Апельсиновый сок - читать онлайн книгу. Автор: Мария Воронова cтр.№ 44

Ты просто очень маленького роста, Вероника. Есть люди высокие, им достаточно руку протянуть, чтобы сорвать плод с дерева удачи, а ты стоишь под деревом, подпрыгиваешь, но никак не можешь дотянуться. Падаешь, больно ушибаешься, но снова прыгаешь и разбиваешься в кровь».

…А чем занять вечера? Не будешь же каждый день ходить в гости! Ее семейные приятельницы жаловались, что у них нет ни секунды свободного времени, а ей было некуда его девать.

Чтение не занимало ее, всю классику она уже перечитала, а в современных романах раздражал неизбежный счастливый конец. «Вас бы носом ткнуть в реальную жизнь, – думала она о героинях, – тогда бы вы узнали и про брюнетов с ярко-синими глазами, и про то, как «его губы опускались все ниже и ниже» (кстати, довольно смелое заявление с точки зрения анатомии)». Да, ее зависть зашла так далеко, что она жалела счастья даже для литературных героинь.

Готовясь к пожизненному одиночеству, Вероника купила себе огромный плоский телевизор, но во время первой же рекламной паузы чуть не разбила его. Везде были женщины. Молодые красавицы расчесывали блестящие пышные волосы, хлопали удлиненными ресницами и складывали бантиком сияющие губки. Они легко справлялись с месячными и в целом вели активный образ жизни. Дамы постарше были образцовыми домохозяйками, они с ласковой улыбкой склонялись над ангелоподобными детьми, потчуя их ядовитыми шоколадками или йогуртами. Они ждали с работы усталых мужей, чтобы накормить гидролизным бульоном, а при мысли о том, что рубашка мужа быстро теряет свежесть, на их лицах появлялась гримаса отчаяния. Самой большой трудностью в их жизни были пятна, а самым злободневным вопросом: «Может ли черное стать белым?» Телевизор был царством этих рекламных женщин. Все товары предназначались именно для них, мужчины появлялись в кадре только в роли бессловесных мужей или потребителей пива.

…В детстве Вероника читала все подряд. Однажды в «Новом мире» ей попалась повесть Виля Липатова, в которой одна из героинь жаловалась подруге: «Ты не представляешь, как иногда хочется выстирать мужские носки!» Юная Вероника долго хихикала над таким странным желанием, но фраза почему-то запомнилась. Да, тогда она смеялась, зато теперь… Ведь этой фразой писатель выразил всю суть страдания одиноких женщин!

Вероника сидела на работе за очередным пасьянсом, когда позвонила оперировавшая ее гинеколог из Надиной больницы и пригласила на беседу.

Предложив Веронике сесть, гинеколог сообщила, что гистология показала рак яичников.

– А… – сказала Вероника тупо, – я ожидала чего-то в этом роде.

– Вероника Васильевна, я просто поверить не могу! – сокрушалась врач. – Никаких макроскопических изменений, я даже сомневалась, брать ли биопсию, и вдруг такой ответ! Я сначала думала, что произошла ошибка, и консультировала стекла в другом стационаре, ваша сестра даже возила их на Песочную…

– Она что, знает? – ужаснулась Вероника. Это обстоятельство огорчило ее едва ли не больше, чем известие о болезни.

– Эта информация не могла пройти мимо нее, – виновато сказала гинеколог. – Я еще надеялась, вдруг стекла перепутали, но при нашей организации это практически исключено. В тот день ваша лапароскопия была единственной. Но, голубушка, рак – это не конец жизни. Я договорюсь на Песочной, у меня там хорошие знакомые. Пройдете курс лечения и будете жить как жили. Слава богу, мы захватили болезнь в самой начальной стадии, у вас нет ни отсевов по брюшине, ни лимфоузлов.

Врач еще долго утешала ее, а Вероника с нетерпением ждала, когда она наконец замолчит и можно будет уйти.

«Вот и все. Во всяком случае, одинокая старость больше не угрожает мне. Зачем только Бог создал меня женщиной, если не дал проявить своей женской сути? Так недолго мне удалось побыть любимой, я не испытала материнства, а теперь сама моя женская сущность наносит мне удар исподтишка. Она мстит мне за то, что я не дала ей проявиться…

Лечиться? Мне сделают операцию, потом проведут химию, и я навсегда перестану быть женщиной. Навсегда, ха! На несколько месяцев. С моим диагнозом долго не живут.

А бегать по врачам, брр! Договариваться о консультации, заглядывать в глаза в надежде увидеть там шанс на излечение, слышать равнодушное: попробуем еще эту схему. Могут предложить протокол, и тогда врачи будут смотреть на меня, как на подопытного кролика».

Ну хорошо, она все-таки отправится на лечение, перенесет операцию и химию, после которой у нее выпадут волосы и вообще она станет похожа на мумию. Ради чего? Чтобы прожить не шесть месяцев, а двенадцать? И десять из этих двенадцати болтаться по больницам, переносить боль, мучительную тошноту, слабость. Нуждаться в уходе посторонних. А кто будет ухаживать за ней? Только Надя.

Но лучше сразу наложить на себя руки, чем терпеть Надину заботу. Да и ради чего терпеть ее и все остальное? Надежды на полное выздоровление все равно нет. Вероника имела медицинское образование и знала, что лекарства от рака, несмотря на уверения фармацевтических компаний, не существует.

А еще невыносимые мучения причиняла мысль, что все узнают о ее заболевании. Вероника была знакома со многими известными в городе врачами и не хотела терпеть их фальшивое сочувствие.

Никто не будет переживать из-за нее, известие о том, что у нее рак, послужит для коллег лишним поводом порадоваться жизни и тому, что у них-то рака нет.

Даже Колдунов в первую очередь подумает: хорошо, что заболела она, а не моя Катя.

А уж Надя! Счастлива, наверное, что снова можно превратиться в героическую мать Терезу, спасающую сестру от смертельной болезни.

«Как хорошо было раньше, когда больным не говорили, что у них рак! – думала Вероника закуривая. – Ведь надежда на выздоровление очень много значит. Да и врачам несладко сообщать людям такие новости».

Она представила себя на месте онколога. Да, тут либо уходить, либо огрубеть душой до невозможности. Вероника вспомнила, как много лет назад утешала в кабинете Колдунова молодую женщину, его дальнюю родственницу. Когда у той нашли онкологическое заболевание, Колдунов сразу устроил ей консультацию в Песочном. «Три-четыре года жизни, а что вы хотите с таким диагнозом?» – холодно сказал ей врач, после чего женщина отказалась там лечиться. Колдунов сам оперировал ее, и, кажется, она прожила дольше, чем ей обещали в Песочном.

Нет уж, Вероника не будет выпрашивать помощь, как нищенка на паперти. Прожила жизнь плохо, так хоть умрет достойно. Поживет, сколько поживется, потом пара месяцев на наркотиках, и все… Не позволит она кромсать свое тело, вводить себе сомнительные препараты, проходящие клиническую апробацию. Западные фирмы испытывают на наших больных свои лекарства, а мы только рады: на лицензионные препараты деньги есть у единиц, так пусть лучше лечение экспериментальными средствами, чем вовсе никакого.

Конечно, следуя лучшим традициям медицины, она, врач, должна стремиться испытать непроверенные средства на себе. Но она не будет, пошли все к черту. «Я не хотела жить, так пусть хоть это мое желание исполнится!»