Юность Екатерины Великой. "В золотой клетке" - читать онлайн книгу. Автор: Маргарита Свидерская cтр.№ 35

«Боже, дай рабе Твоей Елизавете здоровья и ясного ума!»

Понятовский собирался покинуть Россию, но пока пользовался случаем и очень часто наведывался в Ораниенбаум, куда переселилась великокняжеская чета. Его привозила карета, потом он шел пешком, поднимался по все той же лестнице в покои Екатерины и таким же путем уезжал обратно. Иногда Екатерина спускалась к любовнику в мужском платье, и он привозил ее к себе, где оба чувствовали себя намного свободнее.

В этот вечер он также решил встретиться с Екатериной, правда, не успел послать записку с предупреждением, чтобы она его ждала. Но Понятовский не переживал – так часто бывал во дворце, что запутаться в коридорах не мог при всем желании. Как всегда, взяв с собою слугу, переодевшись и изменив облик, граф нанял невзрачный экипаж небольшого размера и отправился в Ораниенбаум, где находился Малый двор.

Неожиданности начались, едва Понятовский въехал на территорию парка. Великий князь с разряженной свитой совершал прогулку. Придворные были пьяны, шумели, шутили и громко кричали. Незнакомый графу человек из свиты Петра Федоровича выскочил на дорожку почти под колеса экипажа, размахивая руками и с трудом держась на ногах, он схватил лошадь за поводья:

– Кто таков?!. Куда следуешь?

– Кучер… Ваша благородия… – промямлил возница. – Ко дворцу еду…

– Вы слышали?! Он едет ко дворцу, остолоп! – обернулся к компании придворный. – А кто тебя туда, дурья башка, звал? Где твое нарядное платье?

Компания разразилась веселым смехом. Петр Федорович, обнимая Елизавету Воронцову, повернул голову и приказал:

– Спросите, кого он везет.

– Да, кого ты везешь?! – выполнил поручение придворный, приближаясь к самому экипажу, так как ноги держали с трудом, он поочередно хватался за оглобли, гриву; чуть было не промазал и не схватился за хвост. Но поводья из рук не выпускал.

– Ваше Сиятельство, портного мы везем, портного! – раздался голос слуги, и Понятовский перевел дух.

– Портного… в-в-везут! – доложил великому князю придворный, выпустил из рук вожжи, а затем поправил на себе жилет. Причем последнее он совершил с шиком и ловкостью – одно движение и складки исчезли. – Пропустим?

– Пусть едет! – махнул рукою Петр Федорович, ловко перехватывая у фаворитки бокал с вином. Та осерчала, вывернулась из рук, обнимавших ее, и отошла от веселящейся компании. Она оказалась намного ближе к экипажу, чем свита наследника, который не торопясь двинулся дальше. Возможно, лицо Понятовского в этот раз было не настолько удачно загримировано, или солнечный свет упал иначе, а может, из-за женского каприза, но Воронцова повернулась к великому князю и громко заявила, что в карете едет не портной. Придворные и Петр расхохотались в ответ, отчего еще больше раззадорили фаворитку, она зло выкрикнула им оскорбление и добавила, обращаясь лишь к наследнику:

– Да-да, пейте, веселитесь! Только Ее Высочество Екатерина Алексеевна тоже сейчас будет получать неземные наслаждения, обводя вас вокруг пальца и наставляя рога!

– Замолчите и не смейте оскорблять великую княгиню, мадам! – рассердился Петр, схватив ее за руку. Он ласково поцеловал каждый пальчик пухлой руки, приговаривая: – Какое нам дело до других пальчиков, когда есть вот этот… и этот?!

– Браво! Вам наставляют рога, Ваше Высочество, а вы требуете молчать! – не умолкала фаворитка. – Вам открыто, при свидетелях, – Воронцова обвела свободной рукой придворных, которые притихли в ожидании очередного скандала, – изменяют! Вы тряпка и лгун!

– Заткнитесь! – Петр схватил любовницу за плечи и хорошо встряхнул. – Вас это не касается!

– Как это не касается?! Вы уже год потчуете обещанием жениться на мне! Вот он случай и повод для развода! Так действуйте!

– Вина! И отведите мадам в тень, солнце ей нагрело голову – указывать мне, что я должен делать!

– Ничтожество! – кричала фаворитка, пока ее увлекали две дамы с помощью двух самых трезвых кавалеров. Удержать Воронцову, когда той так хотелось помахать руками, а желательно отвесить пощечины наследнику, смогли только несколько человек. Дама брыкалась, верещала и отбивалась, но поняв, что ей не удастся вырваться, Елизавета жалобно расплакалась, немного подвывая и размазывая слезы по лоснящимся щекам.

«Наконец-то! Теперь часа три проведу спокойно: пока наложит грим и наведет свежую красоту. Смогу отдохнуть!»

Встреча Понятовского с Екатериной была, как всегда, нежной и с легким налетом грусти. Оба понимали, что рано или поздно, но расставание неминуемо. С отъездом оба смирились, но печалила неизвестность – смутно прорисовывались возможности вернуться, причем не инкогнито, а на официальном, высоком уровне. Любовники мечтали, как птицы, сидящие в клетке, старались не поднимать этот вопрос, всецело отдаваясь кратким минутам страстной любви, которая пока не угасла.

Пора было прощаться, под окнами великой княжны было тихо, перекличка караула закончилась минут десять назад, и Понятовский решил, что самое время уходить. Он горячо поцеловал любимую женщину, лежащую на кровати, и удалился. Легко сбежав по потайной лестнице, он выскользнул на улицу и спрятался за ствол клена, чтобы осмотреться и прислушаться: до экипажа ему предстояло пройти через половину парка. Помня о прогулке великого князя и пикантной ситуации, которая закончилась весьма болезненно, теперь Понятовский вел себя осторожно, если не был на глазах Екатерины. Он хотел выглядеть настоящим рыцарем.

В парке было тихо, лишь издалека доносились какие-то голоса, но слова и фразы не различались. Понятовский убедился, что караула и слуг не видно, ему ничего не угрожает и вышел из укрытия. Сначала он пробрался вдоль кустарника и отошел от окон Екатерины, потом свернул на узкую аллею, вышел к небольшой клумбе, осталось пересечь открытое пространство, а дальше шел густой парк и где-то на окраине стоял экипаж.

Его ждали. Трое всадников с саблями наголо окружили Понятовского, перекрыв пути к отступлению.

– Стоять! – скомандовал один из них, наезжая на графа конем. – Ступай вперед! Не вздумай сбежать – пеший. Догоним и посечем!

Понятовский понял, что улизнуть не получится, и смирился, подавляя внутри страх.

Его притащили к беседке, на входе стоял великий князь. Едва встретились взглядом, Понятовский понял – его узнали. Лицо Петра Федоровича побелело, он стукнул кнутом по голенищу сапога, покинул беседку и пошел по дорожке в глубь парка, махнув пленнику, чтобы следовал за ним, приказав всадникам оставаться на месте.

Дорожка упиралась в море. За все время великий князь не проронил ни слова, и Понятовский смотрел ему в затылок. Едва они остановились, граф подумал, что настал его последний час, наследник хлопнет в ладоши, свистнет или еще чего, неслышно появятся слуги, накинут ему на голову мешок и бросят в море. Но, дойдя до берега, они свернули к другому павильону. И Понятовский перевел дух – возможность поговорить продлевала шансы на жизнь.

Войдя, великий князь без обиняков обернулся и спросил: