Стратегии гениальных мужчин - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Бадрак cтр.№ 60

Берясь за какую-нибудь часть, нить в общей цепи вопросов на пути к сердцевине мироздания и зеркально отображая свое понимание, Леонардо настолько глубоко вникал в проблему, что внезапно открывал доселе не вскрытый пласт знаний, порой достаточно далекий от живописи или слишком прикладной, чтобы восприниматься как искусство. Так было с его открытиями в анатомии, которые оказались настолько глобальными, что даже до начала XX века еще служили врачам-практикам и анатомам. Точно так же получилось с механикой и геометрией, в дебри которых он влез настолько, что оказался у истоков создания принципиально новых машин. И с проникновением в тайны Природы, где он тоже успел сказать свое слово в виде нескольких потрясающих предположений и открытий (например о том, что Солнце не движется). Результаты бесконечного упорства, нескончаемых и непрерывных сознательных усилий разума медленно направляли мастера в неведомый обычному смертному мир незыблемого, совершенного и цельного, подчиняющийся единому Закону. На закате своего чудовищно одинокого, но титанического и праведного пути Леонардо интуитивно чувствовал свое превосходство над остальным человечеством, но это знание так и осталось приобретением лишь его одного – маэстро так никогда и не поверил в возможность разделить его с современниками…

Кто-то может справедливо заметить, что в погоне за слишком многим мастер растратил себя и мог бы достигнуть большего, сосредоточив свой развитый непрерывными усилиями гений. Очень может быть, хотя никому не дано взвесить, что больше повлияло на появление дошедших до нас великих творений Леонардо да Винчи: его занятия геометрией или острая непреодолимая жажда свободы, его точные беспристрастные наблюдения за людскими страданиями за несколько секунд до смерти или отказ от мирских благ, его работа над техническими машинами и универсальной энциклопедией или познание тайн в выборе красок и цветов после долгих неудачных проб. Все это настолько переплетено и взаимосвязано, что невозможно отделить одну деталь из жизни гения от другой, назвав ту важной, а иную второстепенной. Некоторые исследователи указывают на наличие некой инфантильности в жизни Леонардо, проявлением которой были не только периоды увлечений весьма странными для подобного титана занятиями, такими как организация фейерверков и надувание бараньих кишок, но и кратковременные периоды не свойственного художнику полного бездействия наряду с целыми неделями непостижимой работы без перерыва даже для того, чтобы поесть. Однако не исключено, что странные игры с самим собой были просто способом расслабления и сознательного уменьшения концентрации мозговых центров на глобальных проблемах. Одно безусловно верно: рассредоточение усилий во многом погубило его великие начинания. И на закате жизни мастер сам признал это. Именно так можно трактовать запись Леонардо: «Как королевство катится к гибели, когда оно делится на части, так и душа становится слабой и запутанной, когда она занимается большим количеством различных тем».

Вряд ли можно найти еще в плеяде знаменитых живописцев такого, кто, подобно Леонардо, держал под уздцы свои страсти. Волевым решением мастер вычеркнул всякие попытки удовлетворения тайных желаний. «Кто не может обуздать сладострастие, тот уподобляется животным» – такой девиз, начертанный мастером да Винчи, свидетельствовал не только о внутренней борьбе сильного характера, но и о самоподавлении смутных влечений. Возможно, сознательным отречением от радостей обычной жизни он частично компенсировал рассредоточение своих усилий на множество направлений…

Подобно большинству творцов, питающихся идеей, Леонардо приучил себя работать всегда и везде. Он постоянно имел при себе карандаш и бумагу – он тотчас фиксировал все новое, что отобразил его непрестанно кипящий мозг. Мысли ученого будто всегда находились в кипящем котле – он не позволял им ни секунды пребывать в аморфном бездеятельном состоянии. Были ли это новые зарисовки увиденного, или сверлящий его вопрос для трактата о правилах бытия, или новое техническое решение, тот факт, что мастер мог заниматься этим независимо от места и времени, говорит о пребывании в состоянии работы ВСЕГДА. Из 13 тысяч рукописных листов сохранилось около половины – была ли судьба благосклонна к маэстро, настойчиво ищущему пути к великой гармонии и совершенству? И если бы даже ни одна его работа, ни одна записанная мысль не докатились до ныне трепещущих перед мифическим образом Леонардо потомков, его усилия не были бы напрасны, поскольку он дал раскрыться по меньшей мере собственному цветку, увидев его божественное, космическое цветение.

Как истинный творец и мыслитель Леонардо да Винчи был наднационален: он оценивал свое творчество выше людских споров и войн, которые считал «самой зверской из глупостей». Его возвысившийся дух не тревожили ни захват его родной Флоренции, ни смены власти, неизменно сопровождающиеся людскими бойнями и кровавыми потоками, – он был самососредоточен, самодостаточен и не желал растрачивать свою энергию на борьбу с призрачными иллюзиями масс, всегда борющимися лишь с сам о в ы рожде н и ем. Пожалуй, как никто другой, настроение великого живописца во время военных действий сумел отразить Дмитрий Мережковский: «Среди толпы обезумевшего народа – в сердце художника был вечный покой созерцания, подобный тихому свету луны над заревом пожаров…Войны, победы, поражения своих и чужих, перемены законов и правительств, угнетение народов, низвержение тиранов – все, что кажется людям единственно важным и вечным, – проносилось мимо него, как пыльный вихрь мимо странника на большой дороге». Хотя, конечно, результаты людских волнений оставили глубокие раны на творчестве Леонардо – даже возвысившись над обществом, он не нашел способа уйти от его пагубного влияния, хотя бы потому, что его труды так или иначе были призваны повлиять на это же общество, особенно в части восприятия мира. Так, к примеру, от рук ослепленной психозом, оголтелой толпы, ворвавшейся в Милан при свержении его покровителя Людовико иль Моро, погибло одно из самых величественных творений да Винчи – пятнадцатиметровая гипсовая фигура всадника, которую мастер готовился отлить из бронзы, на тот момент уже опробовав (и кстати, тщательно описав) несколько новых технологий литья.

Мастер никогда не имел собственного дома и практически всю жизнь провел «на колесах», без сожаления меняя города и государства. Для любого переезда существовало лишь одно важное условие – наличие возможности работать над претворением в жизнь своей идеи. Его отношение к материальному на закате жизни стало настолько бестрепетным, что он, мечтавший когда-то обосноваться на собственной земле, без тени сомнения отдал эти благодатные площади, некогда полученные в дар за работу, – за многие годы он так ни разу и не воспользовался этой землей. Леонардо включил в завещание всех родственников, даже сводных братьев, с которыми когда-то судился. Смутно он понимал, что лучшим доказательством непонимающим будет всепрощение – мастер заставил себя забыть, что его умирающий отец не вспомнил о нем…

Принадлежа по духу к племени великих победителей, Леонардо да Винчи до последнего дня продолжал бороться. Даже после паралича правой руки он не бросил кисть и творил, пытаясь забыть физические мучения. Маэстро заставлял себя работать до последнего часа – он всегда жил самовыражением. Он словно спешил, что не успеет досказать все то, что задумал. Еще с юношеских лет навсегда ушедший в свой собственный мир грез, Леонардо, кроме того, жил переживаниями исключительно своего внутреннего мира. Это также оказало огромное воздействие на все его творчество – всякий творец нуждается в сильном воображении и фантазии. Сложно не согласиться с Эрихом Нойманном в том, что Леонардо до конца своих дней оставался «мечтателем и игривым ребенком», а все, что он создал, было, в конце концов, «символическим выражением [его] внутренней реальности».