Нелегал из Кенигсберга - читать онлайн книгу. Автор: Николай Черкашин

Посвящается Александру Михайловичу Агафонову

(он же — Алекс Глянцев,

он же — Александр Попович,

он же — Александр Качурин),

чья жизнь вобрала в себя все тернии ХХ века,

и который вышел победителем из всех испытаний.

Я не особый поклонник детективного жанра, но был восхищен воистину детективной судьбой героического человека, с которым мне однажды посчастливилось подружиться, — Александра Михайловича Агафонова. Тогда он жил в Севастополе, потом наше знакомство продолжилось под Питером, в Колпино, куда ему пришлось переехать, и, наконец, в Париже, куда он был вынужден перебраться после 1991 года, и где погребен в 2010 году на историческом кладбище Сент-Женевьев де Буа. Он прожил 90 лет, несмотря на то что четырежды его приговаривали к смертной казни. То, что выпало этому человеку, не сочинит ни один разработчик крутых сюжетов. Но о своих невероятных приключениях Александр Михайлович рассказал сам в своих книгах «Записки бойца “Армии теней”», «Схватка над пропастью» и других. Горжусь, что мой друг стал известным писателем русского зарубежья. Его книги были изданы сначала в Германии, потом во Франции и, наконец, в России.

По судьбе Агафонова, со всеми ее непредсказуемыми поворотами, как по лекалу, я прочертил и жизненный путь героя этого романа — военного разведчика-нелегала Николая Северьянова (агентурная кличка Лунь). И если кому-то покажется, что автор с перебором наделил его лихими приключениями, я всегда сошлюсь на Александра Михайловича Агафонова — мол, в реальной жизни бывает еще и не такое! И Агафонов, теперь уже, увы, молча, подтвердит это со страниц своих документальных книг.

А еще этот роман о первых днях войны Западного фронта, его 4-й армии, перекрывшей вермахту в Бресте и других городах Западной Белоруссии прямой и кратчайший путь на Москву, о судьбах ее оболганных военачальников и забытых рядовых. В ткань произведения вкраплены некоторые реальные малоизвестные события и реальные исторические персонажи. Некоторые фамилии невымышленных героев изменены.

Автор выражает сердечную благодарность всем, кто помогал собирать и готовить материал к этой книге. Прежде всего, семьям генералов А.П. Коробкова и Л.М. Сандалова, сыну моего друга — Виктору Александровичу Агафонову, заместителю директора Музея героической обороны Брестской крепости Л.Г. Бибик, заведующему филиалом музея «6-й форт» А. Каркотадзе, историку Е.В. Юриной, брестскому краеведу и фортификатору Д. Шакирову, сотруднику Дома русского зарубежья Н. Кузнецову, автору замечательной книги «1941 год. Разгром Западного фронта» Д. Егорову (Калининград), фортификатору и знатоку Восточной Пруссии С. Лаурушонису (Калининград), военным историкам Р. Алиеву и И. Рыжову (Москва), А. Овсянову (Калининград), Е. Соколову (Валуйки), историку-архивисту М. Черкашиной (Москва), Кшиштофу и Эве Пилявским (Варшава), О. Шелевенько (Клайпеда).

Лунь — род хищных птиц из семейства соколиных, стройные птицы средней величины.

Из энциклопедии

Бел, как лунь, на лбу морщины,

с испитым лицом,

Много видел он кручины

на веку своем.

Иван Никитин

Воинское дело есть трудное, скорбное и трагическое. Но необходимое и служащее благой цели. Средства его жесткие и неправедные. Но именно поэтому дух, коему вручают эти средства, должен быть крепок и непоколебим.

