Сумерки богов - читать онлайн книгу. Автор: Влад Савин cтр.№ 48

- Я, гражданин Свободной Италии, вступая в ряды Итальянской Народной Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь....

Вот они, наши будущие бойцы. Разномастно одетые, и городские, и крестьяне, и дезертиры из королевской армии (этих можно узнать по щегольским шляпам с петушиными перьями - как сохранили?). Годами от совсем мальчишек (сколько из них отсеются, узнав что война, это не романтика, а тяжелый труд), до мужиков в возрасте, обстоятельных и степенных (а эти пожалуй, самые надежные - уж если выбрали сторону, то идут до конца). Уже прошедшие у нас первичный "курс молодого бойца" - физподготовка, уход за оружием, обустройство лагеря, внутренний распорядок. Хорошо еще, здесь нет снега, хотя зима - но еще не горы, а лишь предгорья. А то бы учились спать в шалаше, на пучке соломы поверх льда.

Вооружены все. Немецкими винтовками, и пулеметами МГ-42 по одному на отделение - этого трофейного добра навезли столько, что каждый доброволец получает оружие в первый же день, и еще на складе осталось много. В отличие от нас в сорок первом - когда, чтобы добыть оружие, нередко приходилось самому придушить немца или полицая. Зато у нас было самое важное на войне - желание воевать. У тех, кто в окружении, не поднимал руки, а пробирался на восток по лесам, к свои. У коммунистов, комсомольцев, да просто, сознательных советских людей, кто не видел своей жизни "под немцем". А когда есть желание драться насмерть - придет и умение, и опыт, найдется и оружие. У каждого из нас, кто начинал тогда, в лесах под Черниговом, зимой сорок первого, уже был огромный счет к немцам - которого простить нельзя.

- ...быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную тайну...

Здесь в Италии тоже было подполье. Правда, если сравнивать с нами, то больше похоже не на эту войну, а на борьбу с царизмом - забастовки, нелегальные газеты и листовки. Партизаны здесь появились совсем недавно, когда пришли мы. Еще до немцев, с чисто диверсионными целями. Затем, 8 января, в ответ на ультиматум товарища Сталина (совместно с союзниками) стали выпускать арестованных коммунистов. А уже 9 января (ну, как у нас царь!) солдаты начали расстреливать народ на улицах, а полиция втихую хватать кое-кого из отпущенных. Но наши тоже не лаптем щи хлебали - товарищи пробирались на север, и как из встречи отрядов Ковпака и Руднева в Брянских лесах возникло знаменитое партизанское соединение, так и наша Третья Гарибальдийская ведет свою историю от объединения одной из групп Осназ с отрядом товарища Пьетро Секкьи, он теперь наш "руднев" - наш комиссар.

12 января в Италию вошли немцы. В этот же день, как нам сообщили, в Загребе был организован Комитет Национального Освобождении Италии, во главе с товарищем Тольятти. А по всей Италии едва не началось восстание - все были наслышаны, что творится по ту сторону Альп, во Франции, когда озверевшие гитлеровцы под конец вели себя совсем как у нас, расстреливали сотнями, сжигали целыми деревнями. Входя сюда, эсэсовцы также не церемонились с населением - хотя Италия вроде как союзник Германии, но такова суть германского фашизма, если все они "сверхчеловеки", то значит, имеют право - встав на постой, вели себя как хозяева, грабили, насиловали, расстреливали за любое сопротивление. Во Франции у эсэсовцев Достлера было правило, входя в деревню, где до того, или возле которой, было совершено что-то "антинемецкое", немедленно расстреливали мэра, священника, учителя - наиболее уважаемых людей, чтобы показать остальным, что их ждет13. Здесь тоже было так - знаю случай, когда в деревне, километров за полста отсюда, кто-то влепил в эсэсовского солдата, заряд картечи - немцы так и не сумели найти виновного, и тогда расстреляли мэра, попа, и еще десять жителей на выбор, а приехавших итальянских жандармов избили и выгнали, отняв оружие. Но в большинстве, тогда, в самом начале, в свой же народ стреляли итальянские солдаты, по приказу своих фашистских офицеров. И восстание было подавлено, как часто бывает со стихийными и неподготовленными выступлениями - но угли остались тлеть. А главное, народ понял, что их вождь Муссолини отныне сидит на немецких штыках. И здесь, на севере, где горы и леса, начали возникать партизанские отряды. "Бригады", как они сами себя называли. Здесь бригадой называют полсотни человек, разбитых на "звенья", по десятку каждое. У советских же партизан, бригада - по образу и подобию армейской, от трех до семи отрядов-батальонов, каждый в три роты по сотне бойцов, еще отдельно роты разведки, пулеметная, артиллерийско-минометная, штаб с тыловыми службами - всего до полутора-двух тысяч человек. И конечно же, диверсионная рота - в настоящий момент, единственное подразделение Третьей Гарибальдийской, укомплектованное полностью.

