Нелегал из Кенигсберга - читать онлайн книгу. Автор: Николай Черкашин cтр.№ 25

— Ничего хорошего.

— Но ведь у нас такая армия! Такие силы! Неужели не одолеем?

— Лизонька, что касается нашей армии, то есть моей, Четвертой, то это вовсе не армия — в оргштатном смысле этого слова — а всего лишь усиленный корпус. Нам еще комплектовать и комплектовать! А нам ставят задачи как полноценной армии! Да еще поставили на кратчайшем пути к Москве.

В голосе Сандалова было столько боли и отчаяния, что Танюшка заревела, почуяв детской душой неладное.

Лиза взяла ребенка и прижала к себе. Девочка успокоилась. Но отец ее уже не мог остановиться — прорвало:

— У немцев солдата готовят шесть месяцев. У нас — курс молодого бойца — три месяца. Да и то еще привлекут что-нибудь копать или строить. А ведь в современном бою и солдат должен быть современным, а не времен Царицына и покоренья Крыма.

Возьми любую дивизию. Она дивизия тогда, когда в ней проведено боевое сколачивание. Когда полки поерзали в поле, попритерлись друг с другом, когда связисты держат уверенную связь и со штабами полков, и со штабом дивизии, Когда командиры полков знают в лицо не только своих комбатов, но и командиров рот. Когда артиллерия умеет гнать впереди наступающих цепей огневой вал… Да много тут еще разных «когда». Но для этого надо выводить войска в поле и проводить учения одно за другим — ротные, батальонные, полковые, дивизионные. А маршевая подготовка, а огневая… А у нас сейчас самое главное — обустройство войск. Приезжает комиссия из Минска и с командира первый спрос за что? За плохо покрашенные заборы, за то, что машины в парках стоят не на колодках, а на колесах, за то, что в ленинских комнатах портреты членов политбюро висят в разных рамках. Дрючат командиров за то, что бросается в глаза, а за то, что оком не видно — за боевую готовность, за слаживание, за взаимодействие — за это в последнюю очередь.

И особенно сейчас, когда надо полки и дивизии в полях обкатывать, нам говорят — сидеть! К ноге! Не рыпаться! Приводите в порядок казармы и военные городки.

И вот она самая главная тайна Красной Армии, которую не знал Мальчиш Кибальчиш: мы своего начальства боимся больше, чем вероятного противника. К начальству — лицом, а к противнику — спиной! Когда он еще этот противник дернется, а начальство — вот оно, как дамоклов меч над твоей башкой. В любой момент может снести ее по любому поводу.

— Та-а-ак… — протянула Лиза. — Надеюсь, ты это никому не высказывал?

— Да кому тут выскажешь?! Все и так все знают!

— Я тебя умоляю — ради Танечки — держи язык за зубами! Хватит с нас смоленской истории.

— Лиза, но ведь делать-то что-то надо! Нельзя же все время голову на плахе держать. Вот вся наша армия сейчас — голову на плахе держит. И ждет — врежет по ней топор или нет… Как бы мне было спокойно, если бы ты увезла Танюшу к моим в Вичугу!

— Давай не будем спешить. Ты же сам говорил, что большим начальникам надо подавать пример подчиненным. Если мы уедем, пойдут пересуды — Сандалов свою семью отправил, а остальным нельзя?

— Да плевать на пересуды! Не могу же я вас делать заложниками оперативной обстановки?!

— И по партийной линии тебе влетит!

— Лиза!

— Леня, я прекрасно понимаю, что для военного человека на первом месте война, а потом семья. И говорю это тебе не в укор, потому что все понимаю правильно. Твоя карьера после смоленского доноса и так на волоске. И если ты дашь еще им повод упрекнуть себя, как они сейчас твердят «в паникерстве и пораженческих настроениях», то… Ну, ты сам все понимаешь. Давай, мы еще немного побудем, а если совсем худо станет, мы с Танюшей мигом обернемся!

