Искушение временем. Книга 3. Соблазны бытия - читать онлайн книгу. Автор: Пенни Винченци cтр.№ 70

– Перестань ему льстить. У него и так уже самодовольства – выше головы.

Но даже эти слова не рассердили Джорди. В ответ он лишь улыбнулся:

– Человек никогда не бывает по-настоящему доволен собой. Так что, Иззи, можешь продолжать говорить мне комплименты.

Барти сразу заметила, что Джорди не очень-то и подавлен расставанием с Аделью. Не выдержав, она задала вопрос в лоб. Джорди не смутился. Он сказал, что это явление временное и он невероятно скучает по Клио. Затем он тут же переменил тему. Барти была удивлена и даже несколько шокирована. Ей вспомнились слова Себастьяна о легковесности характера Джорди. Следом она подумала, что мужчины не любят говорить об эмоциональных проблемах. Скорее всего, ее вопрос ошеломил Джорди.

* * *

В один из дней Джорди и Иззи отправились гулять вдвоем. Они не рассчитали время, и когда повернули обратно, уже стемнело. Они шли по темному берегу, слушая завывание ветра. В воздухе носились редкие снежинки. Иззи приехала в легком шерстяном пальто, которое продувалось насквозь. Она сильно замерзла, дрожала всем телом под стук собственных зубов.

– Надевай мое пальто, – сказал Джорди.

– Джорди, не делай глупости. Сам замерзнешь. Я выдержу. А вот от твоего шарфа я бы не отказалась. Я бы закутала голову.

Джорди послушно снял шарф, плотно закутал ей голову и шею, сопроводив свои действия быстрым поцелуем.

– Ты же превратилась в ледышку. Давай я тебя немного согрею.

Он заключил Иззи в крепкие объятия, прикрыв ей спину собой и своим теплым пальто с подкладкой из овечьей шерсти.

– Как чудесно! – сказала она, погружаясь в его тепло. Потом, словно спохватившись, Иззи смутилась и добавила: – Идем быстрее. Наши будут волноваться.

Праздничный обед в День благодарения был просто сказкой. Атмосфера сильно отличалась от чинных английских праздников. Иззи была в восторге. Это немного напоминало Рождество, только без подарков. На столе традиционная индейка. Дом празднично украшен. Иззи поражало чувство единства, охватившего страну. День благодарения отмечали в роскошных особняках и ветхих домишках, в больших и маленьких городах, в деревнях и на фермах. И все праздновали то, что они американцы.

– Мы немножко мошенничаем, – пошутила Барти, в который уже раз наполняя рюмки. – Почти все мы здесь англичане. Но я все равно люблю этот праздник.

– Джорди у нас американец, – сказала Дженна. – И я американка. Да и ты, мама, тоже… обамериканившаяся.

– Наверное.

К своему удивлению, Барти согласилась с дочкой. Да, она успела пустить в Америке корни.

– И Кэти – американка, – продолжала Дженна. – Бедненькая Кэти, ей сейчас так плохо.

– Откуда ты знаешь?

– Оттуда, что ее с нами нет. И Чарли тоже. Они так надеялись, что ты их пригласишь.

– Мы не могли этого сделать, – тактично пояснила Барти.

– Очень даже могли. Здесь полным-полно комнат.

– Дженна, это семейный праздник.

– Кэти и Чарли нам такая же семья, как Джорди и Иззи.

– При всей моей глубокой симпатии к ним – нет.

– Но…

– Дженна! Ты помнишь, на каких условиях я согласилась не загонять тебя спать?

– Не помню.

– В таком случае позволь напомнить: ты обещала хорошо себя вести. А это значит – не спорить.

Дженна умолкла. Чувствовалось, это стоило ей немалых усилий. Торжество возобновилось. После обеда играли в «Монополию», которую она любила. Но на праздничное настроение Барти наползла тень. Неужели Чарли действительно рассчитывал на приглашение сюда и был огорчен? Эта мысль одновременно раздражала Барти и вызывала у нее чувство вины.