Иван Ильин, русский философ

Как и триста лет тому назад, в этот февральский день 1939 года кёнигсбергские колбасники вынесли на площадь перед Королевскими воротами самую длинную в Пруссии, а может быть, и во всем мире, колбасу. Двухсотметровую «змею», начиненную вкуснейшим фаршем, они вынесли на шестах под звуки озорной «Розамунды» в исполнении духового оркестра пожарных, а потом кольцами уложили на огромную жаровню. Жители города уже выстраивались в очередь за праздничным угощением. Неподалеку на тумбе из мореного дуба возвышалась большая голова правителя Пруссии рейхсмаршала Германа Геринга, сотворенная рыбаками из центнера селедочного масла. Ряженые «бременские музыканты» играли на тромбонах, аккордеонах, гармониках, флейтах и цимбалах народные танцы — мазовки, польки и ландлеры, а танцоры — мужчины в красных жилетах и черных шляпах, лихо кружили своих подруг в длинных зеленых юбках с белыми кружевными передничками, увлекая их то в «воротца», то в «ручейки», то в сквозные проходы.

И королевские шуты в красных колпаках с бубенчиками проказничали в толпе, нагло обнимая пышногрудых женщин или приподнимая юбки зазевавшихся дам.

Но самый громкий смех слышался там, где исполняли танец немецких лесорубов: семеро увальней в кожаных шортах и тирольских шляпах — вразвалочку, как гномы — вынесли на площадь большое бревно и принялись его рубить, ловко попадая топорами в такт веселой музыки. А потом попарно сцепились руками и ногами стоячим «валетом» — одна голова вниз, другая вверх — отбивая при этом такты, громкими шлепками по задницам друг друга.

Мало кто знал в этом безмятежном богатом и красивом городе со столичными замашками, что Кёнигсберг был еще и столицей международного шпионажа. Ни в одном другом городе мира не работали так плотно и напряженно разведки едва ли не всех европейских стран. Тут плели свои тайные нити и британская МИ-6, и Второе бюро французского Генштаба, и польская «двуйка», и резидентура иностранного отдела НКВД СССР, и представители литовской «Коллегии», агенты Разведывательного управления советского Генерального штаба. Не оставляли Кёнигсберг без внимания и финны, и шведы, не говоря уже о сотрудниках головного органа германской разведки на Востоке — Абверштелле «Кёнигсберг». Под черепичными крышами многочисленных консульств и торговых представительств, конспиративных квартир и домов нелегалов, салонов и ресторанов, пивных погребков и магазинов шла секретно-скрытная и опасная работа. По сути дела, вызревала новая мировая война, и стрелы ее будущих ударов прорисовывались именно здесь, в потоках стратегической информации, которые расходились из Кёнигсберга по скрытым каналам в генеральные штабы ведущих европейских держав.

Невысокий широкоплечий человек, одетый, как и большинство здешних бюргеров — в серый плащ-реглан и такую же серую шляпу с узкими полями, в хорошо начищенных штиблетах, — был одним из тех, кто вершил эту тайную и опасную работу во благо своего государства — СССР. В нем не было ничего от классического шпиона. Ни острого проницательного взора — скорее слегка рассеянный взгляд серо-голубых глаз, ни хищной собранности, готовой к любой неожиданности, к мгновенному отпору — скорее некая расслабленность преуспевающего малого, у которого все в порядке; не было у него ни поднятого воротника и надвинутой на глаза шляпы, ни висящего под мышкой пистолета… И тем не менее это был один из лучших вербовщиков кенигсбергской резидентуры, известный Центру под кличкой Лунь. Он же — в узком мирке посвященных — капитан зафронтовой, то есть внешней военной разведки, Николай Северьянов. В Кёнигсберге только один человек знал это его подлинное имя — резидент-нелегал, руководивший его работой, майор Петр Гурташов, он же Орлан. Вот к нему сейчас и направлялся Лунь, отыскивая назначенный для встречи пивной погребок «Рюдеит» близ Королевских ворот. И вся эта праздничная веселая суета прекрасно прикрывала его от слежки, если она только велась. Лунь на 90 процентов был убежден, что слежка за ним никогда еще здесь не велась и пока не ведется, но ведь береженого Бог бережет… А посему он пристроился в очередь за колбасой-анакондой, оглядывая площадь и всех, кто толпился рядом.