— Мигом… План эвакуации семей комсостава я составил лично. Не знаю только, сколько таких «мигов» отпустит нам война.

Лиза обняла мужа и посмотрела в глаза:

— А ты сам-то уверен, что она будет?

— Да кто в этом может быть уверен? Надеюсь, как и все, что тучи пройдут мимо. Бывает же так, что и гром прогремит, и молнии посверкают, а гроза стороной пройдет. Может, и нас минует. Но ведь ты же сама понимаешь — это чисто русский «авось». Собирайся на спектакль… А Танюшу с кем оставим?

— Я с соседкой договорюсь.

* * *

Ранним утром 19 июня порожний нефтеналивной состав из Германии прибыл на станцию Брест-Товарный. Среди его цистерн была ни чем не примечательная цистерна № 498774. Так же, как и все остальные, она была в потеках нефти, но только внутри ее нефти никогда и не бывало. Это была совершенно новая цистерна, измазанная снаружи, чтобы не быть «белой вороной» в длинном составе. В предутреннем сумраке к цистерне подошел высокий железнодорожник и негромко постучал по стенке вагонной масленкой — пять раз. Через минуту крышка горловины приподнялась, а потом и вовсе откинулась. Из цистерны один за другим полезли люди в рабочих спецовках, с деревянными плотницкими коробами, солдатскими вещмешками, пилами, топорами. Со стороны можно было подумать, что это высадилась бригада ремонтников, выбравших почему-то такой неудобный для передвижения транспорт.

— Я Алекс, — представился смазчик бригадиру «ремонтников», ответил на рукопожатие и повел всех четверых через рельсы в сторону Железнодорожной улицы.

Шли молча и быстро. И только у самого дома, где размещалось фотоателье Гиппенрейтера, Алекс вполголоса сказал «бригадиру»:

— Для всех соседей вы строители из Эстонии, которые приехали на заработки и которых я нанял для перестройки дома.

— Двое из них совершенно не знают русского языка, так что пусть пореже высовываются из дома.

— Молчаливые эстонские парни, — усмехнулся Алекс. — Что с них взять? А ты хорошо говоришь. Где учился?

— Спрашиваешь! Я в Севастополе родился.

Алекс протянул ему руку:

— Александр.

— И я Александр! Тезки, — обрадовался почему-то «бригадир».

ИЗ ДОСЬЕ:

Синягин Константин Андреевич. Родился и крещен в 1908 году в Севастополе в семье дворянина Андрея Васильевича Синягина. Отец погиб в белой армии в 1919 году.

В 1920 году был вывезен матерью в Галлиполи. Оттуда в 1923 году мать перевезла его во Францию. Жили в пригороде Парижа. Мечтал стать, как отец и дед, и прадед русским офицером. 15-летнего подростка удалось устроить в кадетский корпус в Версале.

Три года служил в Иностранном легионе в Северной Африке. Уехал в Австрию. В 21 год поступил в Венский университет. Филолог. Специалист по романо-германской литературе. В 26 лет увлекся идеями НТС и философией Ницше. Вступил в РОВС. Был лично знаком с генералом Красновым. Хорошо усвоил его германофильские идеи: Германия спасет Россию. Только с помощью союзнической Германии, пережившей вместе с Россией позор Версаля, но выстоявшей в борьбе с красной опасностью, возможна декоммунизация России и ее возрождение как русского государства.

Увлекался мотоциклетным спортом, стрельбой и плаванием. В 1938 году обучался в школе абвера. В 1939 году был направлен в диверсионный батальон «Бранденбург» во «французскую роту». Принимал участие в боях под Дюнкерком. Награжден Железным крестом 3-й степени. В 1940 году переведен в «русскую роту» полка «Бранденбург», получил чин «фенриха». Командир айнзатцгруппы. 19 июня 1941 года заброшен в Брест для проведения диверсионно-террористической работы. Интеллигентен, смел, находчив. Отрицательные качества: азартен, сентиментален, забывчив, влюбчив. Ведет трезвый образ жизни, религиозен, общителен.