Бегство от свободы - читать онлайн книгу. Автор: Эрих Фромм cтр.№ 27

Мелкий или средний предприниматель, испытывающий угрозу со стороны крупного капитала, в ряде случаев может прекрасно продолжать свое дело: и получать прибыли, и сохранять независимость, но нависшая над ним угроза чрезвычайно усилила его чувство неуверенности. До сих пор он боролся с равными, но в конкурентной борьбе с монополиями он стоит против гигантов. Те из независимых предпринимателей, для которых развитие современной индустрии создало новые экономические функции, также находятся не в той психологической ситуации, как независимый предприниматель прошлого. Для иллюстрации рассмотрим положение группы независимых предпринимателей, которую иногда приводят в качестве примера нового образа жизни среднего класса: владельцев бензоколонок. Многие из них экономически независимы; они владеют своими предприятиями точно так же, как в прошлом владел своим заведением бакалейщик или портной. Но разница между ними есть, и разница громадная. Владелец магазина должен был обладать немалыми знаниями и опытом. Он имел выбор между несколькими оптовыми торговцами и мог обращаться к тому из них, кто обеспечивал ему наилучшее сочетание цен и качества товара; он имел свою клиентуру, потребности которой обязан был знать, каждому отдельному покупателю он должен был помочь советом при покупке; он должен был решать, кому давать в кредит, а кому не стоит. В общем, роль предпринимателя старого типа определялась не только его независимостью, но и его знаниями, способностями, опытом. Положение владельца бензоколонки совершенно иное. Он продает лишь один товар – горючее; в своей торговле он связан с нефтяными компаниями, он механически выполняет одно и то же действие – снова и снова заливает баки. Здесь гораздо меньше места для знаний, опыта и собственной инициативы, чем было в прежней розничной торговле. Его доходы определяются двумя факторами: ценой, которую он платит за бензин и смазочные материалы, и количеством водителей, которые останавливаются у его заправочной станции. Оба фактора от него практически не зависят; он функционирует как связующее звено между оптовым продавцом и покупателем. Психологически нет никакой разницы между таким «независимым» предпринимателем и наемным служащим: и тот и другой – винтики в огромной машине распределения.

Что касается нового среднего класса, состоящего из служащих и инженерно-технических работников – число которых резко возросло с расширением крупного бизнеса, – очевидно, что их положение очень отличается от положения независимых мелких предпринимателей старого типа. Можно, конечно, возразить, что и без той формальной независимости, какая была у портного или бакалейщика в былые времена, у «белых воротничков», по существу, не меньше, а больше возможностей развивать свои способности и инициативу, добиваться личного успеха. В какой-то мере это, конечно, справедливо, хотя и трудно судить, насколько широки эти возможности. Но психологическая ситуация здесь совершенно иная. Каждый из них является деталью огромной экономической машины, выполняет в высшей степени специализированную функцию, находится в состоянии жестокой конкуренции с сотнями других, занимающих такое же положение, и его безжалостно выгонят, если он отстанет. Короче говоря, даже если его шансы на успех иногда и бывают больше, он все равно потерял значительную часть уверенности и независимости прежнего предпринимателя; он тоже шестеренка – независимо от ее размера, – машина навязывает ему свой ход, он не имеет над ней никакой власти и по сравнению с нею совершенно ничтожен.

Психологическое воздействие громадности и подавляющей мощи крупного предприятия испытывает и рабочий. На небольшом предприятии прежних времен рабочий знал своего хозяина лично, был знаком с предприятием в целом, знал весь процесс производства; несмотря на то что рабочего принимали и увольняли в соответствии с законами рынка, конкретная связь с хозяином – и с производством вообще – давала ему ощущение какой-то почвы под ногами. На заводе, где работают тысячи людей, рабочий находится в другом положении. Хозяин превратился в абстрактную фигуру, его никто никогда не видит; «администрация» – это анонимная власть, с которой рабочий не имеет никакой прямой связи и для которой он как человек совершенно безразличен. Предприятие приобрело такие размеры, что рабочий видит лишь крошечный его сектор, где работает сам.

Это положение в какой-то степени поправили профсоюзы. Они не только улучшили экономическое положение рабочего, но и оказали важное психологическое воздействие, дав ему почувствовать свою силу и значительность в сравнении с теми гигантами, с которыми ему приходилось иметь дело. К сожалению, многие союзы сами разрослись в гигантские организации, в которых осталось очень мало места для инициативы их отдельных членов. Они платят свои взносы, время от времени голосуют, но снова являются мелкими деталями большой машины. Чрезвычайно важно, чтобы профсоюзы превратились в организации, опирающиеся на активное сотрудничество каждого из членов, и строили свою работу таким образом, чтобы каждый мог принимать участие в жизни организации и чувствовать себя ответственным за все, что в ней происходит.

Незначительность индивида в наше время относится не только к его роли в качестве предпринимателя, служащего или рабочего, но и к его роли в качестве потребителя. В последние десятилетия эта роль коренным образом изменилась. Клиент, приходивший в магазин, где хозяином был отдельный независимый торговец, привлекал специальное внимание; его покупка была важна для владельца магазина; покупателя принимали там как значительную персону, его желания изучались; сам акт покупки чего бы то ни было давал ему чувство значительности и достоинства. Насколько это непохоже на отношения покупателя с универмагом! Его подавляет громадность здания, масса персонала, горы выставленных товаров; все это заставляет его почувствовать себя маленьким и незначительным. Как индивид он ничего не значит для универмага, он важен лишь как статистическая «единица». Магазин не хочет потерять его: такая потеря означала бы, что что-то не в порядке и по этой же причине можно потерять и остальных клиентов. Как абстрактный покупатель он важен, но как конкретный человек не значит ничего. Никто не радуется его приходу, никому нет особого дела до его желаний; акт покупки в магазине стал похож на покупку почтовых марок.

Это положение еще более усугубляется методами современной рекламы. Торговец старой школы, предлагая свой товар, обращался в основном к разуму клиента. Он знал, что у него есть, знал нужды покупателя и старался продать свой товар на основе этого знания. Конечно же, продавец не бывал совершенно объективен; конечно же, он использовал внушение как только мог, но, чтобы добиться успеха, он должен был говорить о своих товарах разумно и здраво. Широкий сектор современной рекламы работает совершенно иначе. Реклама апеллирует не к разуму, а к чувству; как любое гипнотическое внушение, она старается воздействовать на свои объекты эмоционально, чтобы заставить их подчиниться интеллектуально. Реклама этого типа воздействует на покупателя всеми средствами: ему снова и снова повторяют одни и те же формулы; на него воздействуют авторитетом какой-нибудь звезды общества или знаменитого боксера, которые курят именно эти сигареты; его привлекают и одновременно притупляют его критические способности сексуальными прелестями красавиц, изображенных на плакатах; его запугивают тем, что от него дурно пахнет, либо поощряют его мечты о внезапной перемене в жизни, которая произойдет, как только он купит вот эту рубашку или вот это мыло. Все эти методы в основе иррациональны, они не имеют ничего общего с качеством товаров, они усыпляют и убивают критические способности покупателя, как опиум или прямой гипноз. В такой рекламе есть элемент мечты, воздушного замка, и за счет этого она приносит человеку определенное удовлетворение – точно так же, как и кино, – но в то же время усиливает его чувство незначительности и бессилия.