Малый мир. Дон Камилло - читать онлайн книгу. Автор: Джованни Гуарески cтр.№ 4

Именно в лагере, в период наименьшей возможности писать, Гуарески определил и сформулировал принципы и задачи своей послевоенной журналистики (политическая сатира, активная гражданская позиция) и литературного творчества (воссоздание утраченной целостности образа мира и человеческой личности, противопоставление массовому, стадному — индивидуального начала, партии — личности).

После возвращения из лагеря в 1945 году Гуарески продолжил работу в издательстве «Риццоли», где вместо прежнего «Бертольдо» ему было предложено возглавить новое политико-юмористическое издание — «Кандидо». Одновременно с работой в «Кандидо» Гуарески продолжил и свою литературную деятельность. Первые послевоенные годы стали временем расцвета писательского таланта Джованнино, самым плодотворным временем. В 1945 году вышла написанная в лагере «Рождественская сказка», за ней литературнохудожественный альбом «Временная Италия» — книга-коллаж, сборник рассказов и размышлений об этом времени уже «после войны», но еще «до мира», иллюстрированная фотографиями и газетными вырезками, листовками и текстами популярных песенок той эпохи. В 1948 году одновременно были опубликованы первый том семейных хроник «Блокнотик» и «Малый мир. Дон Камилло» — первый из сборников рассказов о доне Камилло и Пеппоне. К этому времени в «Кандидо» уже около двух лет каждую неделю выходили рассказы о мэре-коммунисте и священнике из Низины реки По. Однако книга была прочитана как нечто совершенно новое и имела невероятный успех. Так же, как и все последующие сборники. Еще более оглушительный успех имели снятые по рассказам Гуарески фильмы с Фернанделем и Джино Черви в главных ролях. До сих пор в Италии не встретить человека, который бы не видел этих фильмов.

Послевоенный период жизни и творчества Джованнино Гуарески был напряженным и драматичным. Он активно участвовал в политических кампаниях 1946, 1948, 1951 и 1953 годов, выступая против коммунистов. Его плакаты: «В тайне кабинки для голосования Бог тебя видит, а Сталин нет» и «Мама, голосуй против них за меня» (от имени не вернувшихся с русского фронта) сыграли большую роль во время выборов 1948 года, так что даже английская «Таймс» писала: «Юморист Гуарески победил итальянских коммунистов».

Однако власть не только не оценила такую поддержку со стороны журнала Гуарески, но очень скоро вступила с его командой в глубокий конфликт. Точнее было бы сказать, Гуарески и «Кандидо» вошли в конфликт с властью. А дело было в том, что в отличие от большинства политиков сатирики интересовались не идеологией, а реальной стороной восстановления государства и служением интересам страны. С самого начала авторы «Кандидо» выступали за то, чтобы президенты Республики и премьеры, вступая в должность, приостанавливали свое членство в политических партиях, ибо отныне они служат народу. Гуарески очень почитал президента Республики Луиджи Эйнауди, но, когда в 1951 году он обнаружил, что президент пользуется своим званием для рекламы производимого на его землях вина, сразу же откликнулся на это язвительной и очень меткой карикатурой, в результате чего был осужден на восемь месяцев тюрьмы условно. Однако этот срок он впоследствии отсидел в одиночной камере пармской тюрьмы в 1954–1955 годах, его прибавили к году заключения, полученному им за «клевету» на Альчиде Де Гаспери, основателя Христианско-демократической партии Италии, бессменного премьер-министра с 1945 по 1953 год, отца Итальянской республики. Де Гаспери был готов удовлетворить просьбу о помиловании со стороны Гуарески или его семьи, если опубликованные Гуарески на страницах «Кандидо» письма были бы в судебном порядке признаны фальшивыми, но Гуарески отказался писать прошение и запретил это делать своим близким. С тем же упорством, с каким он писал в лагере раз за разом: «Не умру, даже если меня убьют», он писал на бланке прошения о помиловании: «Прав, я прав», с обеих сторон, на каждой строчке. После выхода из тюрьмы в 1955 году его стали существенно меньше печатать. До конца жизни вышло только две его книги: «Товарищ дон Камилло» в 1963 году и «Жаркое лето Чумового» в 1967. В 1961 году закрылся «Кандидо». Джованнино продолжал писать и рисовать для других изданий. Он купил маленький домик в Швейцарии и подолгу жил там, а в своей деревне Ронколе Верди открыл кафе и впоследствии ресторан и занимался ими, а за литературным процессом не следил. Он по-прежнему много работал, но как будто не находил себе места, перемещаясь между Ронколе, Кадемарио и Червией, где проводил летние месяцы. Бывать в Милане он избегал, работа в римской киностудии «Чинечитта» не складывалась, сделанный вместе с Пазолини фильм «Гнев» в прокат не вышел. Отношения с коллегами-писателями были трудные, в особенности после того, как самые яркие представители итальянского культурного бомонда собрались в главном литературном кафе Милана «Багутта», чтобы выпить за обвинительный приговор Гуарески в 1954 году и пожелать ему никогда не выйти из тюрьмы. Таков был накал политических страстей. И когда Гуарески умер после второго инфаркта 22 июля 1968 году в Червии, на похороны в Ронколе приехали только близкие друзья, а из журналистско-писательского сообщества были лишь Карло Мандзони, Алессандро Минарди и Индро Монтанелли.

