Ее я - читать онлайн книгу. Автор: Реза Амир-Хани cтр.№ 57

Господин Таги выругался едва слышно:

– Чтоб у тебя язык к нёбу присох!

А тот как будто расслышал и уже молча провел их к самому большому столу зала. За этим круглым столом они и сели – трое женщин отдельно от трех мужчин. Оглядев полупустой зал, Фаттах насчитал в нем не более двух десятков гостей и внутренне порадовался этому. Польские дамы, похоже, уже забыли недавний инцидент в парке, они шушукались и смеялись. На столе пирожные соседствовали с графинами лимонада и блюдами с фруктами. Вечер еще не начался, и франт-распорядитель диктовал другому служащему имена, они сверяли списки. Г-н Таги осматривал зал в поисках знакомых, а те, кто пришел с женами и дочерьми, наоборот, казалось, избегали встречаться взглядами с друзьями. Женщины прятались под большими нелепыми шляпами, загораживались бокалами лимонада… Но были и такие, которые держались совершенно свободно, словно отсутствие платка на голове было им не в новинку. Господин Таги указал Фаттаху на пожилого мужчину с дамой и прошептал:

– Глава цеха торговцев готовым платьем, поразительный лицемер. Глянь!

Это был мужчина возрастом за шестьдесят, с седой бородкой. Поблескивая перстнями с агатом и бирюзой, он отпивал лимонад из бокала. Сидел он за большим столом, а сопровождающая его дама – через три пустых стула от него. Ее спутанные золотистые волосы выглядели неряшливыми, лицо – полнокровное, с прямым носом и маленьким ртом, из-под пальто виднелось хлопчатобумажное, слишком простое платье. Ела она как очень голодный человек, а ее старик спутник хоть и не глядел на нее, но брал с разных блюд пирожные и фрукты и пододвигал ей. Фахр аль-Таджара поразила ее красота:

– Вы двое, конечно, опять на меня наброситесь, но… Взгляните на Мухаммад-Али-хана! Мы привыкли видеть его в мечети в первом ряду, а ему, как видно, женский цветник привычнее! Что за красавица у него! Какое лицо, и она словно в жизни хиджаб не носила. В каком сундуке он ее прячет?

Фаттах покачал головой:

– Думаю, Моммадали-хан сам задает себе о нас те же вопросы…

Польские дамы, увидев, куда направлено внимание мужчин, тоже с интересом стали рассматривать блондинку, а она, в свою очередь, их. Потом она вдруг встала, обтерев краем пальто жирный от крема рот, и подошла к трем подругам. Она что-то им сказала, и те ответили с удивлением, потом блондинка вдруг упала на колени, схватила руку одной из женщин, и уткнулась лицом ей в колени, и заплакала. А та с нежностью стала гладить ее голову…

Фахр аль-Таджар умоляюще схватил за руку господина Таги.

– Таги, умоляю, что здесь происходит? Переведи!

– Что, у меня мамаша была европейкой или папаша? – огрызнулся Таги. – Не суетись, посмотрим, что будет.

В это время к столу Хадж-Фаттаха подошел и Мухаммад-Али-хан. Он тоже в изумлении смотрел на происходящее; наконец одна из женщин медленно сказала что-то господину Таги, и тот объяснил остальным:

– Карта у них сошлась. Блондинка оказалась их землячкой, знакомой из Польши…

Блондинка все еще плакала, но по эту сторону стола четверо мужчин уже смеялись. Фаттах воскликнул:

– Итак, Моммадали-хан, и ты из наших!

– Конечно, из ваших! – смеясь, ответил тот. – А я про себя изумлялся: вот он, Хадж-Фаттах, старшина «Общества друзей Хусейна». Выходит, думаю, всю жизнь спектакль разыгрывал, народ дурил?

– Именно это и мы предположили о вас. Говорили: таков, значит, на самом деле ревностный мусульманин Мухаммад-Али-хан, оказался лицемером…

Господин Таги похохатывал:

– Слава Аллаху, мы все здесь свои люди. Кстати, Моммадали, объясни-ка мне, откуда ты знаком с этой дамой? Что касается этих трех женщин, досье их очень долгое…

Мухаммад-Али-хан подвинул стул и сел:

– На прошлой неделе, когда вручили предписание явиться, у меня голова кругом пошла. Я походил на раненного волка, метался из стороны в сторону. Каким пеплом голову посыпать, не знал, ведь этот джентльмен буквально вломился ко мне с угрозами, мол, если не придете, то будет то-то и то-то. Голова шла кругом. И вот вечером я от безысходности отправился к Мавзолею непорочных, пешком: я всегда так делаю, когда совсем туго. Иду, бормочу сам себе, спрашиваю у Всевышнего: я что, убийство совершил? За что мне такая кара? И вдруг почти натыкаюсь на эту даму, которая что-то мне говорит и щебечет. Кое-как понял, что она без жилья и без денег, в общем, жалко мне ее стало, и я пригласил ее к нам домой. Сказал себе, что мой долг по крайней мере накормить ее и напоить. А по дороге осенило: это же то, что тебе нужно! Возьми ее с собой на мероприятие! В общем, одолжил я у матери моих детей вот это пальто ну и дал возможность ей подкрепиться, так сказать… Она была так удивлена, что слов нет. Но мне, однако, предстоит теперь объяснение с женой и другими домашними…

Между тем в дальней части зала попросил у всех внимания франт в пенсне. Откашлявшись, он громким голосом начал читать по бумажке:

– Уважаемые госпожи, дорогие дамы, уважаемые господа, руководители цехов! Прежде всего разрешите сердечно поблагодарить вас за ваше присутствие на этом собрании и выразить надежду на то, что такие Гуманитарные ассамблеи и сформировавшиеся в ходе их союзы будут играть все бóльшую роль в нашей общей жизни и работе. Во-вторых, следует отметить, что степень явки, к сожалению, такая, какой мы ее видим, в связи с чем не может не встать вопрос об ущербе, наносимом организуемому шахиншахским правительством народному движению, направленному на прогресс и приобщение Ирана к современной цивилизации. В наше поворотное время нельзя отсиживаться по домам, ведь история Ирана учит нас тому, что в доисламскую эпоху женщины принимали равное с мужчинами участие в ремеслах и искусствах, не уступая им даже в конной езде и в отваге, и только век эгоистичных и изнеженных исламских султанов приучил нас к занавескам и чадрам…

Польские дамы были увлечены беседой. Четверо мужчин тоже болтали, не слушая речь франта. Господин Таги достал из кармана пиджака золотые часы Фахр аль-Таджара и показал их Мухаммад-Али-хану:

– Когда я вижу праведное лицо Фахри, мне не по себе становится. Можно сказать, кусок в глотку не идет. Так что возьми назад, Фахри-джан! А то ты со вчерашнего дня совсем похудел…

Фахр аль-Таджар, довольный, взял часы и прикрепил их цепочку к жилетке. Фаттах спросил:

– Какова судьба нашей бирюзы?

– Когда твоей драгоценности исполнится девять лет, – ответил Таги, – ты выдай ее замуж, чтобы в девках не засиделась.

Все рассмеялись, и Фаттах поведал Мухаммад-Али-хану о своем кольце с бирюзой. Но Таги отдавать кольцо, как видно, не спешил:

– Я же говорю тебе: чужое добро не идет в прок. Если оно нажито праведным путем, то ничего особенного…

Между тем франт, постоянно поправляя пенсне, продолжал читать свою речь:

– …в этой части я хотел бы обратиться к присутствующим уважаемым дамам, заверив их, что ношение чадры, а также прочих хиджабоподобных одеяний станет уделом женщин с подпорченной репутацией. Именно им будет запрещено надевать одежды того нового образца, который вводится сейчас. Нельзя не отметить важную роль женщин в воспитании девочек-школьниц. Школы Ирана должны идти впереди в деле избавления от неподобающей одежды, и присутствующие здесь да будут в этом деле авангардом, вдохновляя других своим примером… Чтобы не сочли нововведения влиянием извне и приверженностью европейской моде, я прошу уважаемых присутствующих самих быть образцом поведения, с нынешнего дня отбросить все лишние одежки и выйти из этого зала с открытыми, ясными лицами, вести себя столь же открыто и честно… Уважаемые господа! Для примера я хочу обратить внимание всех вот на ту даму в конце зала, рядом с господином Хушанг-ханом Дулаби, торговцем обувью и кожаными изделиями. Вы, уважаемая госпожа, именно о вас я говорю, не закрывайте лицо…