Гароэ - читать онлайн книгу. Автор: Альберто Васкес-Фигероа cтр.№ 29

– А стоило, поскольку тогда я бы один отвечал за последствия. Как показывает развитие событий, из-за моего малодушия пострадали многие.

– Мы слишком часто склонны преувеличивать свою вину, – заметил монсеньор Касорла; казалось, ему неловко или он смущен темой разговора. – Для порядочного человека не существует более строгого судьи, чем его собственная совесть, и боюсь, что это как раз твой случай.

– Что мы склонны преувеличивать?.. – возмутился собеседник. – Какое уж тут преувеличение, когда это на самом деле многим стоило жизни, среди прочих – моей собственной жене и ребенку, которого мы ждали? Что, по-твоему, может быть хуже?

На этот раз он не получил ответа, поскольку и так было ясно, что ничего не может сравниться с потерей тех, кого любишь.

* * *

Беды точно так же, как грозы, становятся еще тягостнее, когда их предчувствуют, особенно если человек не в силах их избежать. Он страдает, видя, как они надвигаются, страдает, когда они на него обрушиваются, и его страдание растягивается на долгие годы, поскольку он не перестает себя спрашивать о причинах своего бессилия.

На следующий день молодой лейтенант отправился назад, на побережье, в компании Гарсы, Амансио Ареса и Бруно Сёднигусто, хотя и испытывал тягостное чувство, что предает многих людей. А тут еще брат Бернардино де Ансуага до последнего момента умолял «не бросать его одного». Несчастный доминиканец был убежден, что его апостольская миссия обречена на провал с того момента, когда островитяне волей-неволей пришли к выводу, что чужеземцы высадились на их берегах вовсе не с намерением им помочь, а чтобы конфликтовать друг с другом и лишить их самого необходимого: воды.

Объем воды в источнике рядом с лагерем уменьшился наполовину из-за того, что с каждым днем ее требовалось все больше, поскольку постоянно прибывали новые мешки с орхилом.

В то же время капитан Кастаньос одарял лоскутом ткани всякого, кто приносил сосуд с протухшей мочой.

– Если меня когда-нибудь рукоположат в кардиналы, я буду одеваться в зеленое, потому что не желаю без конца принюхиваться к мантии… – неожиданно заявил монсеньор Касорла; его шутливый тон не вязался с ситуацией, и, почувствовав это, он поспешно добавил: – Извини, просто вся эта история с орхилом настолько необычна, что я не перестаю удивляться. Кто мог подумать, что вещество, столь мало где пригодное, станет главной целью высадки военного отряда на самый удаленный из известных островов?

– За всем ведь стоит жадность, дорогой друг. В конце концов, пурпур – всего лишь высшая ступень жадности… – заметил его собеседник; судя по тону, он простил ему неудачный комментарий. – Именно жадность и привела на Канары финикийцев, а несколько веков спустя – норманнов. Подозреваю, что опять-таки жадность, а вовсе не мечты о славе, толкает нас к завоеванию Нового Света, который открыл адмирал Колумб и о существовании которого я даже и не подозревал в бытность мою на Иерро, хотя корабли экспедиции прошли совсем близко от его берегов. На мой взгляд, никто палец о палец не ударит ради того, чтобы приобщить обитателей этих земель к цивилизации и обратить их в христианство, если банкиры не дадут денег на экспедиции; эти всегда чуют, когда есть возможность получить огромную прибыль.

– Творится такое безобразие, и мне тяжело это принять. Снарядить флот стоит огромных денег, и я уверен, что Корона не располагает необходимыми средствами для покрытия расходов столь дерзновенного предприятия. Немногие готовы рисковать жизнью и капиталом ради простого удовольствия – чтобы за океаном дикий человек в перьях научился читать Библию и молился Младенцу Иисусу или Деве Марии.

Несомненно, он был более чем прав, и это мог бы подтвердить брат Бернардино де Ансуага, который не знал, как объяснить туземцам, что Бог, которому поклонялись христиане, не одобряет жестокого и неразумного поведения своих самых ярых приверженцев.

По мнению островитян, главная обязанность богов заключается в защите всего, что было создано, однако они все больше убеждались в том, что, с одной стороны, чужеземцы только и делали, что славили Господа, а с другой – разрушали его творение.

Простейшая логика подсказывала, что никогда не следует доверять тому, кто говорит одно, а делает другое.

Это выглядело так, словно одноглазый дракон со сморщенной кожей стряхивает блох и при этом громко выпускает газы из темного и глубокого нутра где-то за северо-восточными холмами, выбрасывая в пространство смрадный огненный фонтан, который тут же завладел звездами, окрасив их в красный цвет. Гонсало Баэса прыжком вскочил на ноги, испуганный и растерянный, и почти тут же упал коленями в теплый песок, будучи не в состоянии сохранить равновесие. Все вокруг было залито необычным, зловещим светом. И тут лейтенант с изумлением увидел, что Гарса лишь приоткрыла глаза, слегка ему улыбнулась и вновь погрузилась в сладкий сон. Казалось, ее совсем не волновало, что свод небес вот-вот обрушится им на головы.

– Проснись! – в смятении закричал он. – Проснись! Землетрясение!

– Это не землетрясение, – нехотя отозвалась она; казалось, для нее не было ничего милее сна – после того как они предавались любви чуть ли не до изнеможения. – Просто у какого-нибудь вулкана расстроился желудок. Однако не волнуйся: пока мы остаемся на берегу, опасность нам не угрожает, никакой потолок на нас не обрушится. Спи!

– Спать? – оторопев, с недоверием переспросил ее любящий супруг. – Такого грандиозного зрелища я никогда не видел! Это что-то неслыханное! И ты хочешь, чтобы я спал?

– Если оно тебе так нравится, наслаждайся им, но не мешай мне спать, дорогой. Я это видела уже много раз.

«Наслаждение» – не вполне подходящее слово для описания того, что испытывал юный антекерец, наблюдая, как черный песок узкого пляжа, скрипя, ходит ходуном у него под ногами, а бескрайний океан, подобно зеркалу, отражает снопы света, которые испускают раскаленные камни, прорезая ночное небо. Их траектория напоминала широкую арку, один конец которой упирался в далекий кратер, а другой – в ту точку, где они с легким шипением падали в воду, вздымая к небу столбы пара.

Иногда огромные раскаленные глыбы следовали одна за другой, подобно тяжелым снарядам, пытающимся поразить вражеские корабли, а то вдруг появлялись сотни или, может, тысячи мелких огненных шаров, которые каскадом сыпались вниз, весьма успешно соперничая со звездным дождем, какой бывает в летнюю ночь святого Лаврентия [9] .

Амансио Арес и Бруно Сёднигусто примчались со всех ног с другого конца пляжа, и они втроем восхищенно наблюдали за чудом, которое совершалось у них на глазах, – вероятно, вот так рождался мир в процессе длившейся миллионы лет яростной схватки огня, земли и воды.