Мастер Альба - читать онлайн книгу. Автор: Том Шервуд cтр.№ 29

– Долго не сиди! – смеялся стоящий на сухом краешке человек. – Пиявки присасываются быстро!

Альба не шевелился, наслаждаясь утолившей боль болотной прохладой. А когда встал – болото ему было по пояс – увидел, что он совершенно раздет и что верёвки сняты не все – одна, обвязанная вокруг запястья, тянется туда, на берег, а на плече у него, точно, висят две извивающиеся пиявки. Он сдёрнул пиявок – выступила бледная кровь – шагнул к берегу и, выйдя на сухое, снял с себя ещё четырёх маслянистых скользких змеек. Кожаный плащ железными пальцами сжал его шею и, ведя куда-то к стене, задумчиво проговорил:

– Тонкий ты. Ошейник как раз впору придётся.

И, доведя до стены, точно, поднял висящий на длинной цепи большой железный ошейник и обогнул его ржавые лапки вокруг Альбы на поясе.

– Плут! – крикнул куда-то за высокий каменный барьер, из-за которого поднимался вверх столбик дыма. – Неси клёпку и молоток!

“Так, это – Плут”, – подумал Альба, глядя на подбегающего костлявого малого лет двадцати, торопливо жующего и вытирающего поблёскивающий жир с подбородка. В руках у Плута были два молотка и кусок толстой проволоки. Он ловко продел проволоку в отверстия на лапках ошейника и, придерживая один молоток к ней вплотную, вторым этот металлический пояс умело склепал.

– Готово! – дёрнув за цепь, Плут взглянул на бородатого командира.

– Ладно, беги, – бросил тот и добавил: – Обжора!

Костлявый кузнец убежал, и ушёл бородач, постукивая наклёпками рукавов о наклёпки на кожаном поясе, а над стеной сбоку появилась чья-то, с кривым глазом, всклокоченная голова и проговорила:

– Вот ты и здесь. Будешь сидеть, пока наследник твоего папы не приедет в Груф. Потом мы за тебя возьмём много денежек.

И, захохотав, голова скрылась.

Пришёл Плут. Притащил охапку соломы, черепушку с водой и кость с необъеденным мясом. Альба с жадностью выпил воду и взялся за мясо. Спустя полчаса вывернулся, смешно вскидывая лапы, из-за каменного столба чёрный щенок и подбежал к сидящему на цепи голому человечку.

– Княф! – сказал человечек и протянул щенку кость.

Тот, заурчав, здесь же лёг и заскрипел о неё белыми маленькими клыками. А Альба сложил аккуратно солому, сел, привалился спиной к стене и тихонечко, едва слышно запел.

Он сидел на соломе, сжавшись в комочек, обхватив колени руками, и пел песенки – одну за другой, все, какие только мог вспомнить. Щенок сидел рядом, привалившись к его боку лохматой башкой, и время от времени тихо поскуливал.

Альба интуитивно выхватил из всех возможных способов поведения самый целебный. Он без какого-либо усилия воли тянул к себе звуки той, только что рухнувшей, благополучной и радостной жизни, и звуками этими вычищал из себя картины происшедшего с ним в последние сутки. И когда приблизился вечер, кожа его утратила синюшную бледность, тело перестало дрожать, а из глаз исчез нездоровый лихорадочный блеск.

– Я – человек, – сказал он сам себе. – Я попал к разбойникам. Мне надо терпеть.

Щенок фыркнул и лизнул его в щёку.

Они так и уснули – двумя калачиками, тесно прижавшись друг к другу.

