Ненавижу семейную жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Фэй Уэлдон cтр.№ 23

А случилось вот что: Барб написала более чем откровенное письмо Тэвишу, которое он должен был получить по электронной почте в интернет-кафе, и по ошибке отправила его своему мужу, Алистеру. Нажимаешь не ту клавишу, и твоя жизнь летит под откос. “Люблю тебя, люблю, люблю, люблю. Встретимся в кафе за тем же столиком. Он уехал в свой идиотский избирательный округ, так что я могу остаться на ночь”.

Барб в ту же секунду поняла, какая произошла катастрофа, и бросилась домой на такси в надежде удалить свое письмо до возвращения Алистера, и все бы обошлось в наилучшем виде, если бы не его секретарша, которая работала за его компьютером: прочитав “избирательный округ”, она машинально переслала письмо Алистеру. Так, во всяком случае, она говорит. Барб уверена, что это она из вредности.

— Она терпеть меня не может. Вечно докладывает Алистеру, сколько я потратила на тряпки, якобы для того, чтобы не смешивать мои расходы с партийными, но я-то знаю, вранье это все. А того не понимает, что Алистер обожает, когда я трачу деньги, и чем больше, тем лучше. Но разве эти людишки способны такое понять? Это его всегда заводило. Должно же человека хоть что-то заводить.

— Нет, — говорит Хетти, — никакой ошибки тут не было. Ты подсознательно хотела, чтобы Алистер узнал. Видимо, твое чувство вины зашкаливает.

— В небольших дозах чувство вины обостряет сообразительность, — говорит Барб, которая надеется рано или поздно занять кресло Нила. — Отлично помогает добиваться своего. Ты всегда настороже, хитришь, виляешь, скрываешь свои планы, от всех ждешь подвоха. Но сейчас Алистер заявил, что хочет развестись со мной, а я не могу этого допустить.

— Но ведь это, наверное, к лучшему, — говорит Хетти. — Ты будешь свободна и сможешь уйти к Тэвишу.

Уйти к Тэвишу? Тэвиш уехал в Шотландию к своей жене и детям, не дождавшись, пока Барб хотя бы узнает, беременна она или нет. Они не всегда пользовались презервативом, до того ли, когда все так спонтанно, неудержимо и нет ничего важнее на свете, а химией Барб травиться не желала, и никаких спиралей, никаких имплантов, нет, нет. Любое инородное тело в организме грозит бог знает какими последствиями. А еще она совершила ужасную ошибку — сказала Тэвишу, что любит его, это мужчин отталкивает, все это знают, только она не знала.

Она, Барб, наивная дурочка. Надеялась забеременеть от Тэвиша и сказать Алистеру, что это его ребенок. Ей тридцать девять, ее биологические часы тикают. Какая Хетти счастливая, у нее и ребенок есть, и работа, и муж нормальный, не зануда. А Алистер просто невыносим, из него песок сыплется, он, видите ли, из землевладельцев, и она должна чувствовать себя идиоткой, потому что лошадей терпеть не может, и хотя в постели от него никакого толку, ни одной юбки он не пропустит, начал приставать к Агнешке, вот Агнешка и ушла. Но она, Барб, не очень-то и горевала: эти ее морковные запеканки уже просто лезли из ушей.

— Подожди минутку, — говорит Хетти. — Ты мне ничего такого не рассказывала. Я думала, Агнешка попала ко мне прямиком из Франции, от тройняшек.

— Она прожила у меня пару недель, ей некуда было деваться, — говорит Барб. — Хотела найти постоянную работу. Она даром сшила мне новые шторы, да еще и повесила. В мастерской за это взяли бы несколько тысяч.

— Почему же она ушла от Элис? Я поняла, что вроде бы из-за английских курсов.

Оказывается, Джуд, отец тройняшек, ущипнул Агнешку за ягодицу, а Элис увидела и сказала, что пусть Джуд сам решает, кто из них уйдет — он или Агнешка, и пока он раздумывал, Агнешка сказала, нет, лучше уйдет она, надо сохранить семью.

— И в тот же день пришла ко мне, вся в слезах, — говорит Барб.

