Спаси меня, мой талисман! - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Шатрова cтр.№ 43

– Не понимаю, чего господин нашел в этой уродине? – сокрушенно произнес один из них.

– Женщины все такие противные, – поддержал его другой.

Недвига хотела успокоить мальчишек, разъяснив, что так за всю ночь и не смогла добиться от их хозяина желаемого, но тут появился он сам и свирепо накинулся на них:

– Чего вы тут столпились. А ну брысь! Ишь, чего удумали, господина обсуждать! Вмиг воинам на потеху отправлю, будете еще лезть не в свои дела!

Подростков как ветром сдуло. Недвига встала, оделась.

– Не торопись, Недвига, покушай со мной.

Слуга принес на деревянном подносе еду, поставил прямо на постель.

Каган и Недвига сели с двух сторон от подноса, принялись есть. Разнообразия не было: медовые лепешки, сок, вино, яблоки. Да, скуден завтрак кагана.

Разговор не получился. Ели в полном молчании. Закончив трапезу, каган вдруг сказал:

– Занифа – вот о ком болит мое сердце. Каково ей будет после моей смерти?

– Ее надо выдать замуж за хорошего человека.

Мужчина криво улыбнулся.

– Думаешь, это так просто? Я не властен распоряжаться царскими рабами.

– Как? – изумилась Недвига. – Занифа – рабыня?!

– А ты что думала? Дочь рабыни разве может быть свободной?

– Но ты ведь мог бы и мать, и дочь освободить от рабства.

– Еще раз говорю, я не распоряжаюсь рабами, но если ты думаешь, что я такой черствый, ошибаешься. Я не раз обращался к беку с просьбой об освобождении моей любимой, но он сказал, что рабыни больше нужны Хазарии, чем свободные женщины.

– Ничего не понимаю. Разве ты не правитель этой страны? А если Занифа принадлежит какому-то беку, то разве выкупить ее ты не мог?

– Я беднее нищего. И правитель я только для бедных. На самом деле всем распоряжается царь, мы его называем беком. Каганов тоже выбирает бек из беднейшего рода. Это делается для того, чтобы мы больно-то не роптали. Мы сами назначаем себе годы правления, и когда истекает срок, нас убивают.

Недвига слушала с ужасом и никак не могла взять в толк, что же за порядки творятся здесь, в Хазарии? А ведь северяне, да и печенеги, считали каганов чуть ли не богами, признавая их власть над многими народами.

– А если случается голод или болезнь, то люди обвиняют нас, и тогда каганов убивают досрочно, – печально продолжал повествовать мужчина. – Мое правление оказалось наиболее счастливым. Хазария процветала, с покоренных земель шла дань, и народ был мною доволен, поэтому я продержался так долго. К тому же я безоговорочно поддержал иудеев и их религию – и это тоже вписали мне в заслугу. Да, я прожил нормальную жизнь и не боюсь уходить из нее, но вот мое дитя… Занифа совсем ребенок. О ней душа моя печалится день и ночь. Она пропадет без меня…

Недвига только грустно вздохнула в ответ: что могла сделать она, простая рабыня?

Дни протекали с нудным однообразием. Каган и его семья жили в затворниках, имея в прислугах ограниченное число людей. Постоянно его навещали только бек и два высших сановника, делающие ежемесячный отчет о жизни государства. Раз в четыре месяца каган появлялся перед народом – и это был сложный ритуал, с множеством раз и навсегда заученных движений.

Каган представал в богатом облачении на балконе дворца, но мало кто его мог по-настоящему разглядеть, потому что все падали ниц, едва раздавался звук трубы, извещающий о его приближении.

Недвига не понимала всего этого действа. Кагану воздавались чуть ли не божеские почести, а богатством, собранным с покоренных земель, распоряжался бек. Народ считал, что каган обладает божественной силой, может помочь во всех бедах и решить все вопросы, а жалобы их стекались к беку, который обладал властью судить и миловать.

Недвига не понимала, к чему все это притворство? Почему обманывают народ, почему каган не обладает настоящей властью и сидит в своей зале как кукла. Да ведь жизнь его хуже, чем рабская, неужели он не понимает?

Еще Недвига думала о том, а знает ли Занифа о своем положении. Если нет, то как ей раскрыть глаза, если да, то как утешить? Ей было жалко девочку, поскольку срок смерти кагана неумолимо приближался. О нем знали все во дворце. Еще два месяц назад Недвига пришла в шумный, дышащий жизнью дворец, а теперь большую часть дня здесь стояла тишина, и лишь вечером и ночью начиналось какое-то шебуршание, движение, шепот и другие непонятные звуки, плотным кольцом обступавшие покои кагана и его семьи.

Однажды Занифа взяла Недвигу за руку и повела по узким коридорам дворца, то и дело оглядываясь и прикладывая палец к губам: «Тихо». Они подошли к покоям кагана с другой стороны. Вошли в мрачную темную комнату.

Занифа оттянула тяжелый полог, и в небольшую щелку в стене Недвига увидела залу. Каган сидел в своем кресле, а перед ним, заложив руки за спину, вышагивал молодой красивый мужчина: стройный, подтянутый, поджарый, в расшитой золотом одежде. Они разговаривали очень тихо – ничего не разобрать.

– Это бек Вениамин, – прошептала Занифа.

Недвига с удивлением посмотрела на девушку. Слова ее прозвучали как-то странно, с придыханием, с теплотой и лаской.

– Ты часто ходишь сюда? – напрямик спросила женщина.

Занифа зарделась, стыдливо опустила глаза, затем все же произнесла:

– Он красив, правда?

– Да, – не стала лукавить Недвига, чувствуя, как в сердце закрадывается жалость к бедному дитя.

Девушка еще постояла, глядя на мужчину, затем задвинула полог и молча пошла из комнаты. Недвига двинулась следом. Она понимала, что Занифа открыла ей самую страшную свою тайну: она влюблена, и влюблена в человека, который скоро отдаст приказ о смерти ее отца.

В своей комнате Занифа дала волю слезам, и сердце Недвиги чуть не разорвалось, когда она поняла, что та все знает и очень страдает от этого.

– Ах, Недвига, – плакала девушка, – я ведь такая же рабыня, как и ты. Что мне делать? Скоро мой отец умрет. Разве это справедливо?! Ведь он полон сил и здоровья и совсем еще не старый. А я? Что будет со мной?

– Занифа, успокойся, – женщина сама еле сдерживала слезы. – У кагана ведь есть родня. Почему бы ему не обратиться к ним?

– Из всей родни только его сестра меня признает. Род их хоть и бедный, а очень себя уважающий. Я у них превращусь в простую рабыню. Не удивлюсь, если меня заставят полы мыть и помои выносить…

Девушка еще больше залилась слезами. Да, тяжело привыкать к переменам в жизни, тем более если с детства была окружена заботой и жила в холе и неге.

– Незавидное твое положение, – Недвига сочувственно вздохнула. – А может, обратиться к беку с просьбой о твоем освобождении.?

– Нет, ничего из этой затеи не выйдет, – Занифа сникла. – Отец обращался к нему с просьбой дать моей матери свободу, но над ним только посмеялись.