Хуан прошел в спартанскую кабину и плюхнулся рядом с Троно в кресло второго штурмана.
– Ожидаемое время прибытия?
– Секунду. – Майк закончил вбивать цифры в навигационный компьютер. На экране мгновенно появился ответ. – Нам предстоит провести в этой консервной банке пять часов, если не наткнемся на корабли береговой охраны или флота.
– В такое волнение они нас не услышат. – Хуан откинулся, чтобы видеть остальных. – Пять часов. Можно вздремнуть.
– Марк, можешь лечь на мою койку, – сказал Линк. – Уляжемся «ложечками».
– Даже не мечтай, великан. Ты никогда не дашь мне побыть маленькой ложечкой.
Плавание проходило без происшествий. Не было ни судов, приходящих в Буэнос-Айрес или уходящих из него, ни военных патрулей. Поднялись на поверхность в миле от берега. Близость суши отчасти успокоила волнение, хотя дождь не прекращался. Сквозь дымку сияли огни небоскребов в центре города и призрачное марево, выдающее мегаполис. Так называемый южноамериканский Париж в бурю выглядел зловеще. В миле от них раскинулось пространство злобы и страха, где государство контролировало все стороны жизни граждан. Здесь попасться означало смерть.
Хуан организовал погрузку снаряжения в водонепроницаемые мешки. Эти мешки передавали ему снизу, а он по очереди привязывал их к «Зодиаку». Он подозревал, что снаряжения слишком много, но существовало множество вариантов развития событий и следовало быть готовыми ко всему.
Он надел наушники.
– Проверка связи, как слышишь, прием?
– Слышимость чистая и громкая, – ответил из кокпита подлодки Майк.
– Пригляди за лавочкой, пока нас не будет.
– Понял, Председатель.
Хуан подождал, пока трое остальных выберутся из люка и сядут в лодку, и тогда отвязал удерживавшие ее тросы. Они поплыли, и Хуан посмотрел на последний привязанный к палубе мешок со снаряжением. Вопреки всему он надеялся, что использовать его не придется.
Электрический мотор «Зодиака» гудел, но этот гул заглушали звуки шторма, а благодаря низкой посадке лодка была практически невидима. Хуану пришлось чуть изменить направление из-за течения могучей Рио-де-ла-Платы, реки, которая и привлекла испанских поселенцев, основавших Буэнос-Айрес.
Они двигались к промышленной портовой зоне, где стояли без дела большие фрейтеры: мало кто сегодня поддерживал торговые связи с разбойничьим государством. Кабрильо заметил, что эти корабли принадлежат Кубе, Ливии, Китаю и Венесуэле. И не удивился.
Из-за непогоды в доках было пусто и тихо, насколько они могли видеть со своего низко сидящего в воде надувного плота. Большие краны замерли неподвижно, в их кабинах не горели огни. Лодка подошла к заброшенному причалу, обросшему ракушками и водорослями, которые пахли йодом. Благодаря речному течению мусора в воде не было, и это бросалось в глаза.
Пока Хуан выключал мотор, Линк привязал «Зодиак».
– Здравствуй, милая, я вернулся, – пошутил Марк.
Все были в штормовом обмундировании, но Мерфи больше других напоминал утонувшую крысу.
Кабрильо не обратил внимания на шутку. Лицо его было сосредоточенным.
– Ладно, все знают план. Придерживайтесь его. Свяжемся, когда возьмем дом под наблюдение.
– Мы будем готовы, – ответил Линк.
Хуан и Линда сняли непромокаемые брюки и куртки. Под ними на Кабрильо обнаружился костюм за тысячу долларов: Хуан быстро накинул элегантный тренч. Его кожаные ботинки-броги на самом деле были берцами с нескользящей резиновой подошвой. Линда была в очень коротком красном коктейльном платье с глубоким декольте. Плащ-тренч у нее был черный, сапоги доходили едва не до бедер. Как и башмаки Хуана, ее сапоги обеспечивали легкость движений и хорошее сцепление. Только другая женщина могла бы заметить, что это не самая модная обувь. Никаких каблуков.
Первым по лестнице, встроенной в причал, поднялся Хуан. Бросив двум остающимся товарищам взгляд, говоривший «Заглянете под юбку – пожалеете», Линда последовала за ним. Она достала из кармана маленький женский зонтик и раскрыла его. Хуан был выше Линды на добрых десять дюймов, поэтому не мог укрыться под ее зонтом; когда они пошли по причалу, ему пришлось несколько раз уворачиваться, чтобы тонкие металлические спицы не выкололи ему глаз.
Им потребовалось пятнадцать минут, чтобы миновать многочисленные портовые сооружения и выйти к главным воротам. Мигающий свет в караулке означал, что охрана смотрит телевизор. Хуан и Линда лениво прошли мимо и через несколько минут поймали на пустой улице такси. Кабрильо назвал адрес по соседству с домом генерала Эспиносы. По одному из законов хунты таксист обязан был переписать имена и адреса клиентов из их путевых документов: еще один способ следить за гражданами. От отсутствия свободы по коже Кабрильо поползли мурашки.
Он взял газету, оставленную кем-то на сиденье, и прикрыл ею голову, когда они с Линдой вышли из такси.
Когда такси исчезло за углом, они прошли пешком последние несколько футов до цели. В большинстве зданий на первых этажах размещались различные торговые заведения – в основном бутики для живущих поблизости богатых женщин, но и несколько ресторанов, уже закрывавшихся в такой поздний час. Пешеходов на широком тротуаре, кроме Линды и Хуана, не было. Машины, припаркованные у бордюра, представляли все самые дорогие немецкие марки.
В свете, падавшем из окон жилых домов, дождь казался серебряным и золотым.
В угловом доме, где жил Эспиноса, была стеклянная с медью вращающаяся дверь; Хуан с Линдой вбежали в нее, как пара счастливых любовников, смеясь тому, как промокли, и тому, что наконец добрались до дома.
Кабрильо почти сразу затормозил и рассмеялся.
– Ох ты. Не туда попали, – сказал он, пьяно улыбаясь. И увел Линду обратно. Швейцар даже не успел выйти из-за стойки, а хорошо одетая пара уже исчезла. Они пробыли внутри здания семь целых и одну десятую секунд.
Более чем достаточно.
– Говори что-нибудь, – велел Хуан, как только они вышли.
– У швейцара пистолет в наплечной кобуре, – сказала Линда. – На входную дверь направлена одна камера.
Хуан остановился, несмотря на дождь.
– Это все, что ты увидела? – спросил он насмешливо и разочарованно.
– Что? А ты что увидел?
– Ладно, пистолет под мышкой бросался в глаза. Костюм сшит так, чтобы подчеркнуть его наличие. Всякий проходящий мимо должен его увидеть. Это средство для отпугивания. А вот чего ты не должна была видеть – и не увидела – это пистолет, привязанный к голени. Брюки-клеш должны его скрывать, но скрывают недостаточно надежно. У парня с двумя пистолетами, вероятно, под стойкой есть еще и автомат. Это не обычный швейцар, а солдат Девятой бригады. Теперь расскажи о камерах.
– О камерах? – переспросила Линда. – Мы пробыли там две секунды. Я же сказала, там одна камера, направленная на входную дверь.