- ...беспрекословно выполнять все приказы командиров и комиссаров...

Вспоминаю, сколько у нас в ту, первую зиму, намучились с "партизанщиной", хочу воюю, хочу нет, никого не слушаю, и ты вообще кто такой, командир? Как правило, такие отряды погибали при первой же карательной экспедиции, или разбегались после первого же настоящего боя. Или, что самое худшее, превращались в банды - забившись в глубину леса, и совершая вылазки лишь за продовольствием, отбирая у своего же населения. Настоящим партизанам такие банды были лютыми врагами, поскольку вбивали клин между партизанами и народом - а потому, после давили их беспощадно, как полицаев; но в самом начале это крови попортило немало. А в сорок третьем уже все большие партизанские соединения имели военную организацию и дисциплину, по приказу Большой Земли совершали рейды в сотни километров по немецким тылам, в заданный район - и все сражавшиеся там усвоили, без дисциплины не может быть войны! И эта дисциплина должна быть сознательной, а не бездумной! Вот наверное отчего было решено, что гарибальдийские бригады будут создаваться изначально как коммунистические, без всякой демократии. В каждой есть бригадный комиссар, и в каждом из четырех батальонов бригады есть батальонные комиссары, и в каждой из трех рот каждого батальона есть ротные политруки. Интересно, у нас большие партизанские соединения, имеющие регулярную связь с Большой Землей, официально считались воинскими частями РККА, имея даже свой номер полевой почты, а все бойцы и командиры числились военнослужащими, с присвоением воинских званий, сроками выслуги и денежным содержанием (по заявлению, переводилось на сберкнижку, или пересылалось родным в нашем тылу) - а кем будем считаться мы здесь?

- .. клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь доверенное мне военное и иное имущество ...

Когда до нас дошел фронт, летом сорок третьего, то мы ждали, что соединение будет расформировано, а личный состав - кто на фронт, кто на работу в тылу. Однако же нас, ковпаковцев, сабуровцев, и еще кого-то перевели в штаты НКВД. А до того еще был "диверситет", как мы называли курсы, где мы и учили, и учились, сами передавая опыт, и учась опыту этой войны. Затем большинство ушло на фронт - не с немцами, а с бандеровской и польской нечистью, уж этот враг хорошо нам знаком! - а мы, подрывники-диверсанты, остались. Чтобы разлететься уже персонально, кто куда - много позже я узнал, что Всеволод Клоков, Володька Павлов, Митя Резуто попали аж в Ирак, к курдским товарищам, рвать немецкие нефтепроводы. Ну а мне припомнили опыт Испании, и как я на Волыни сделал диверсионный отряд из сотни необученных деревенских парней. И вот - Италия. В тридцать седьмом убивал этих берсальеров под Теруэлем, теперь учу их соотечественников, как самое справедливое общество построить.