авель продолжал пасти стада. Значит ли это, что потомки Каина, ставшие собственниками первоначально занятой ими земли, владеют всем миром? В «Рассуждении о происхождении неравенства» Руссо пишет: первый человек, огородивший пространство и сказавший: «это мое», был первым мошенником. Руссо поднимает вопрос: как можно предъявлять права на бессрочное владение чем-то, просто завладев этим и заявляя, что это его. Чтобы осознать законность прав собственности, надо понять справедливость замечания Руссо. Если собственность на землю не распределяется по принципу: «кто первый пришел, того первым и обслужат», то каким образом индивид — или племя, или народ — может заявлять, что эта земля принадлежит ему, и что все другие, кто хочет здесь жить или использовать ее — захватчики?