Новая формула Путина. Основы этической политики - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дугин cтр.№ 50

В. Познер: То есть все остальное — это…

А. Дугин: Большая Россия. Но смотрите, в цивилизации нет таких границ. У русской цивилизации, у русского мира нет государственных границ. Эти государственные границы могут заходить дальше, чем цивилизационные, и мы тогда захватываем Польшу или Финляндию, которые, конечно, часть другой истории. И Финляндия, и Польша — это другая история, это другая цивилизация. Даже если они оказываются на какое-то время под нашим контролем, это ненадолго, это историческая случайность. Но есть естественная, органичная граница России и Евразии (как наши евразийцы называли), или территории туранской цивилизации, отличной и от европейской, и от азиатской. Совершенно уникальная туранская цивилизация, тяготеющая на разных исторических этапах к интеграции. Это большая Россия.

В. Познер: Можно ли говорить об исключительности в этом смысле? Ведь вы часто об этом говорите, так или иначе: «Идентичность России состоит в том, что она не относится к западноевропейской цивилизации, не входит в ее круг, она сама есть цивилизация, причем самобытная и равновеликая со всем Западом, а не только с одной из западных стран». Это говорит о некоторой исключительности. Нет?

А. Дугин: Нет, это говорит только о том, что каждая цивилизация исключительна. Это говорит о том, что претензия Запада на то, что западный мир представляет собой всю цивилизацию и универсальные ценности…

В. Познер: Такого нет. У китайцев такие же претензии, если хотите.

А. Дугин: Китайцы — это тоже особая цивилизация. Но ее претензии на мировое господство и утверждение китайских ценностей в качестве универсальных далеко не так навязчивы, не так масштабны, не так устойчивы, как соответствующие претензии западной цивилизации. Россия в данном случае отнюдь не претендует на то, что она исключительная цивилизация среди других. Она говорит, что это просто цивилизация — самобытная, имеющая собственную систему ценностей, собственную философию. И сравнивать ее надо не с Францией или с Германией, которые между собой отличаются, а сравнивать надо со всей Европой или с азиатскими культурами.

В. Познер: Но со всей Европой — нет такой цивилизации.

А. Дугин: Есть. Европейская цивилизация, западноевропейская цивилизация.

В. Познер: Но это некие общие слова, вы же сами понимаете.

А. Дугин: Нет, что вы? Эта европейская цивилизация представляет собой совершенно точный, конкретный набор ценностей, представлений, идей, методов, процедур, которые навязываются на протяжении долгих веков, начиная, может быть, еще со Средневековья, всем остальным в качестве универсальных. И это было вначале навязано Восточной Европе, Византийской, потом это было навязано в ходе колонизации всем остальным.

В. Познер: Послушайте, кому навязывали, о чем вы говорите? Когда была Французская революция с лозунгом «Свобода, Равенство, Братство», никому не навязывали. Это идея равенства внутри…

А. Дугин: В Вандее навязывали.

В. Познер: Это была гражданская война внутри Франции. Но они не навязывали это никому.

А. Дугин: Нет. Это же колонизация. Та же самая Французская революция происходит в ходе западноевропейской колонизации, когда люди насчет того, что у них другие культуры…

В. Познер: Несколько позже.

А. Дугин: Нет, в ходе. Колонизация была начиная с XVI века. Эпоха великих географических открытий, она же колонизация…

В. Познер: Конечно. Португалия, Испания прежде всего, потом только Франция, а потом Англия, которая всех переплюнула.

А. Дугин: Да, по созданию колониальной империи. Германия попала к этому самым последним образом, потому что она сама возникла поздно, в XIX веке. Но на самом деле Запад, безусловно, проецирует свою цивилизационную установку.

В. Познер: Считает, что она наиболее ценная?

А. Дугин: Они считают, что это универсальные, всечеловеческие ценности.

В. Познер: Вы знаете, все больше и больше говорят о том, что, по-видимому, нет, начинают это понимать.

А. Дугин: Слава Богу. Тогда у евразийцев вообще никаких претензий нет. Если западные ценности — для Запада, западные идеи — для западноевропейского человечества, никаких претензий к Западу не будет. У нас они просто другие.

В. Познер: Замечательно. Вы сказали замечательную вещь, я читал, что вы долго думали над национальной идеей, что это может быть.

А. Дугин: Всю жизнь.

В. Познер: И вы сделали такое предложение, совершенно поразительное. Я зачитаю, потому что я застыл, когда прочел. Идея такая: «Нам надо захватить Европу, завоевать и присоединить. Давайте им скажем: под нашим протекторатом мы вам обеспечим защиту. Видите, как у нас сидят “Pussy Riot”? И ваших посадим. У вас “Фемен” бесчинствует в костелах, у нас быстро получают дубинкой и отправляются в грузовике в мусор или на историческую родину. Мы захватим Европу, и все высокие технологии — у нас. Вот оно, развитие, вот она, модернизация. Если вы хотели, вот она, европеизация нашего общества». И далее: «Русские мобилизуются ради великой цели. Вот присоединить Европу — это наша цель великая». Вы, наверное, пошутили…

А. Дугин: Во-первых, из текста… Вы понимаете, насколько каждый текст имеет свое собственное значение. Тем не менее я хочу вам сказать, что то, что здесь была некая доля иронии, это безусловно, но обратите внимание, что сходные идеи, немножко в другой тональности, излагали Ницше, Соловьев и Тютчев.

В. Познер: Не говорите мне о Тютчеве и Соловьеве, это все понятно. Но все-таки вы всерьез?

А. Дугин: Конечно, нет. Но тем не менее это идея, которая… Знаете, что меня навело на мысль? Я всегда отстаиваю идею того, что есть отдельная европейская цивилизация, есть отдельная евразийская. И многие европейские мои друзья, как правило, консерваторы, говорят: «Мы одни не выдержим, спасите нас. Мы хотим к Путину. Мы не можем больше терпеть этот Содом».

В. Познер: Вы понимаете, что их очень мало.

А. Дугин: Вы знаете, их становится все больше и больше. И когда я был в мае в Париже на демонстрации против однополых браков, я видел там миллионы людей, которые не были отнюдь ни консерваторами, ни католиками, это были простые французы.

В. Познер: Нет, конечно. Но Франция все-таки католическая страна, и, конечно, все-таки идея однополого брака противоречит, безусловно, этому.

А. Дугин: Там народ-то еще не готов к этому, а элита проталкивает свое.

В. Познер: А почему, какая разница? Я понимаю, с точки зрения греха вы это осуждаете. Но послушайте, если два взрослых человека хотят так жить, оставьте их в покое. Они же не мешают вам.

А. Дугин: Не в этом дело. Нельзя признавать, легитимизировать патологию.