Мария, княгиня Ростовская - читать онлайн книгу. Автор: Павел Комарницкий cтр.№ 169

— Могу дать тебе бесплатный совет, Ярослав Всеволодович. Если не хочешь видеть у себя Гаху, поезжай в Орду и получи ярлык у великого Бату-хана. Обговорите размер ежегодной дани, и ты сам будешь отправлять её в Орду. Иначе никак.

— Спасибо за совет, нойон. Весной так, должно, и сделаю. Однако я там никого не знаю почти…

— Э, князь, а вот это будет приложение к совету. Только оно, как сам понимаешь, уже не бесплатное! — засмеялся посол, щуря раскосые глаза.

— Здрав будь, славный посол великого Бату-хана!

Гаха с любопытством разглядывал ростовскую княгину, про которую в Орде уже ходили слухи, что она колдунья. Или нет, это сестра у неё колдунья, та, что под Суздалем… Совсем ещё молодая женщина, красивая, прямо скажем…

— И тебе привет, Мари-коназ. Где ты выучилась так хорошо говорить по-монгольски?

— Время было, — улыбнулась Мария. — В прошлый раз к нам приезжал Балдан-багатур и молодой Худу-хан… Мы ждали их и нынче.

— Э, Балдан направлен в Галич, по-моему, к коназу Данаилу. А молодой Худу остался нынче дома. Похоже, вы совсем свернули мальчишке голову. Хан Берке говорил, он всё время рассказывает про говорящую кошку, что живёт у тебя в доме. Это правда, Мари-коназ?

— Да не говорящая, а грамотная, — засмеялась Мария. — Так оно и есть, багатур. Скоро сам увидишь, если захочешь.

— Ха! — Гаха ощерил зубастую пасть. — Чего только не придумают эти урусы! Глупости всё это, Мари-коназ. Это как раз премудрый Балдан забивает себе голову книгами и прочим. Вон у меня есть толмач, который знает по-русски. А вон писец, который будет всё записывать. Он же при нужде прочтёт написанное. Мне это зачем? Настоящий господин не должен заниматься подобной ерундой, он должен повелевать, и всё тут.

— Каждому своё, — улыбнулась Мария.

— Вот именно! — снова захохотал Гаха. — Кому закорючки на сухой телячьей коже или бумаге, а мне подавай серебро и золото!

— … Сколько?!

— Ты хорошо слышал, коназ Магаил, зачем я буду повторять одно и то же?

Михаил Всеволодович катал желваки, глядя на монгольского посла.

— В прошлом году Неврэ-нойон обещал, что в этом дань будет меньше. Та дань была столь велика, потому как за два года.

— Ну так и спрашивай с Неврэ-нойона, коназ. Я же тебе ничего не обещал. Размер дани определяет сам Бату-хан, и кто мы такие, чтобы оспаривать его решения?

Взгляд Михаила потух.

— Хорошо, Мункэ-багатур. Завтра начнём считать. Но у меня нет столько золота и серебра, как ты сам понимаешь. Возьми железный товар, черниговское железо в цене.

— О! — монгол одобрительно поцокал языком. — Мечи, кольчуги, да?

— К сожалению, сей товар долго не залёживается, — сокрушённо вздохнул Михаил Всеволодович, — и потому нет у меня достойного запаса. Так, немного. Однако могу предложить топоры, пилы, гвозди…

— Понимаю, коназ, — прищурился Мункэ. — Мечи и кольчуги ты приберегаешь для наших врагов. Скажем, для молодого волчонка, Андрея, сына Мастислаба.

Князь Михаил поднял брови.

— Это серьёзное обвинение, багатур. Однако неправда сие. Все доспехи и мечи ушли в Литву и Новгород, да ещё на Волынь к князю Даниилу Романовичу и в Польшу…

— А на Волыни кому то оружие пошло? — ещё сильнее прищурился монгол.

— А это ты уже своих людей спроси. Моё дело товар сбыть, не могу же я за каждый клинок отвечать.

— Каких людей?

Князь Михаил усмехнулся.

— Токмо не говори мне, багатур, что нет среди моих людей послухов ваших.

Мункэ сверкнул глазами.

— Значит, так, коназ. Дань железом я не приму. Серебро, золото и меха. Ещё воск и мёд, пожалуй. Ещё коней урусских больших могу взять. На этом всё!

Михаил Всеволодович помолчал.

— Воля твоя, багатур. От своей выгоды ты отказываешься, ну да ладно. Найдём указанное тобой, Бог даст.

Мункэ пожевал губами.

— Впрочем, можно взять ещё один товар, коназ Магаил. Урусские девки хороши…

Михаил Всеволодович смотрел угрюмо.

— Русскими людьми не торгую я, багатур. Девки наши не кобылы, чтобы на дань их пускать.

— Ты прав, коназ! — ухмыльнулся монгол. — Ваши девки гораздо лучше кобыл!

— Открой, ханум! Открой, Мари, ну?!

Гаха ломился в дверь с настойчивостью кабана, но толстые дубовые доски без особого ущерба выдерживали натиск. Только бы не додумался использовать лавку вместо тарана, подумала Мария. А впрочем, в одиночку и с лавкой наперевес такую дверь не высадить…

Как выяснилось в первый же вечер, Гаха совсем не умел пить, однако упорно старался овладеть сей славной наукой. Каждый вечер монгольский посол требовал вина и пива, и Мария не могла отказать гостю. Напившись пьян, он становился буен и опасен как для чужих, так и для своих, и потому люди старались не попадаться ему на глаза. Самое скверное, что даже стража княгини не могла ничего поделать — при малейшей попытке его урезонить посол сразу выхватывал саблю и кидался в бой. И что тогда делать? Не хватает ещё войны из-за одного пьяного дурака… Наутро бледно-зелёный посол охал, отпиваясь капустным рассолом, долго и нудно извинялся за причинённые славной госпоже беспокойства, но вечером всё повторялось снова.

— Мари-ханум, я тебя так хочу! — ревел за дверью Гаха, торкаясь плечом и колотя кулаками. Мария поморщилась. Видно, и впрямь надо в вино и пиво дурман-траву мешать, что ли… Ведь до утра не даст спать. Уже и огонь отовсюду убрали, дабы не запалил сдуру монгольский посол княжий терем.

— Мари-ханум, ты меня не любишь! — на весь дворец заорал Гаха. Мария не выдержала, тихонько засмеялась. Вот же дурак какой, прости Господи, и кого только Бату-хан назначает главой посольства своего…

Стук в дверь наконец прекратился, и послышались тяжёлые, нетвёрдые удаляющиеся шаги, перемежаемые бормотанием:

— Ну и ладно… других девок, что ли, мало…сейчас найдём…

Ну слава тебе, Господи, подумала Мария. Сейчас где-нибудь в углу заснёт наконец…

… «А кроме того, взято шкур куньих две тысячи триста, да беличьих девять тысяч, да лисьих сто двадцать…» — выводило перо. Ирина Львовна, возлежа на столе, пристально вглядывалась в строки: не напутал ли чего отче Савватий.

— Всё верно, кошища? — спросил на всякий случай книжник, и кошка в ответ прижмурила глаза. — Ну, раз одобряешь, я спокоен.

Дверь в библиотеку распахулась от мощного удара, и на пороге возникла раскоряченная фигура монгольского посла.

— А, старик! — рявкнул Гаха по-монгольски, держась за стену. — Где у тебя спрятано вино и девки, старик? Тащи всё сюда! Гулять будем!

Ирина Львовна громко зашипела, выгибая спину, и тут посол заметил её.