Хатшепсут. Дочь Солнца - читать онлайн книгу. Автор: Элоиза Джарвис Мак-Гроу cтр.№ 112

Страж внимательно посмотрел на него и заторопился во дворец. Потом появился старший слуга, подозрительно изучил торговца, задал какие-то вопросы и наконец подозвал кивком головы. В вестибюле царских покоев он остановился и вновь кивнул, на сей раз в сторону высокой резной двери. Торговец исчез за ней.

Через полчаса он появился, заворачивая в кушак богатую золотую цепь, и вернулся во внутренний двор дворца. Там он собрал своих ослов в цепочку и пошёл своей дорогой.

Не успел торговец скрыться из виду, как к той же самой высокой резной двери заторопились четверо писцов, увлажняя на ходу свои чернильные бруски. Голос распорядителя двора изнутри вызывал всё новых и новых писцов, переводчиков, говоривших на языках многих народов, населявших Сирию, гонцов, которые должны были отнести сообщения князьям Ераза и Нахарина, всем правителям Захи, царю большого Митанни на севере и правителю маленького, но достославного Шарукена на юге [131] . Посреди шума визирь города-царства проложил себе путь через царские палаты к высокой фигуре, стоявшей около окна.

— Ваше Величество! Вы слышали новости?

— Да, — сказал царь Кадеша. Он обернулся — высокий крепкий человек с блестящими чёрными глазами и шелковистой пышной остроконечной бородой. Потирая мощные руки, он улыбнулся визирю. — Я слышал новости, Зохаки, — мягко сказал он. — В Египте царём стала женщина.

В Черной Земле вновь умер бог Осирис; в наполненном жидкой мутью русле реки виднелась последняя струйка его крови. Вновь его жена-сестра Исида пришла плакать по нему, и от её слёз струйка увеличилась — сначала почти незаметно, а потом всё больше и больше. Наконец весело хлынул быстрый поток мутной от ила воды, и с ним любимый бог возродился. Египет отбросил траур и радовался на улицах. Рыбаки вновь спустили на воду свои лодки, каналы открылись, чтобы впустить на поля животворящее наводнение.

Судно под названием «Лотос Хонсу» возвращалось с юга по надувшейся от наводнения груди Хапи. Это была обычная нильская лодка, груженная содой. На ней было четырнадцать гребцов, которым почти не приходилось опускать вёсла в воду — настолько быстрым был поток, нёсший их в Фивы. Ненужную мачту и парус опустили и принайтовили к плоской крыше каюты, протянувшейся почти во всю длину судна. На носовом конце крыши молча сидели рядком трое пассажиров, глядевших на проплывающие по сторонам крыши Но-Амона.

Все трое были молоды. У одного было квадратное лицо со скорбным выражением и большими чёрными глазами, окружёнными густыми длинными ресницами; второй — обладатель узких продолговатых глаз — сидел в задумчивости, упёршись длинным подбородком в колено. Самый молодой из них сидел чуть сзади, на спущенной мачте, из-за чего находился на одном уровне со своими спутниками и мог показаться на первый взгляд намного выше ростом, чем был на самом деле. Его худое лицо с большим изогнутым носом было туго обтянуто кожей, как после болезни, по-детски припухлый рот был крепко стиснут. Он сидел в напряжённой позе, его миндалевидные глаза поблескивали из-под простой белой головной накидки.

Внезапно он вскочил с мачты, подошёл к низкому фальшборту и принялся рассматривать проплывающие мимо причалы, потом отступил к кормовому концу крыши каюты и принялся беспокойно ходить взад-вперёд. Спутники, тревожно дёрнувшиеся при его первом движении, проводили друга глазами; юноша с длинным подбородком собрался подняться, но третий предостерегающе поднял руку.

— Пусть побудет один, — понизив голос, сказал он.

— Я боюсь, как бы он не начал вновь так вышагивать.

— Он не вышагивает, просто прогуливается. Ты слишком волнуешься.

— Нет, Рехми-ра. Посмотри. Именно так он и ходит. Четыре шага туда, четыре шага обратно.

Рехми-ра взглянул и отвернулся.

— Сейчас он не может делать ничего другого, а ведь нужно же хоть что-нибудь делать. Пусть шагает... Нет, я знаю, что он всё ещё не в себе... Но по крайней мере он вырвался из этих нескольких комнат во дворце. Теперь он борется, он может надеяться и строить планы. Взять хотя бы этот его план насчёт Туро.

— Ну что ж, возьмём...

— Совсем неплохой план, почти без ошибок.

— В нём была только одна ошибка: он сорвался.

— По крайней мере это было действие! Послушай, Амену, сначала я боялся за него. Но, хвала Амону, это время закончилось.

Амену не ответил и вновь упёрся подбородком в согнутое колено; оба молча смотрели на реку, полную ярких парусов, — две неподвижные бронзовые фигуры на крыше старой лодки, погруженные в собственные мысли. Большая каменная статуя какого-то давнего фараона, оставшаяся за кормой на западном берегу, отмечала царский причал, разукрашенный ради недавнего торжества, о котором им ничего не было известно. Позади причала город прорезала широкая аллея, ведущая во дворец; на ней со стен и деревьев свисали знакомые красные и белые вымпелы.

— Хотел бы я, чтобы и это время тоже закончилось, — пробормотал Аменусер.

— Какое время?

— Следующие несколько часов. Возвращение домой с пустыми руками. — Удручённый взгляд Амену пробежал по залитым солнцем крышам. — Без орды солдат за спиной, без сверкающих штандартов, даже без оружия в руке. Во имя Амона, как мог старый Туро не выслушать нас? Пусть Сет уморит его Ка за это! Когда несколько недель назад он сражался на стороне Тьесу...

— Мы слишком поздно попали к Туро, — пожал плечами Рехми-ра. — Бессмысленно думать об этом. Туро служит фараону, и только фараону. Когда мы попали в Нубию, фараоном была она, а Туро успели об этом оповестить. Сенмут позаботился об этом.

— Сенмут или Нехси. Нехси! Я до сих пор не могу поверить, что он поддержал её.

— А эти его друзья в храме... надеюсь, они достаточно сильны, — пробормотал после недолгой паузы Рехми-ра.

Амену задумчиво посмотрел ему в лицо, наклонился поближе и сказал:

— Рехми-ра, во всём этом есть что-то странное. Хвед, этот Сата — почему мы ничего не слышали о них? Все четыре года, пока мы знаем фараона, он не сказал о них ни слова. Я не могу понять, являются ли они его друзьями, насколько они сильны — при том, что храмом управляет Хапусенеб, — и смогут ли ему помочь, если захотят.

— Похоже, что он уверен в этом. — Рехми-ра с тревогой взглянул в сторону кормы. — Я знаю, кто они, — он мне сказал. Он считает их своими друзьями, потому что они враги Сенмута. Он сказал... он сказал, что это они заставляют двигаться барку бога и делают предсказания по своему собственному разумению, а не по воле Амона.

Амену смотрел на него, в щёлках его глаз было недоверие.

— Это он говорит? Он отказывается от доказательства божественного помазания только для того, чтобы добавить себе ещё несколько друзей? Рехми-ра, ты сам не знаешь, что говоришь.