Откуда это разделение, обращающее в прах цеховую солидарность и просто человеческое сочувствие? На следующий день после смерти писателя вышло несколько статей почти кощунственного характера: «Умер писатель, так никогда и не родившийся», «Ошибкой Гуарески был не его антикоммунизм, а что он писать и вовсе не умел». Корни этой вражды кроются в истории, особенно в самой недавней — военной и послевоенной.

Потому что война в Италии не закончилась ни 25 апреля 1945 года, когда ее территория была освобождена от немецкой оккупации, ни 8 мая, после подписания мирного договора. Война в Италии стала Гражданской войной, политическим противостоянием. Партизаны красного сопротивления, спускаясь с гор, расстреливали сотрудничавших со старым режимом, а заодно священников, богатых землевладельцев и просто неугодных. Уцелевшие отряды армии Республики Сало и группки фашистов отстреливали коммунистов. За два года гражданской войны погибло едва ли не больше народа, чем во время военных действий.

Средоточием политического напряжения была область Эмилия, плодородные земли падуанской равнины. Здесь всегда была сильна Коммунистическая партия, и по сию пору во многих городах стоят памятники Ленину, и сегодня можно встретить человека с красным платком на шее, наподобие пионерского галстука. Здесь мэр одного из городков, едва вступив в должность, затеял строительство большого шоссе, так, чтобы оно отрезало от населенного пункта церковь, а католики прокопали подземный переход, чтобы все равно ходить на мессу. Здесь слово «коммунист» до сих пор сразу вызывает жаркий спор, а ведь партии уже 20 лет как не стало. Ни в одной европейской стране не были так прочны позиции Коммунистической партии. Нигде угроза добровольной сдачи себя в шестнадцатую республику Советского Союза не была так реальна. Нигде разделение не проходило так ясно и четко по каждому дому. Нигде искусство не было настолько политически ориентировано. И если в 1920-х годах искусство и поэзия были причастными к фашистской идеологии (футуристы, Д’Аннунцио), то после войны практически вся культурная элита страны, развернувшись на сто восемьдесят градусов, начала крушить все проявления режима под оппозиционными красными знаменами. Героическая история сопротивления немецкой оккупации и фашистскому режиму была практически узурпирована левыми силами. Одни лозунги сменились другими. После фашистской диктатуры появилась реальная возможность наступления диктатуры коммунистической, Народный Фронт напрямую апеллировал к Сталину. Коммунистам противостояли разные силы, которые объединяла прежде всего католическая церковь. И у Гуарески политическое противостояние того периода — коммунисты и католики, Народный Фронт и Христианские демократы — является основой большинства сюжетных линий.