* * *

– Скорее всего, мне придется покинуть Чапин, – сказала Кэти.

– Почему? – спросила Дженна, с неподдельным ужасом глядя на подругу.

– Папа больше не может платить за учебу.

– Боже мой! Кэти, а откуда ты узнала? Он тебе сказал?

– Нет, конечно. Я нашла письмо. Из школы. Там писали, что банк не подтвердил его чек.

– Как это – не подтвердил?

– Очень просто. У папы на счете не хватало денег, чтобы выписать чек на такую сумму.

– Теперь понимаю. Но я думала…

– Что ты думала?

– Я думала, что за школу платит твоя бабушка. Мама твоего папы.

– С чего тебе взбрело в голову?

– Просто я…

Первый раз в жизни Дженна не могла найти слов. Это она услышала от своей матери. Барти сознавала, что говорит неправду, а потому сразу же потребовала от Дженны никогда не заикаться об этом: «Чарли терпеть не может разговоров о деньгах, и Кэти тоже. Я теперь жалею, что тебе рассказала».

– Бабушка никак не могла платить за мою школу, – сказала Кэти.

– Но почему?

– Потому что ее нет в живых. Она умерла еще до моего рождения. А вторая бабушка – мать моей мамы, – она невероятно скупая. Будет она платить за меня! Мой папа ее ненавидит.

– Ненавидит?

– Да. Он думает, я не знаю, а я слышала их разговор по телефону. Папа думал, что я уже сплю. Он кричал в трубку, называл бабушку скупой старой ведьмой.

– Это на Чарли не похоже, – сказала Дженна.

Слова подруги ее потрясли. Кэти очень редко выбалтывала семейные тайны, проявляя свойственную ей скрытность.

– Эта бабушка умеет разозлить папу. Он мне один раз сам рассказывал. Она думает, будто папа виноват в смерти моей мамы.

– Но это же неправда? Твоя мама умерла от рака? При чем тут Чарли?

– Просто бабка свихнутая. Во всяком случае, папа так говорит.

– Кэти, а что же теперь будет с твоей учебой?

– Не знаю. Я действительно не знаю. Думаю, все обойдется. Папа говорит, что так всегда бывает.

Дженна была до крайности изумлена спокойствием Кэти. Для нее самой это казалось настоящей катастрофой.

* * *

Элспет находилась в смятении. Она мучилась, страдала, но не видела никакого решения. Будучи по натуре реалисткой, она хорошо представляла, какая жизнь ее ждет. Тесная квартирка в Глазго, где ей придется целыми днями одной возиться с малышом. Она не сомневалась, что ребенок очень быстро сведет ее с ума. Однако альтернативы такому житью тоже были отнюдь не радужными. Аборт полностью исключался. О нем Элспет не желала думать ни единой секунды. Это было убийство. Обыкновенное убийство. Лишение крошечного человечка права на жизнь. Гадкое, ужасное действо.

Конечно, она могла бы и не выходить за Кейра. Родить ребенка и растить его самой, с помощью няньки. Средства на это имелись, не лично у нее, но у ее родителей, и такой сценарий был предпочтительнее переезда в Глазго. Но и этот путь вызывал у Элспет угрызения совести. Здесь жизни ребенка ничего не угрожало, однако он получал клеймо незаконнорожденного. Незримое, но способное сделать его отверженным. Издевательства в школе, а потом всю жизнь – косые взгляды окружающих. Общество не жаловало бастардов. Более того, это меняло и положение самой Элспет. Она получала унизительный статус матери-одиночки. Она могла иметь деньги, квартиру, работу и ощущать за спиной объединенное могущество империи Литтонов – Уорвиков, но в социальном плане оставалась все той же женщиной, родившей вне брака. Стоило Элспет подумать, как к этому отнесется отец, и она чуть не падала в обморок. И потом, она ведь любила Кейра. Ужасно любила. Она хотела выйти за него, даже если это означало переезд в Глазго. Ребенок был их общим, и Кейр тоже имел право участвовать в его воспитании.