Пришло утро, потом полдень. Приблизился вечер. Щенок время от времени убегал за стену и там ему, очевидно, давали что-нибудь из еды. Об Альбе же словно забыли. У него не было даже воды, и к вечеру он жестоко страдал, с трудом ворочая во рту вспухшим сухим языком. Ночью пить хотелось так, что тело нескончаемо била крупная дрожь. Щенок скулил, тычась в мальчика влажным носом. Снова рассвело, и опять никто не вышел из-за каменного столба, обозначающего край стены. Чтобы хоть как-то уменьшить действие палящих лучей, Альба, волоча за собой длинную тяжёлую ржавую цепь, подполз к краю болота и опустил лицо и руки в прохладную бурую массу. Поднял голову, подышал – и опустил лицо ещё раз. Появилось заметное облегчение. Пересиливая опасный соблазн напиться этой нечистой, ржавой воды, Альба выполз на сушу. Здесь он увидел, что руки и грудь его облеплены дюжиной длинных пиявок.

– Пиявки, – сказал он себе, спокойно смотря, как они, стремясь побыстрее выкачать кровь, шевелятся и сокращаются.

Альба, потянув вместе с присосавшейся змейкой подавшуюся кожу, оторвал одну, поднял перед собой, сжав двумя пальцами.

– Пиявки, – снова сказал он. – Вот они меня едят. Тогда я тоже могу их съесть.

Он поднёс извивающегося чёрного маслянистого червячка ко рту – и неторопливо сжевал. Желудок, судорожно сжавшись, потребовал ещё. Тогда Альба стал снимать их с себя – одну за одной – и отправлять в торопливо работающий рот. Проглотил остаток, посидел мгновенье-другое и вдруг молча и радостно улыбнулся: “хорошо!” Немного притупился голод, и почти совершенно перестала мучить несносная жажда. В течение дня он ещё несколько раз ловил собственным телом пиявок и торопливо проглатывал их. Он совершенно не знал, что это – вполне сносная пища для организма, а также, – что при укусе пиявки в кровь попадают целебные вещества. Он просто спасал свою жизнь, используя подвернувшуюся возможность.

Но день всё-таки тянулся мучительно долго, и Альба старался занять себя всем, что только мог придумать его маленький мозг. Он растащил вдоль стены и оставил сушиться на солнце свою кучу соломы, которую изрядно вымочил щенок, вбегавший по брюхо в болотную воду, а затем весело прыгавший в их совместном гнезде. Кроме этого, Альба перебрал все звенья цепи и внимательно их рассмотрел – на предмет слабины или изъяна. (Нет, цепь была крепкой.) Потом он растянул цепь между двумя выступающими из стены камнями, навесил на неё рядок перегнутых вдвое пучков соломы и, состроив небольшую тень, прятался там в часы особенного зноя. Собрал кучку камней, не зная сам – для чего. Ближе к вечеру стал подумывать о возможности заготавливать пиявок впрок, на ночь, подвешивая их днём вялиться на солнце. И тут его размышления внезапно прервали.

Послышалась тяжёлая поступь, и из-за столба вышел кряжистый, с сильно отпущенной бородой человек. На нём была накидка из больших волчьих шкур – сшитая без всякого кроя, в один громадный лоскут, с вырезанным отверстием вокруг шеи. Он удивлённо уставился на худенького мальчишку, сидящего на цепи возле кучи соломы.

– А ты кто такой? – спросил человек и приблизился.

Альба молчал, повернув лицо в сторону бескрайнего пространства болота.

– Эй, ты слышишь меня? – толкнул его в плечо человек.

Альба стиснул зубы и отвернул лицо ещё больше в сторону.

– А-а-а, – понимающе протянул обладатель волчьих шкур и торопливо ушёл за стену.

Он очень быстро вернулся, и в руках у него был толстый, в зелёных пятнах лишайника сук. Человек подошёл, неторопливо примерился и обрушил этот сук на маленькую, отвернувшуюся от него голову. Альба упал на солому, пачкая её кровью, а тот, обросший, отшвырнул в сторону переломившуюся дубинку и спокойно ушёл.

Альба очнулся ненадолго, когда почувствовал, что щенок, жалобно поскуливая, вылизывает ему рану, но потом снова утратил сознание и так лежал до утра.