— Бедная Агнешка, — говорит Хетти. — Надо было Элис прогнать Джуда.

— Не уверена, — говорит Барб. — Просто жизнь иногда сталкивает нас с такими женщинами, как Агнешка, они готовы разрушить любую семью, которая встречается им на пути. А как только избавятся от жены, теряют всякий интерес к мужу. Мой психоаналитик говорит, это проявление эдипова комплекса. Они все влюблены в отца и ненавидят мать.

Хетти решает, что Барб говорит не об Агнешке, а о себе. Барб проецирует на Агнешку свою собственную вину по отношению к жене Тэвиша, к ее словам нельзя относиться всерьез. Уж Мартин-то не станет заигрывать с женщиной, щипать ее или как-то еще приставать только потому, что она живет в его доме, в этом она уверена.

— Какая ты счастливая, что у тебя есть Мартин, — говорит Барб, и Хетти становится ужасно жалко ее.

— А у тебя есть Алистер, — говорит она. — И пожалуйста, послушай моего совета: сделай все возможное, чтобы не потерять его. Но это не значит, что ему надо навязать чужого ребенка. Радуйся, что этого ребенка не будет. — В ее голосе прорывается легкая досада. Ей хочется поскорее вернуться к себе в кабинет.

— Моя жизнь разбита вдребезги, — говорит Барб. — Мне так нужно, чтобы меня хоть чуть-чуть поддержали. А ты после рождения Китти ужасно изменилась. Зачем мне осуждение, ты бы лучше меня пожалела. У меня, может быть, больше нет мужа. У тебя есть все, а у меня ничего. Кто мог подумать, что все так кончится? — И Барб снова заливается слезами, вконец опустошенная усилиями, которые ей пришлось затратить, чтобы подумать о ком-то другом, а не о себе. — Пожалуйста, Хетти, сделай что-нибудь с юбкой, не могу же я тут сидеть вечно.

Хетти вспоминает, что в шкафу уборщицы висит килт, он остался от рождественской вечеринки, которую они устроили в духе кельтского народного праздника. Хетти на вечеринку пойти не смогла, была уже на сносях. Она приносит килт Барб, та вылезает из своей белой юбки и с великим облегчением надевает килт. Свою белую она велит Хетти выкинуть, она безнадежно испорчена, но Хетти про себя думает, что Агнешка наверняка сумеет свести пятно. Хетти слышит, как у нее в кабинете звонит телефон и Хилари говорит “алло”.

— Мне нужны деньги Алистера, — говорит Барб. — И мне нравится быть за ним замужем. На днях мы с ним обедали в ресторане палаты лордов, так я там была самая красивая и самая стильная. И я обязательно хочу ребенка. Но не хочу, чтобы он был пузатый, как Алистер, и с его толстой шеей и свиными глазками. Хочу, чтобы у ребенка были глаза Тэвиша, чтобы он смотрел на меня с восхищением и обожал меня. Ах, Хетти, как изумительно смотрит на тебя Китти, она тебя боготворит. Я тоже так хочу.

И она снова принимается рыдать. Вид у нее в килте сногсшибательный, только, конечно, лицо покраснело и распухло. Любую другую женщину килт изуродовал бы, но у Барб длинные ноги и маленькая круглая попка. Хетти пытается сообразить, что ей напоминает клетчатая ткань, — ну да, конечно, в такую же клетку плед лежит у Фрэнсис в пропахнувшей псиной корзине Хьюго.

— Я всегда плачу во время менструации, — говорит Барб, заметно взбодрившись. — Надеюсь, Алистер остынет. Он всегда остывает. Но если Тэвиш вернулся к семье, от кого я рожу ребенка? Мне кажется, очень неплохие гены у Нила. Как ты думаешь, он захочет?

Хетти возвращается в свой кабинет, и Хилари ей говорит:

— Только что звонили из Варшавы — Яго из издательства Явинского, а вас не было. Как всегда, сплетничали с Барб. Они хотят изменить название, вместо “ТварьСукаПадлоСрань!” поставить “Это мы так плачем”. Говорят, в переводе так лучше звучит. Я согласилась.